Выбор профессии

Так рождалась «журналистика факта». В конце 80-х появился «КоммерсантЪ». В основном на работу туда брали специалистов по экономике, финансам, криминалу – и учили их писать. Требовались те, кто разбирается в предмете, а не те, кто умеет красиво складывать слова. Это было новое поколение журналистов, и, как часто бывает, «молодежь» не очень-то понимала «стариков» и их методу.

Вот Альберт Плутник: «Эта фактическая, информационная журналистика испортила читателя. 17, 18, 19, 20 погибло… Этой отрубило ногу, этому – руку. Форма отвлекает от сути».

«Старикам» было нелегко. Валерий «Дракон» Дранников, трудившийся в «Комсомольской правде» и в «Гудке» (в СССР словечко «культовый» входило только в лексикон атеистического агитпропа, но сегодня эти газеты называли бы именно культовыми), называвший себя единственным журналистом, успешно вернувшимся в профессию через 19 лет, так говорил о своих трудностях «переходного периода»: «Родилась совершенно новая журналистика. Когда я был молодой, не было цветных телевизоров. Были черно-белые. И мне хотелось в своих заметках, чтобы читатель видел в цвете то, о чем я пишу. Поэтому для меня была очень важна образность, язык. Меньше информативной части. Больше литературно-художественной». Но пресса перестала быть коллективным пропагандистом, агитатором и организатором – издателям это было не нужно.

«Дракон» иронизировал над молодыми звездами цеха: «В «Коммерсанте» (в середине 90-х. – Прим. сост .) создают корпус спецкоров. Дают им оклады по восемь тысяч долларов, и все их ненавидят! Я ходил и старался научиться их взгляду на мир… Я был дядькой при них. Придумывал темы. Пробивал их заметки.

...

«Журналистика должна служить для осмысления событий. Эта фактическая, информационная журналистика испортила читателя. 17, 18, 19, 20 погибло… Этой отрубило ногу, этому – руку. Форма отвлекает от сути».

Вообще-то «старики» прекрасно понимают, что новое время требует новых песен. Ибо журналистика прежде всего отражает состояние общества и лишь во вторую очередь формирует настроения в нем. Всеволод Овчинников говорил: «Вернуть насильственно старую журналистику не получится. Если общество придет к убеждению, что журналисты – это все-таки просветители и то, что они говорят, должно делать людей зорче, мудрее, добрее, обогащать читателя… Тогда, может, что-нибудь выйдет. Но для этого должна сформироваться потребность в такой печати. А ее пока нет. Это вопрос и к власти, и к гражданскому обществу».

Азбука факта

Однако, если присмотреться повнимательней, не так-то уж и велика эта разница между «стариками» и «молодыми», между «журналистикой просвещения» и «журналистикой факта».

Вот говорит Всеволод Овчинников: «Для того чтобы журналист в нынешних непростых условиях мог сохранить право говорить своим голосом, он должен найти такую нишу, где он был бы более компетентен, чем его аудитория. На один порядок, чем аудитория, и на два порядка, чем его начальство». Чем не журналистика факта?

А вот Леонид Парфенов: «Журналистика как ремесло – это сумма приемов, почти штампов, и гораздо важнее, чем ты владеешь, кроме них. Сплошь да рядом “лучшими по профессии” оказываются выучившиеся журналистике историки, переводчики и даже кандидаты биологических наук…» Чем не журналистика просвещения?

...

Для того чтобы журналист мог сохранить право говорить своим голосом, он должен найти такую нишу, где он был бы более компетентен, чем его аудитория. На один порядок, чем аудитория, и на два порядка, чем его начальство.

Известный тележурналист Аркадий Мамонтов (автор разоблачительных фильмов, прежде всего «Шпионы», из цикла «Специальный корреспондент»; в этой картине он рассказал об операции российских спецслужб, разоблачивших сотрудника посольства Великобритании, собиравшем сведения с помощью спецприбора, замаскированного под обычный камень): «Своим словом, своей работой надо поднимать страну и поэтому освещать и успехи, и провалы». Чем не агитпроп?

А «сумма приемов» остается все той же. Журналист пишет прежде всего о людях, разговаривает с людьми, информацию получает от людей, его статьи читают тоже люди. Поэтому основа работы журналиста – работа с людьми. И для людей.

По воспоминаниям Всеволода Овчинникова, работать с людьми его учил выдающийся кинодокументалист Роман Кармен: «Ты должен человека “расколоть”… когда с этими героями труда беседуешь, они с тобой говорят штампами из того, что о них писали другие журналисты. И вот надо человека сразу сбить с этого тона…

Я делал так: “А вот в этот день, о котором мы говорим, когда ты подгреб последний кубометр земли к монгольской границе, чем тебя утром жена накормила?” Он начинает вспоминать, то есть уже сбился. Я опять: “А на тебе что было, кроме штанов?” – какие-то подробности. И он начинает говорить уже по-другому. Моя ведь трудность была в том, что я в этом месте всего два дня, а мне нужно из этого человека много высосать. И вот я в голове картины отдельные представлял и то, что мне для этих картин нужно, старался от него получить».

При этом, как замечает журналист Андрей Колесников, ставший знаменитым благодаря своим политическим репортажам в «Коммерсанте», «должна быть предельная отстраненность от человека, о котором ты пишешь, – вообще ничего личного». А это очень тяжело: «Все же происходит незаметно – ты вроде держишь себя в руках, критикуешь, тебе ничего не нравится, а потом вдруг замечаешь, что все не так уж и плохо и что на самом деле он все правильно делает. Господи, да если разобраться, он и ошибок-то никаких не совершает… вот бы и дальше так было! Но это очень опасное ощущение, и с ним надо бороться – я и боролся все время. И продолжаю бороться. Из-за этого в моих репортажах даже проскакивает слишком критическое отношение к персонажу. Потом даже думаешь – может, он и не заслужил всего этого. Но такой перебор происходит как раз из-за боязни ответить на подобный вопрос уверенно и с удовольствием: да, понравился. Очень!»

Такой подход можно назвать циничным. И сами журналисты это признают. Некоторые этим даже бравируют. Популярный в конце 80-х – начале 90-х телеведущий Александр Невзоров как-то бросил: «Репортер – это человек, который в доме повешенного говорит о веревке».

Аркадий Мамонтов, долгое время отработавший в «горячих точках», заметил: «Журналист должен обладать достаточной степенью цинизма… Снимать можно все – показывать все не надо. Но иногда кадры должны быть шокирующими, чтобы пробить стену равнодушия у людей, у властей предержащих, чтобы они принимали меры, чтобы не повторялись эти горы трупов, плач, слезы и разрушения. Цинизм в данном случае нужен журналисту так же, как гражданская позиция и душа… Ты должен быть прежде всего профессионалом, но добрым профессионалом – должен все видеть, все замечать, на все реагировать. Запоминать, снимать, разговаривать, но делать это не со злобой, а с душой – тогда все получится, и в материале это будет видно».

А для этого журналисту необходимо задавить в себе страх. Страх бывает разный – можно бояться бандита, можно – чиновника, а можно – самого себя. И этот страх надо преодолевать. И «стариков» этому учили точно так же, как учат в газетах и сейчас.

...

«Журналист должен обладать достаточной степенью цинизма… Снимать можно все – показывать все не надо. Но иногда кадры должны быть шокирующими, чтобы пробить стену равнодушия у людей, у властей предержащих…»