Выбор Донбасса

Под тёплые капли подвинул.

Стекает по мушке одна — как слеза…

Но надо братве приколоться:

«Слышь, батюшка, в чём же твои чудеса?

Водичка, небось, из колодца!»

У старца морщинки сбежали с лица,

Вдруг стал — и моложе, и строже:

«Господь с вами, дети, вода из Донца.

Воюйте,

водица поможет».

СОНЕЧКО

Так себе айфон,

Брали и покруче.

А владелец — он

Парень невезучий:

Подловил металл

И затих в кабине.

Снайпер угадал?

Или дело в мине?

Может, лёг снаряд

Стомиллиметровый?

Явно добробат^[2] —

Малый нефартовый.

С лычками погон,

Форма при шевроне,

Рядом телефон

Тёплый от ладони.

В сидор на спине

Взводный трубку кинет,

Мёртвый на войне

Гаджетов не имет.

…Вечер. Расслабон.

Пьём не шейк кофейный.

«Взводный, слышь, айфон

Бренькает трофейный.

Обоснуй там, чтоб

В страх вогнать вражину,

Про дырявый лоб,

Про его машину.

И влепи вопрос:

На хер лез с боями?

Вот теперь как пёс

В придорожной яме.

Врежь на матюке

Про конец паршивый

С биркой на ноге...»

Но молчит служивый.

Словно в колее

Танк завяз — и точка.

«Сонечко моє^[3]» —

Из контактов строчка.

И тебя одна

Мысль берёт на мушку:

Дочь звонит? Жена?

Лапушка-подружка?

Закуси губу,

Драная пехота.

Даже взяв трубу,

Разве скажешь что-то?

«Наполняй стакан

Не наполовинку!» —

Погасив экран,

Взводный вынул симку.

ЗА ПОЛЧАСА ДО РОЖДЕСТВА

...А нас накрыло на нейтралке,

Мне точно в грудь,

В висок — его.

В воронке — не на катафалке,

Но, в общем, тоже ничего.

Кому-то нет, а нам цикаво

Упасть на свежий наст ничком.

Метель убитому что саван,

Подушка — мёрзлой глины ком.

Салют прощальный среди ночи

Даст «ураган», расплавив высь.

Всё честь по чести.

И, короче,

Лежи, солдатик, не журись.

Где ты уснул, там и могила,

На захид лишь бы головой.

Ракета кружится кадилом

Под поминальный мины вой.

Садится робко на погоны

Снежинка...

Две...

Потом — ещё...

«Ты, кстати, как, сосед, — крещёный?

Чего молчишь?

А я крещён».

Воронку в белую бумагу

Пакует снег — видна едва.

...Зачем нас подняли в атаку

За полчаса до Рождества?

Елена Заславская (Луганск)

Звезда Бетельгейзе

Знаешь, что такое поэзия?

Это ночью со своего балкона

Заметить созвездие Ориона

И на правом его плече

Звезду Бетельгейзе.

В моей Новороссии,

Где всё так неясно,

Где будущее — туманность,

А прошлое поломалось,

Где гуляют ночные волки

И контрабасы

Прячут нал и обрезы,

Это всё, что у меня осталось:

Пуля, лира и звезда Бетельгейзе.

В моей Новороссии,

Не нанесенной на Google-карты,

Где всё так просто,

И так понятно,

Где полевые командиры

Отправляются в космос

На лифте,

Где терриконы безумия

Страшнее, чем у Лавкрафта,

Здесь есть место

Для подвига и для мести.

Наведи свой зум —

Поглядим на звезду

Бетельгейзе вместе,

Мой команданте!

Когда же она взорвётся,

То вспыхнут в небе два солнца!

Потому что таким, как мы,

Одного мало!

Excelsior. Моторола

Когда господин террор

заводит свой часовой механизм

чей-то голос за кадром

звучит: «Мотор!»

Герой заходит в дом

номер 121,

и господин террор

обрывает трос.

Миг

и лифт, который должен

сорваться вниз,

бойца вознёс!

Туда где молнии.

Туда где ангелы.

Хоронят русского воина

под флагом Спарты.

Не плачь и не бойся!

Это ещё не конец.

Просто

в небе над донецким аэропортом

появился новый связной —

Моторола!

Мантра снайпера

Тот, что напротив,

сквозь оптику

смотрит на осень.

Зреют колосья

на поле разъеденном оспой

воронок

и солнце,

скрипя расколовшейся

осью,

закатится скоро,

и в небе разверстом

сверкнут, будто слёзы,

холодные звёзды,

и ворон,

на пугало сев, прокричит: «Nevermore».

Никто не вернётся.

Но девушка в хоре

поёт и поёт нам,

И голос высокий

зовёт заглянуть в мир иной,

называемый горним.

А вдруг там ни По нет,

ни Блока, ни Бога,