Выбор судьбы

— Когда? — тихо произнесла она, устремив на него взгляд своих небесных глаз.

— Все говорят, что через два дня, но лично я думаю, что они не дадут нам лишнего дня жизни.

— То есть завтра? — обреченно проговорила Санса, глядя на огонь. — Где ты будешь?

— А где мне еще быть, как не в авангарде?! — усмехнулся Пес, подходя ближе к ней.

— Тогда прими от меня эту вещь и пусть она хранит тебя в бою, — тихо проговорила девушка, взглядом указывая на меч, обернутый в черный бархат. Ухватив рукой за рукоять, Клиган сбросил ткань, с изумлением рассматривая оружие.

— Обсидиановый клинок?! — с изумлением проговорил воин, глядя на Сансу. — Неужели ты веришь в эти сказки?

— Если легенды о Белых Ходоках реальны, то правдивы и сказания о том, что лишь драконье стекло способно принести им смерть. Рыцари носят по два меча, так пусть один из них станет твоим спутником в этой битве.

— Откуда он у тебя?

— Скажем так, камень — это подарок одного из моих дальних предков, а оправа выкована местным кузнецом.

— Хорошо, — отозвался мужчина, уже направившись к выходу, когда его окликнул нежный голосок.

— Сандор, — опустив глаза в пол, проговорила Санса.

— Что?

— Ты не мог бы остаться со мной этой ночью? — практически задыхаясь от стыда, прошептала она, заливаясь пунцовым румянцем.

Сколько раз он рисовал в своем воображении эту картину, сколько раз бессонными ночами, заливая свои душевные раны кислым вином, он грезил наяву о том, что Пташка произнесет эти слова, но теперь, услышав их, не мог поверить в то, что слух его не обманул. Прокрутив ее фразу несколько раз в своих мыслях, он решил, что это разум играет с ним злую шутку, пытаясь найти в ее словах столь желанный его сердцу смысл. Не могли они быть правдой, не могла девушка желать его, будучи окруженной десятками рыцарей, к тому же, они почти не говорили с тех пор, как покинули Королевскую Гавань, ибо каждый из них был настолько погружен в свои заботы, что не находил, а точнее страшился того, что могло произойти, окажись они наедине.

— Ты хочешь, чтобы я… — он так и не решился продолжить.

— Провел эту ночь со мной! — закончила она, сама не понимая того, как ей хватило духу произнести эти постыдные, недозволительные слова.

— Видимо, у Пташки от страха совсем рассудок помутился?! — насмешливо фыркнул он, пытаясь упорядочить свои мысли. — Ты даже не понимаешь, о чем просишь, а когда придет осознание собственного поступка, придет и раскаяние!

— Отнюдь. Мы можем не встретить завтрашнего заката, а потому перед нами лишь эта ночь, за которую мы должны прожить целую жизнь. И я хочу провести ее так, чтобы в смерти ни о чем не сожалеть. У меня было много времени, чтобы подумать над тем, чего желает мое сердце. Порой мне казалось, что судьба навечно развела нас в разные стороны, но потом ее невидимая рука сводила нас вновь. Моя душа сделала свой выбор. Мне не нужен красивый летний рыцарь, которого так желала наивная девочка, мне нужен мужчина, с которым не страшно будет встретить смерть. И этот мужчина — ты. Если нам завтра суждено умереть…

Закончить она не успела, ибо мужчина притянул ее к себе, сорвав с губ жадный поцелуй. Она была тем источником, который способен утолить его жажду, и сейчас, имея на то ее согласие, он мог позволить себе напиться, а то и с головой нырнуть в этот чувственный водоворот, опьянявший его хлеще крепкого вина. Это был настоящий подарок судьбы, который Сандор даже не рассчитывал получить.

Санса почувствовала, как у нее внутри все переворачивается: решимость смешивается с природной стыдливостью, которая вечно следовала за неопытными девицами, решившимися на первую близость с мужчиной, но в то же время сладостное предвкушение охватило все ее тело, отодвигая эти мысли второй план.

Не один год потребовался ей на то, чтобы признаться самой себе в том, какое место в ее сердце занимал этот угрюмый воин, которого она раньше страшилась пуще бешеной собаки, но сейчас былые страхи не имели над ней власти. Этот мужчина прошел с ней сквозь огонь и воду, он был рядом с ней тогда, когда остальные отвернулись от нее.

Сколь глупа она была раньше, гоняясь за лицемерной красотой и учтивостью — ядом высшего общества! Теперь она повзрослела и научилась видеть ценность в другом: в преданности, в самопожертвовании, в доверии. Клиган не имел ничего общего с ее идеалом красоты, он не был рыцарем, не сулил ей золотые горы, не кормил сладкими речами, желая запереть в клетке. Он был собой — угрюмым, саркастичным, порой жестоким, но в нем было куда больше благородства, чем в лучезарных лицемерах, щеголявших по двору в светящихся, как солнце, доспехах. И сердце сделало свой выбор, а она покорно повиновалась его воле.

Крепко обхватив его за плечи, девушка ответила на его жаркий поцелуй, коснувшись рукой его изувеченной щеки. Мужчина не дернулся, не отстранился, принимая эту легкую ласку, но потом, склонившись над ней, коснулся ее тонкой шеи, на которой усиленно пульсировала голубая венка, просвечивающаяся сквозь алебастровую кожу. Губы Сансы приоткрылись, выпуская учащённое дыхание, а в глазах появился странный блеск, словно отблеск пламени, разгоравшегося у неё внутри. Спина прогнулась, и она тесно прижалась к своему защитнику.

Они наконец-то оказались одни, там, где никто не станет им мешать. Сегодня им не нужно было урывать мимолетные мгновения близости, ибо эта ночь принадлежала только им. Только двум сердцам, решившим соединиться воедино.

Секундой спустя на каменные плиты упал широкий плащ воина, а за ним с лязгом рухнула кираса и наплечники. С нарастающим желанием Клиган стал целовать ее более проникновенно, проводя языком внутри ее рта, проникая все глубже, чтобы насладиться вкусом ее медовых уст. В это мгновение в нем жила какая-то слепая вера в то, что он не будет отвергнут, а потому он мог позволить себе быть неторопливым, изучать каждый изгиб ее податливого тела, смакуя каждое прикосновение. Санса покорно открывалась ему навстречу, забывая обо всем в приливе яростно-пылкого восторга.

Она ощущала у себя на спине более требовательные прикосновения его рук, одна из которых устремилась вверх, а другая вниз, приподнимая юбки, расшнуровывая шелковый корсет. А потом девушка почувствовала, как пол уходит у нее из-под ног, и действительно, Сандор, не прекращая поцелуя, поднял ее на руки и осторожно положил на кровать. Она инстинктивно подалась навстречу ему, когда он лег, наполовину накрыв ее своим телом. Поцелованная огнем половинка его рта слегка царапала девичью кожу, заставляя сотни мурашек пробегать по ее спине, но это, к ее собственному удивлению, лишь разжигало пламя желания, оборачиваясь томительным жаром внизу живота и заставляя девушку едва заметно постанывать от каждого его касания.

Его руки, гладившие тонкую шею, скользнули, наконец, под ее корсаж и легли на тонкие кружева сорочки, прикрывавшей упругие груди. Не сумев выдержать его напор, ткань с треском порвалась, высвобождая девушку из своих оков. Мужские пальцы лихорадочно расстегивали оставшиеся пуговицы на легкой ткани, желая добраться до чувственной плоти и, наконец, коснулись втянутого живота и двинулись вверх.

Стараясь ни на секунду не прекращать свои ласки, Сандор поспешно стянул с себя рубашку и сапоги, прильнув к ее обнаженной коже, обдавая тело Сансы своим внутренним огнем. В этот момент все границы между ними были стерты, остатки разума кричали ему, что он прошел точку невозврата и теперь не сможет остановиться, даже если горн протрубит начало битвы.

Ночь и предвкушение опасности — два вечных спутника, следовавших за неудержимой страстью. Они сулили нескончаемые наслаждения, создавая ни с чем несравнимый ореол таинственности, до предела обостряя чувства. В этой темноте взаимный неутолимый голод влюбленных, впервые нашедший удовлетворение в объятиях друг друга, словно сорвался с цепи. Голод, лишь на мгновение утоленный жадными поцелуями, шумными вздохами и возбуждающими стонами.

Наклонив голову, Сандор стал осыпать пламенными поцелуями ее плечи и груди, а она пропустила пальцы обеих рук сквозь его иссиня-черные волосы, инстинктивно прижимая его к себе. Это была настоящая феерия страсти, сводившая с ума каждого из них.