Выбор Донбасса

Где мой Бог — там и родина мне.

Час придёт — за зелёным оврагом

на Николо-Архангельском лягу

рядом с дочкой, за то и держусь.

Рай земной мне — хрущёвская двушка.

А что я — не скрывать же! — хохлушка —

так я этим безмерно горжусь.

Не ношу вышиванки и плахты,

но увидев меня, всякий «ах ты!»

вскрикнет, глазом по торсу скользя:

и изогнуты бёдра, как лира,

и за пазухой вложено щиро,

так что не заглядеться нельзя!

Я пою «цвитэ тэрэн» прекрасно,

юмор уманский (своеобразный)

приправляет тщету здешних щей.

А любить — так что дым коромыслом!

А работать — так с толком и смыслом,

чтоб трещали зажимы хрящей!

Разделила граница нас с мамой:

связь по скайпу, звонки, телеграммы

заменили свиданий живьё.

Но уж если домой вырываюсь —

милой мовой своей упиваюсь,

аж пьянею от звуков её…

И в Москве духовитейшим салом

украинским пропахли вокзалы,

рынки, стройки, бордели, ворки.

Только что-то не очень стремятся

на Москве украинцы брататься.

Друг пред другом молчат земляки.

Видно, в каждом — своя Украина...

Мне, конечно же, не всё едино:

не хочу, чтоб бугристый урод

(или кто там подходит вдогоны)

сфасовал её землю в вагоны,

И отправил Америке в рот!

Я молюсь: сохрани её, Боже,

и меня, её часточку, тоже.

Хай живэм, Батькивщына та я!

Мир в умы, на столешницы — хлеба

ниспошли, Милостивое Небо,

нам в нелёгкие дни бытия.

И отсюда, из русской столицы,

Вспоминая любимые лица,

(в сердце — светлая боль, в горле ком),

Припадаю к иконам, как птица:

Да укрыет родную землицу

Божья Матерь Цветастым Платком!

* * *

Поэт живёт. В окно с утра глядит,

молчит, стихи читает, ставит чайник…

А он давно, давно уже убит

под Иловайском пулей неслучайной.

Бесплотен он, ему не постареть,

в глазах — бензин безумия сияет…

Он уезжал туда, чтоб умереть.

И умер. Но живёт. Вот так бывает.

Душа его осталась на войне,

где ясно всё: дорога от порога,

а сердце — женщине, а жизнь — родной стране,

честь — никому, а душу — только Богу.

Вернулся он в наш вроде мирный мир,

а тут лютей война чем в Диком Поле.

Здесь каждый третий друг твой — дезертир,

брат брата продаёт в ярмо неволи.

Ты думал: верная подруга — предала.

Ты думал: государство не оставит,

а у него таких нас — несть числа,

оно ещё догонит и добавит.

И что ни день — то свист подлейших слов,

и что ни час — то нож летит из мрака…

Слетает позолота с куполов,

когда бесовский полк идёт в атаку.

Но в чьём обличье вновь ни грянет смерть —

одесской девки или ушлого кавказца,

не поколеблется твоей защиты твердь.

Тебя, Поэт, убить им не удастся.

* * *

Как будто мы вошли в библейскую главу,

где звон мечей и стон, по слову Самуила,

дрожит покров земли, подъемлет булаву

вождь филистимлян — он был назван в честь светила:

оно, в зенит взойдя, палит хлеба долин

и что живое есть на пажитях цветущих.

«Пошли нам, Бог, дождя!» — молил Вениамин,

узрев златых мышей в вефсамисянских кущах.

Но все погибли. Вот — ещё живую кровь

вбирают виноград, оливы и толстянки.

Копьё пронзило влёт насурьмленную бровь —

прощай, красавец-сын кефто и ханаанки!

Плач матерей разбил стеклянный свод небес

и полетели вниз осколки, перья птичьи,

Архангел вострубил, ждал Израиль чудес —

и явлены они в Давидовом обличье!

О, как пригож пастух: светловолос и юн,

как в голубых глазах сияет сила духа,

а чуть коснётся вдруг рукой кифарных струн —

все чувства только тень возвышенного слуха.

Но этот же певец безжалостен в бою,

нацеленней клинка, выносливей верблюда —

расплавленный свинец залил в пращу свою

и возвратил ковчег завещанного чуда!

Я оглянусь — вокруг всё та же брань и вновь

всё тот же стон земли окрест вселенной слышен,

а на руках бойцов вновь пузырится кровь…

или они полны в раю созревших вишен?

Наталия Мавроди (Луганск)

Жизненных коллизий виражи

диптих памяти А.С. Пушкина

1. «Прекрасен наш союз»

«Прекрасен наш союз» — воистину прекрасен,

Рождаются стихи стараниями муз,

И нет ещё в душе обиды чёрных пятен

И светской клеветы нет тягостных обуз.

В умах витает дух лицейских трубадуров,

В сосудах — нет, не кровь — игристое вино,

Ещё надзора нет державных самодуров,

А всё, что происходит — беспечно и смешно.

Всё будет лишь потом: и слава, и признанье,

Терзанья страстных чувств, балы и кутежи,

И вечные долги, и боль непониманья,

И жизненных коллизий крутые виражи.

Всё будет лишь потом… Сейчас же — мир прекрасен,

Прекрасен, как союз младых наивных душ,

И на любой вопрос, ответ и прост, и ясен,

И далеко ещё до мглистых зимних стуж.

2. Земное время без него течет…

В молчаньи ночи тихое «Прости» —

Фонарь мерцает, дроги отъезжают,

А впереди даль зимнего пути,