Выбор сделанный судьбой
Шрифт:
Вот только за беспечным видом ощущалось её сильное напряжение и волнение. Переглянулась с Аней и поймала её тревожный взгляд. Видимо состояние матери и от неё не укрылось. Я прошла на кухню, вымыла руки и, налив себе зеленого чая с мелиссой, присела рядом с сестрой.
— Ну, рассказывай, — тоже наигранно весело улыбнулась я, надеясь, что из меня актриса куда лучше, чем в этот момент из мамы.
— В общем девочки, вы уже у меня обе взрослые. Взрослые настолько, что у каждой из вас уже есть своя семья. — Мама всё сильнее нервничала и уже даже не улыбалась. — И у кого-то даже уже есть дети,
— Ты ждёшь ребёнка?
Вопрос сорвался раньше, чем смысл его дошел до меня. А вот когда дошло, о чём спросила, сама была в шоке. Аня такими же ошарашенными, как и мои, глазами смотрела то на меня, то на маму. Потом видимо решила сказать, что я перегнула палку, вот только виноватая улыбка мамы её остановила.
— Да, милые мои. Мы с Кириллом ждём ребенка. И в ближайшее время я возвращаюсь домой. Ваш отец против того, чтобы я проживала от него отдельно. Но, Анют, ты можешь не переживать, на время вашей поездки в Сочи, я заберу их к себе. Тем более ваши комнаты пустуют…
— Ахренеть…
Больше я ничего сказать не могла. Сейчас бы разобраться со своими ощущениями. Конечно, я рада, что мои родители ещё в самом расцвете своих сил, оказывается. Но вот то, что я больше не буду считаться младшим ребенком, напрягало. Знаю, понимаю — это как-то по-детски. Но ведь я была во многом обделена их вниманием, в отличие от той же Ани.
А теперь, когда родители разобрались в своих отношениях и между ними царит любовь и понимание, этот ребёнок будет купаться в любви и заботе, которых я была лишена.
— Мам, я так рада за тебя, за вас с папой, — поднявшись Аня обняла маму за плечи, не давая той встать со стула. — Знаешь, вы с папой заслужили это счастье.
— Спасибо, — мама поцеловала руку Ани и перевела взгляд на меня.
— Поздравляю, — промямлила я, натягивая неискреннюю улыбку.
В глазах мамы проскользнула печаль и тревога. Сейчас я не могла держать маску неподдельной радости. Чувства обделённости и обиды за своё детство были сильнее в данный момент. Поэтому я молча поднялась и удалилась в свою комнату, лишь услышав тихий голос Ани.
— Дай ей время, мам. Она примет.
А я ускорила шаг и, влетев в свою комнату, закрыла дверь на ключ и разревелась. За себя, за ту маленькую Веронику, которая с трёх лет искала внимания отца, а с семи ещё и внимания матери. Старалась везде быть лучшей, чтобы ей гордились, чтобы о ней думали. Но видела лишь одобрительные улыбки и слышала скупое «молодец, ты просто умница».
Я вынуждена была стать сильной. Ведь в тринадцать — четырнадцать лет, в подростковом буйном переходном возрасте, многие оступаются и скатываются на дно жизни. Большинство из моих друзей именно туда и провалилось, находясь сейчас в тяжелой наркотической зависимости. И лишь единицы могут не уподобиться влиянию серой массы, чтобы не поддаться влиянию более авторитетных друзей и не последовать за ними.
Я стала именно такой. И вытащила оттуда Надю, застав подругу как-то раз в тяжелом наркотическом опьянении. С тех пор мы держались друг друга. Она стала моей лучшей подругой, а вот подруги — матери у меня не было. И поговорить о девичьем, во время полового созревания мне тоже было не с кем. Так же, как
и поделиться о первой любви…— А теперь, у них, возможно, будет дочь, у которой всё это будет, — прохлюпала я в тишине комнаты.
К ужину я не спустилась. Просто накрутила себе до невозможности всего, вспоминая все свои детские обиды, что уснула вымотанная слезами. Точно знала, что трогать и беспокоить меня никто не будет.
Да и телефон молчал.
Громов даже не написал о том, как долетел.
И все это вкупе с утра пораньше заставило себя чувствовать жалкой и никому не нужной.
Сходила в холодный душ, чтобы прохладные струи смыли с моего лица все следы от ночных слёз. Вот только из комнаты я так и не вышла. Несмотря на то, что ужин я пропустила, аппетита не было. Хотя я уже и отстранилась от всех новостей, просто не готова была сейчас с кем-то обсуждать всё это. А в том, что Аня полезет с разговорами и убеждениями — даже сомневаться не стоило.
Я просто сидела на кровати и гипнотизировала телефон. Очень хотелось позвонить Игорю и нажаловаться ему на всех. И вот тут меня осенило!
Игорь знал о беременности мамы уже несколько дней. Видимо это и была причина, по которой та приходила в больницу в день приезда родителей Громова. Тогда почему он не сказал ни слова мне? Не подготовил меня к этому потрясению?
Хотя откуда ему знать о моём тяжелом детстве. Правду говорят в жизни, что богат не тот, у кого куча денег, а тот, у кого есть любовь и внимание его родителей. Слёзы вновь потекли по щекам и в этот момент раздался звук приходящего на смартфон сообщения.
«Привет, женушка, соскучилась?» — хоть давящее отвратительное настроение никуда не делось, но улыбка все же появилась на моих губах. Хоть и слабая.
«С чего бы?:-) Это по мне должны скучать!!!»
«А я и скучаю;-) Ты даже не представляешь, какая тут смертная скука(((»
«Ну-ну… я точно знаю, что кому-кому, а тебе вот точно не нужна!»
Чувство горечи взяло своё.
«Что-то случилось?»
«Нет»
Писать Игорь больше не стал, хотя я и ждала минут десять. Дура блин! Нужно было с ним пофлиртовать!!!
Я готова была головой об стену побиться и снова разреветься. Моей начинающейся истерике помешал входящий вызов. Увидев, что вызывает меня Громов, я чуть не подпрыгнула на кровати и готова была тут же схватить трубку. Но вовремя себя одернула. Глубокий вдох — выдох и я внутренне вся сжимаюсь от непонятной мне тряски, отвечаю почти механическим голосом.
— Олё.
— А теперь, женщина, рассказывай, что случилось. Меня не было ровно сутки.
— Я же сказала, что ничего не случилось. Всё хорошо. Правда, — постаралась я сказать как можно безразличнее, но голос предательски дрогнул.
Что со мной, чёрт возьми, творится! Я ведь никогда не истерла. Неужели мой нервный срыв прогрессирует?!
— Малышка, — удивил меня Громов ласковым обращением, — я слишком хорошо тебя знаю. Ника, ты плакала, а значит, случилось что-то серьёзное. Мне вернуться?