Выбор варианта
Шрифт:
Пожалуй, лацита тиргус — похуже налогового инспектора…
— Лацита тиргус, а вы о девочке подумали?! Это что ж такое — жена и любовница за одним столом?! И я, и она — не скотина в хлеву. А Сейд ваш — не бык-производитель при стаде!
Говорила я спокойно-спокойно, с ласковой улыбкой на лице, а внутри все трясло от злости. Вот же ублюдочный мир!
Хотя умом я понимала. Мир как мир. В моем не лучше было. Просто в своем мире у меня всегда был выбор, были варианты…
Сейчас главная моя цель — сохранить свободу выбора. Даже если придется нагло врать тиргусу в глаза.
Он жил в этом всю жизнь. Для него это норма и обыденность. Он даже не понимает, насколько, с точки зрения свободного человека, омерзительны его моральные качества.
— Я хочу вернутся в свой дом, лацита тиргус.
— Рава Лейна, я бы и рад тебя отпустить. Только так ведь и не знаем, кто к тебе забрался. Я ведь не совсем старый дурак, рава… Вижу, как тебя передергивает, вижу… Посмотрел на тебя сегодня и понял, что не по плечу ты Сейду. Эх, был бы я лет на двадцать хоть моложе — сам бы тебя к жрецам повел… И уж не гулял бы ни в жись…
Я немного успокоилась.
— Знаете, в чем ваша главная ошибка, лацита тиргус?
— Ну-ка? Аж интересно мне стало!
— Меня вы забыли спросить. Хочу ли я под венец. Хоть с тиргом Сейдом, хоть с вами. Я, лацита тиргус — вдова и сама вправе решать свою судьбу. Никто надо мной не стоит.
— Ох и непонятная у тебя страна, рава… Странная… Норову в тебе — как у парня молодого! Но, давай рава, горячку пороть не станем. Живи в замке, занимайся там, чем захочешь. Клянусь — не стану на твои задумки покушаться, ежели сама не решишь поделиться. Но ты подумай, что здесь охрана, все же, лучше. Этаж твой готов, вот и переселяйся. И поверь — добро я помнить умею. Не хочу я тебе зла, рава Лейна. Защитить хочу.
Договорились мы так. Я остаюсь в замке, гостьей лацита тиргуса. Столько времени, сколько сочту нужным сама. Сейд ко мне больше не подходит — это условие я выдвинула первым. А вечером, после ужина, лацита тиргус обещал рассказать, что выяснили про нападение на мой дом.
Глава 47
Сегодня переносили последние немногочисленные пожитки на новое место.
Вечером пила чай с лацита тиргусом и узнала, что ничего особенного про ограбление пока не знают. Определили семь человек, которые в это время выходили из замка, присматривают пока за ними, но, вроде как — ничего подозрительного не видно.
По договоренности с тиргусом общие трапезы я пропускала. Выходить буду только к ужину в День Верности и место мое — по левую руку лацита тиргуса. Это хоть как-то поддержит мой имидж гостьи.
Замок готовился к свадьбе, а у меня появилось две новых заботы. Точнее — три.
Первая и самая легкая — научить поваров готовить что-то необычное, такое, что всех поразит. Ну, свадьбу тирга должны запомнить, чай не крестьянин женится. Эту просьбу тиргуса я решу легко.
Как ни странно, после пары дней раздражения, никаких особых эмоций по поводу Сейда я не испытывала. Ну, симпатичный мужик и хороший любовник, грех жаловаться. Но — не более того. А если честно, то и положение тирги мне не слишком нужно, да и детей я ему родить не смогу. Я прекрасно помню слова доктора после операции:
— Не хочу вас обнадеживать, милочка, но — вряд ли… Слишком серьезные у вас повреждения были. Мы, разумеется, сделали, что могли и операция прошла успешно, но… да перестаньте реветь! Вы молодая, руки-ноги на месте! Усыновите потом ребенка. Не вы первая, не вы последняя. Ну, или суррогатную мать наймете, сейчас это даже модно…
И во что со временем превратился бы наш брак? Так что — все к лучшему. Больше злило, что не предупредил, не сказал, по-честному всё…
Вторая — ну, не то, чтобы забота… Но лацита тиргус начал ежедневно, дважды в день приглашать меня почаевничать в кабинет. Я, если честно, не очень понимала, зачем. То ли он старается гостям глаза отвести и делает вид, что я его любовница… Так, вроде как — глупо. И прислуга наверняка только больше сплетничать начала. Но каждый день после завтрака и после ужина, бросив гостей на Сейда, зазывал меня к себе и час, а то и полтора — беседовал. Расспрашивал о России, о законах, много — о положении женщин. Возмущался, спорил со мной, иногда хвалил. Возможно, старику было просто интересно. Ну, мне и самой беседы и споры с ним доставляли удовольствие. Все же он достаточно умен, хоть и со скрипом воспринимает идею развода, например, но заглядывает глубже, чем Сейд, крутит ее всяко, обдумывает, вопросы задает… А однажды сказал странное:
— Эх, рава Лейна, рава Лейна… Вот тебе бы с Милдой поговорить! Вот бы спелись-то!
— С Милдой? А это кто?
— Это жена моя первая, померла она родами… И она померла и сынок с ней. Умна была необычайно! И ведь много о женщинах говорила такого же, как ты. Только год у меня счастье мое и было…
— А… А потом что? Почему больше не женились?
— Ну, как не женился. Женился. На матери Сейда. Там и семья была подходящая и приданое и остальное, что полагается. Спокойная женщина была, грех жаловаться.
— Лацита тиргус, а ваша Милда, она откуда была?
— А вот никто и не знал, откуда. Так же, как и ты — пришлая. А только моя это была женщина, моя… А страна её смешно называлась — Мерика.
Я с трудом не заорала от хлынувших через край эмоций!
Вот так у меня и появилась третья забота.
Какая же я идиотка! С чего я взяла, что я тут — единственная попаданка? Возможно, где-то есть еще такие люди! Давным-давно нужно было сесть и подумать, а не обустраиваться на теплом месте! Хотя, как я могла подумать, если даже языка не знала и нужно было просто выжить? Ладно, возможно, что так даже лучше. Сейчас я хоть примерно понимала, как себя вести нужно и что спрашивать.
Начать я решила со старух в замке и городе. Сходила к Труде. Якобы — заказать новый воротник к платью. Уговорила попить чаю — пригласила к себе. Посплетничала про новые фасоны, выслушала про капризных гостей, рассказала про то, что на свадьбу обещано невиданное блюдо. И начала аккуратно расспрашивать про местные сказки и легенды.
— Так это, рава Лейна, не у меня спрашивать нужно. Конечно, я помню, бабки у нас в Лесной пуще детям рассказывали всякое. Как соберемся зимой у огня в общинном доме… Про огонь-птицу, что сама себя пожирает и сама себя же рожает, про говорящего черного лиса, что непременно обманет, как ни крутись. Да много сказок есть. В других странах — другие. Но, признаться-то — толком и не помню. Маленькая тогда была. Это уж потом мать в город замуж взял вдовец, меня тут и пристроили ученицей к швее.
— Труда, а здесь, в замке. Ну, есть же дети у прислуги?
— Мало здесь детных-то. Ежели горничная пузатая или там, прачка — в город отправляют, к мужу. С дитями только тем разрешено, кто в двох с женой работает в замке, да еще тем, кто с лацита тиргусом со старого места приехал. Но там больше возрастных, у них дети повырастали уже.
Так я ничего толком и не узнала.
Но все же мой статус «барыни», а не работницы, сыграл свою роль. Шалина, которая не могла не подслушать, о чем мы болтали за столом, вечером мне сказала: