Выбор неизбежен

Леди, разгуливающие в чём мать родила и те, у которых вместо длинных, красивых ножек был переливающийся множеством чешуек рыбий хвост, без сомнения, относились к довольно редкому, скорее вымирающему виду Русалок.

Вот не выживают они почему-то в большинстве из миров. Есть два-три, где они чувствуют себя, как в Раю, в ещё десятке им просто хорошо, а в остальных мирах, они быстро увядают и погибают. Скорее всего, раньше водникам было всё равно где жить, а потом что-то случилось. Вообще это легко определяется по местным мифам и легендам. Например, в тех мирах, где я жил в виде оболочек, русалки в сказках присутствовали.

Единственное, что приходит на ум: в мирах стало "грязно", понизился какой-нибудь жизненно необходимый для русалок фон, вот они и перебрались в места, где поуютнее. Взять опять же, к примеру, мир моей последней оболочки - Бориса. Помнится, ещё Луке нравилось там обитаться, видимо, тянуло к "корням". Но, будь я на месте русалок, в жизни бы туда не сунулся. Очень загаженный техногенный мир. Впрочем, мне там было вполне уютно. Но, что-то я отвлёкся, вернёмся к нашим красавицам.

Я не увидел в озере ни одного тритона, значит, с хвостатыми дамочками будет легко договориться. Будь здесь хоть один тритон, он бы меня и близко не подпустил к "своим" женщинам. Вид-то вымирающий, а по мне сразу видно - демон. Почему-то тритоны нас недолюбливают, а вот русалки наоборот. Так что, мне в каком-то смысле повезло. С другой стороны, русалки ещё те... что уж мелочиться - суки. Но если с ними поладить...

В общем, я с самым добродушным видом выполз из куста и замер на краю берега.

Заметили меня не сразу, уж очень девушки были увлечены нырянием с воздушной скалы, которую сами и создали. Вроде бы чисто водные создания, а лучше всего у них получается договариваться с воздухом. Ну и с водой, разумеется, тоже. Куда рыбам без воды.

Русалки по призрачным ступенькам забегали вверх на метров двадцать и с улюлюканьем прыгали вниз, в полёте меняя длинные стройные загорелые ножки на сверкающие хвосты. Вот, одна такая, пока летела, меня и заметила. Сколько сразу поднялось визга. Я уж испугался, что на их вопли сплывутся все местные тритоны, но нет, обошлось. Русалки повизжали, увидели, что я не проявляю признаков агрессии и, наконец, заткнулись (я тихо выдохнул и прочистил уши, визжали дамы отменным ультразвуком). Самая смелая, которая как раз и увидела меня первым, хитро переглянулась с подругами, нырнула, и не успел я глазом моргнуть, выплыла в метре от берега. Взгляд у неё был весьма выразительный. Только непонятно чего она хочет: убить меня или залюбить до смерти. Что в принципе одно и то же. Только второй вариант смертоубийства будет на порядок дольше и приятнее. Даже я напоследок не откажусь. Игнес, конечно, будет в ярости, если узнает, но я никогда не обещал ей вечной любви и монашеской верности. Она прекрасно об этом знает, но, в последние годы, пока я правил Адом, прецедентов с "изменой" её светлым идеалам не было. А у меня банально не хватало времени, чтобы ей "изменять".

– Привет!
– звонким, словно ручеёк голосом, пропело очаровательное синеволосое чудо с третьим размером груди, кокетливо, едва ли наполовину, спрятанным в воде. А вода здесь была не менее чиста, чем в озере Чистилища, и видно было абсолютно всё.

– Надеюсь, я не помешал Вашему веселью?
– стаскивая с головы панамку, вежливо поинтересовался я...

Оказалось, что я не помешал. Видите ли, русалкам было невероятно скучно и даже прыжки с трамплина начали их утомлять. Врали, конечно. Они и получаса не развлекались, уж здесь-то у меня проблем с определением времени не было. Но, какие тут могут быть прыжки, когда у них появилась такая очаровательная игрушка в моём лице!

Очаровательным я себя никогда не считал, демоническая морда по факту не может быть очаровательной, но русалкам виднее. Мне главное как можно лучше наладить с ними отношения, а об остальном я подумаю после.

Синеволосое чудо, представившееся Шельёйльколи, практически сразу заграбастала меня в единоличное пользование и шипела на своих подружек, стоило им только приблизиться или подумать о моей Важной Персоне. Русалки - они ведь по большей части телепаты. В воде ведь живут, а там не особо наговоришься, вот и обмениваются мыслями. Благо свои мысли я контролировать умею. Чистый лист теперь стал привычным образом для моей головы, но тут приходилось хитрить и вывешивать на листе образы, какая Шельёйльколи красавица, умница и прочую подобную лабурду. Русалке было приятно, а мне не сложно, тем более она действительно была красавицей. Её подружки, а точнее свита (Шельёйльколи была молоденькой принцеской одной из русалочьих линий правления, я в этом дуб дубом), не сильно, но проигрывали синеволосой красотки. Кстати, синеволосой была только принцесса, остальные красовались зелёными волосами разного оттенка. Видимо, синька в причёске - это как раз знак принадлежности к благородным кровям. Голубая кровь, как-то так.

Но и такому вниманию принцессы я не возражал, потчивал увлекательными сказками, чередуя их с восторженными комплиментами её красоте, и даже пару раз согласился спрыгнуть с воздушной скалы. Правда, мне это быстро надоело, и я, немного поработав с воздушными потоками, соорудил невообразимую горку, с которой сам съехал с большой опаской. Русалки от моего "подарка" пришли в полнейший восторг и на какое-то время оставили меня в покое. Мне как раз хватило этих минут, чтобы понять, что найти зеркало я не успеваю.

– Зеркало?
– удивлённо спросила Шельёйльколи, вынырнувшая у самого берега, где я как раз предавался тоске. Кажется, я слишком громко думал. А если...

– Угу, оно проклятое, - тяжко вздохнул я. Не любили русалки проклятий. Боялись как огня или болот, или тех же загаженных болот. Им бы вообще только веселиться да развлекаться. А моя печальная рожа в этот образ не попадает.

Русалка скривилась, словно я подсунул ей под нос тухлую рыбу, и резко нырнула под воду. Её свита побросав разом все свои развлечения, бросилась следом. И как это понимать?

Я в задумчивости поскрёб подбородок и решил подождать. А пока ждал, забрался в джунгли, нарвал каких-то оранжево-красных сочных плодов и, усевшись на берегу, трапезничал.

Шельёйльколи со свитой вернулась ровно к моменту, когда я зашвырнул обглоданную косточку предпоследнего фрукта обратно в джунгли. Вид у русалки был довольный-довольный. Уж не знаю, чему она радовалась, но я тоже, на всякий случай, улыбнулся.

– Вот!
– вытянув руки из воды, счастливо сообщила принцесса. А в руках синеволосая держала...

– Быть того не может, - недоверчиво пробормотал я. Не бывает так! Впрочем, а чему я, собственно, удивляюсь?

– Ну ты же его искал, - поддакнула Шельёйльколи.
– Я же видела, ты о нём думал.

– О нём, - пришлось согласиться.

– Ну вот!
– радость и довольство из русалки так и плескались. А я чувствовал подвох. И не напрасно. Стоило мне протянуть руку к зеркалу, Шельёйльколи ушла под воду и выплыла в метре справа. Улыбка до ушей, а глаза хитрые-хитрые. Убивать меня она явно больше не хотела, впрочем, как и воспользоваться моей "невинностью". Ей хотелось веселья. Свита же устроилась кто в воде, кто создал для себя небольшие воздушные выступы и теперь с нетерпением ожидали шоу.

– Не-е-ет, - игриво прошипела русалка, прижав зеркало к уху наподобие большой ракушки, и блаженно прикрыла глаза.
– Просто так не отдам.

– И чего же желает прекрасная принцесса?
– включился я в "игру". Когда добыча так близко, фиг с ними, с принципами. Да и это может быть весело.

– Хочу Стилошинский гребень!
– разом разбила всё веселье русалка. Стилошинский гребень она хочет! А меч Люцифера ей случаем, не нужен? Что за квест такой? Поди туда, найди то, а когда найдёшь то, поищи это, чтобы получить то!

Могу поспорить, если сейчас отправлюсь за гребнем, там, чтобы его получить, мне дадут ещё какое-нибудь витиеватое задание! Да и чёрт его знает, как добраться до гребня. Перемещаться по этому райскому уголку я уже пытался и не смог. Как вернуться в Чистилище тоже не знаю. Снова ждать подводного шторма и цепляться за камень?

Не удивлюсь, если здесь имеется какая-нибудь потайная дверка в другой мир, но ничего более-менее похожего на выход, я пока не нашёл.

– Значит, плохо искал, - раздался в голове насмешливый голос. Чей? Да мой собственный!