Выбор моей реальности
Шрифт:
— Это я уже понял, — криво усмехнулся я. Сперва, по застарелой родительской привычке, не захотел, чтобы находившийся поблизости Кир слушал все подробности про доисторических рабынь и их ипатов, но потом вспомнил, что ему вот-вот семнадцать стукнет и произнёс:
— Продолжай.
— Он быв головним ипатом у энтих сыроядцев, коих счас умертвили … Вельзевель, — еле слышно прошептала она и глазами указала на Кира, а затем замолчала. Видимо, наш монстр напомнил ей кого-то из персонажей местного эпоса, которым тут на ночь пугают детей.
— Дальше.
— Повиновалась во всём, что он повелевал. Полоскала
— Чем занимался твой издохший ипат?
— Могутой его величали … Беглый ипат муромский … В дубравах, в чащобах да на Волге ограблял честных торговьцев. Отъимал серебро, златице да узорочие всяческое, пытал да изголялся, а опосля живота их лишал, — зачастила Айка и, прижав руки к груди, выдала, — но я ему истязать да погублять не подмогала! Никому худого не сотворила, не казните, архистратиг!
— Не буду, а где награбленные деньги и вещи?
— Днесь с восходом солнца его прихвостни потащили добычу в град Сувар продавати. А доля Могуты туто в суме с припасами схоронена.
— Когда они вернутся обратно?
— Много ночедней проходит, покамест ушкуйники-псы окаянные воротятся, но ясно о том не ведаю да считать толком не разумею.
— Скажи, какие города есть поблизости?
— В четырёх днях дороги стоит Великий Болгар. В иных градах Идель Булгарии так и не довелось побывати, — горько вздохнула Айка, — но они уж отседова далече, много седмиц идтить надобно.
Глава 35. Гостята
— Старик, а ты что скажешь?
— Какой я те старик, сорок зим мне токмо! — и он подал скрипучий голос.
Похоже, жизнь этого мужика неплохо потрепала, если таким старичком выглядит, или из-за всклоченной седой бороды кажется, что ему в обед сто лет исполнится.
— Поручись, што твой шайтан меня к праотцам не заберёт. Рановато мне покамест к ним … Поведаю, што ты желаешь, — немного подумав, сообщил он.
— Говори уже! Никуда мой шайтан тебя не заберёт и не убьёт, отпущу сразу после разговора.
— Отпускать не надобно, здеся и останусь. Боле мне некамо и незачем идтити. Здеся и помирать буду, но прежде дождусь тех поганых псов, что с моей торговлей в Сувар съехали, и прибью, скольких смогу. Они отрока моего последнего умертвили, все мои монеты и узорочье утащили. Повозку уволокли … и Клюсю, — старик, не выдержав свалившихся на него несчастий, зарыдал в голос.
— Они твою жену с собой забрали? — проникаясь в местные реалии, сочувственно спросил я.
— Нее, не жену, — поспешно ответила за него Айка. — Клячу-лошадину.
— Как тебя зовут? — задал я вопрос, когда он немного успокоился и пришёл в себя.
— Гостята я, — сообщил о себе он. — Ростовьский купьчина. Шёл, как водится, в городище Веда Суар к чавашскому князю Элмесу. С Ага-Базара, из Болгара вёз для князя сафьян - булгари, бусины, перстни и цепи из червленого серебра, воскь. Токмо те чужеяды всё у меня поотымали. Дождусь и порешу сучьих вымесков! — Гостята со злостью сплюнул на землю.
«Что-то вовсю разошёлся дедок», — подумал я и продолжил допрос:
— Этот парень — твой сын?
Он кивнул.
—
Наследок. Пытали и истязали его, абы выведать, есть ли у нас ещё златице. Откуп искали.— Ты считать и писать можешь? — перевёл я разговор на другую тему.
— Ато, обучен, я жь купьчина! И на языке идель-булгаринов аки на своём родном глаголю. Всё, что надоть, перетолмачить умею. Тюркский понять могу, но вот глаголю не шибко покамест.
— Ждите пока, позже договорим, — приказал я и зашёл в магазин.
Чтобы найти свиток с заклинанием «Оживление мертвеца».
Глава 36. Новопреставленный
For Hades' bobbin bound in mummy-cloth
May unwind the winding path;
A mouth that has no moisture and no breath
Breathless mouths may summon;
I hail the superhuman;
I call it death-in-life and life-in-death.
“Byzantium”
William Butler Yeats
Системная подсказка выдала информацию о свитке одноразового использования «возврат питомца», он был редким и не требовал энергии. С сохранением всех умений. Стоил он пятьдесят тысяч монет.
Был свиток «возрождение любого существа, убитого или умершего в любой временной интервал». Стоил свиток сто тысяч монет. Мне он не подходил - столько денег я не готов выложить за преданность Гостяты. Тем более, что я его в первый раз видел. Но я прикинул, что знающий и верный слуга дорого стоит, и решил его заинтересовать возрождением сына.
Ещё предлагали свиток «поднятие зомби первого уровня» за двадцать тысяч монет. И для поддержания зомби в псевдо жизни требовалось в него внедрить кристалл энергии.
Зомби вставал со всеми своими воспоминаниями, но при условии, что его поднимают в течение часа. Чем больше времени проходило с момента смерти, тем меньше он помнил и умел.
— Слушай, Гостята, я могу оживить твоего наследка, но за это вы с ним будете работать на меня на протяжении десяти лет.
— Добро, уговорились! — поспешно выкрикнул он.
— Подожди, не всё так просто. Есть кое-что, о чём тебе нужно заранее знать. Твой сын будет уже не совсем живой человек, но будет помнить и знать, кем он был и осознавать всё, что с ним происходит.
— Да уж разумею, во что отрок мой убиенный опосля оборотится! Чай я не ослоп несведущий! Пущай живёт, каков есть, назло убивцам, язви их вечно нечистый дух! Согласный я. Оживляй.
«Свят!… Свят!… Свят!» — в благоговейном ужасе запричитала Айка, но после того, как Гостята цыкнул на неё: «Помолчи-ка ты, поповна!», сразу же притихла.
Я снова обратился к Гостяте:
— Жить он будет до тех пор, пока жив я, а я уж постараюсь протянуть подольше. И мне нужна твоя полная преданность. Будешь у меня также служить купцом, я тебе и сыну хорошие деньги платить буду за честную работу. Предупреждаю, что за воровство и предательство полагается смертная казнь, — я сделал суровое лицо и постучал рукой по Coonan.357 Magnum, чтобы Гостята на новой должности особо не расслаблялся и не забывался.