Выбор профессии

– объявлять предметом по выбору историю, без знания которой нельзя ориентироваться в современном мире, осознавать свои корни и законы общественного развития, выстраивать стратегию жизненного поведения.

И, наконец, для такой страны, как Россия, является не просто невыгодным, но и противоестественным отказ от обязательного изучения старшими подростками русской литературы, которая по сути и представляет собой Россию в мире и является для граждан страны основой безопасности жизнедеятельности».

...

«Я преподаю в школе, даю уроки – обычные уроки. Поэтому я себя могу честно называть учителем. Вот когда мне начинают рассказывать,

что учителями являются те, кто писал стандарт, понятно, что они хотят как-то обелиться. Они в школе были последний раз не знаю когда, наверное».

Письмо это наделало много шуму. И стало своеобразным уроком. Стандарты были признаны недоработанными. Автору письма досталось и уважение, и много неприятностей.

«Если бы я знал, что из этого получится, я бы ничего такого делать не стал. Потому что, конечно, масса потерянного времени. Когда все раскрутилось: бесконечные звонки средств массовой информации, которые сталкивают лбами с разработчиками. Разработчики были агрессивны и напористы – их можно понять. Они ж освоили много денег, а продукт вдруг признается некачественным, причем на самом последнем этапе по вине какого-то, совершено непонятно откуда вдруг взявшегося человека.

Довольно быстро, буквально неделя – дней десять, когда это докатилось до уровня премьер-министра и когда он, помните, отчитал министра за синдром исполнителя. Только тогда стало помягче. До этого момента казалось, что меня просто сомнут. И потом, когда пошли эти подписи, их же надо было обрабатывать. Оказалось, что это огромная непосильная работа, многочасовая. Надо делать сайт, надо их выкладывать. Я никак про это не думал. У меня просто вся семья села за компьютер и теряла свое время и здоровье. А жизнь-то идет, работа есть, в школу надо ходить, домашние дела надо делать…»

С Волковым были не согласны ни директор школы, где он преподает, ни руководство издательского дома, издающего журнал. Но Сергей Волков довел свой урок до конца. Так, как это сделал бы всякий настоящий учитель.

«Я преподаю в школе, даю уроки – обычные уроки. Поэтому я себя могу честно называть учителем. Вот когда мне начинают рассказывать, что учителями являются те, кто писал стандарт, понятно, что они хотят как-то обелиться. Они в школе были последний раз не знаю когда, наверное. А я езжу на метро, я простой человек, у меня маленькая зарплата, и я не хотел ничего от своего письма: не PR, ни денег. Просто думаю иначе. Вот оказалось, что масса людей думает так же и им симпатично к этому примкнуть».

Теперь, когда этот урок окончен, Сергей Волков, наверное, может вернуться к урокам обычным. И рассказать ученикам, например, о писателе Паустовском, который прекрасен. Без всяких стандартов. Без ЕГЭ. Сам по себе.

9. Журналист

Журналист: профессионал, наполняющий СМИ содержанием; журналист собирает, осмысливает и излагает для аудитории информацию о значимых фактах, событиях, людях, явлениях. В России журналистика возникла в 1702 году с появлением по личному указанию и при личном участии царя Петра Великого первой печатной газеты «Ведомости», издававшейся типографским способом. Коммерческая журналистика появилась в России к середине XVIII века.

Сфера деятельности: средства массовой информации – пресса, телевидение, радио, Интернет. Журналисты, ориентированные на публицистическую работу (колумнисты, репортеры), формируют общественное мнение, оказывают корректирующее влияние на решения и действия властей, на коммуникацию между государством и обществом.

Необходимые навыки: высшее образование (не обязательно профильное, журналистское), живой и яркий язык, любопытство, пытливость, настойчивость, принципиальность, аккуратность, коммуникабельность, определенная отстраненность от объекта информации, мобильность.

Галерка власти

Эту профессию называют «четвертая власть». А еще – «вторая древнейшая» (как правило, с усмешкой). А еще – «черновик истории» (гораздо реже – афоризмы издателя Washington Post и Newsweek Филипа Грэма не в широком ходу в России). Для нее придумано множество звонких прозвищ. И немудрено. Мало какая работа может сравниться с журналистикой по степени и, главное, скорости влияния на общество.

Называя журналистику четвертой властью, как правило, имеют в виду именно это влияние. Современная демократия, как известно, предполагает разделение власти на три ветви – законодательную, исполнительную и судебную. Пресса же в такой модели оказывается самостоятельным и независимым общественным институтом, который участвует в управлении обществом параллельно с этими ветвями, формируя общественное мнение, играя роль дополнительного грузика в системе сдержек и противовесов.

Такое представление о профессии – далеко не новость. Родом оно не из Америки, как могло бы показаться из описания, а вовсе даже из Англии. Понятие «четвертая власть» древнее, чем викторианская эпоха, во время которой пресловутое общественное мнение было едва ли не самым страшным инструментом в руках того, кто это самое мнение формировал и контролировал.

Три другие «власти» – это «владыки духовные» (епископы и архиепископы), «владыки светские» – палаты лордов и палата общин английского парламента. Галерея в здании парламента, по сути – галерка, где располагались освещавшие деятельность парламентариев репортеры, и получила в 30-х годах название «четвертой власти».

...

«Некогда у людей были орудия для пыток. Теперь у них есть Пресса… Сейчас журналистика – единственная власть. Она проглотила остальные три… В Америке президент правит четыре года, а журналисты вечно».

Название быстро прижилось. Через полвека Оскар Уайльд писал: «Некогда у людей были орудия для пыток. Теперь у них есть Пресса… Сейчас журналистика – единственная власть. Она проглотила остальные три. Членам палаты лордов, епископам и членам палаты общин нечего сказать. За них говорят журналисты. В Америке президент правит четыре года, а журналисты вечно». Звучит вполне современно, не правда ли?

В советской журналистике это название появилось в конце 80-х годов и тоже прижилось быстро, хотя и не до конца. В понимании советских журналистов модель «четвертой власти» означала не совсем то, чему учат американских студентов. В отечественной журналистике были свои традиции. И в царской России, и в Советском Союзе газеты (а потом радио и телевидение) занимались не только информированием публики или формированием достоверной картины реальности, но агитацией и организацией масс во имя истинных ценностей и идеалов.

Высшее призвание журналиста, по словам корифея советской международной журналистики Всеволода Овчинникова, профессионала «лютого, тертого, опытного» (еще лет 25 назад человек, не читавший «Ветку сакуры» и «Корни дуба», не мог считаться интеллигентным), «тянуть вверх планку духовных запросов общества». Ему вторит другой мэтр – «известинец» Альберт Плутник: «Журналистика должна служить для осмысления со бытий…»

После развала СССР новое время потребовало новой журналистики. У молодых не было страха перед властью (хотя и старики не являлись, конечно, все поголовно конформистами), они писали и выступали по формуле «что в уме, то и на языке». Это вполне соответствовало духу времени, напору событий и морю новой информации: когда журналисты старой школы пытались все взвесить и оценить, молодежь спасала вера в факты, переводные учебники по экономике и политологии и открытость к коммуникации.