Выбор

Я ненавидел брата. А он ненавидел меня. У нас с ним никогда не было близких отношений. Но мы не воевали друг с другом открыто, мы ненавидели друг друга молча.

Когда я был мелким, я пытался понять почему? Почему родители не радуются моим успехам, почему их внимание обращено только на Даню? Что я делаю не так? Почему меня не замечают? А потом, став старше, я неожиданно обрадовался. Когда до тебя никому нет дела, от тебя ничего не требуют, не ожидают, ты просто занимаешься тем, чем хочешь, дружишь с кем хочешь, поступаешь так, как знаешь. Вот тогда плавание стало смыслом моей жизни и моей мечтой.

Да, я мечтал…Тогда еще мечтал.

Все свое свободное время я посвящал тренировкам. И это время не осталось в долгу: очень скоро я стал мастером спорта международного класса, мне сулили блестящее спортивное будущее. В тот момент моя ненависть к брату впала в спячку, ушла в глубокий сон. Мне стало не до него и его высотах. Я покорял свои. Сложно поверить, но я подспудно начал благодарить брата. За внимание, которое было приклеено исключительно к нему, которое освобождало меня и развязывало мне руки, чтобы заниматься любимым делом в то время, как Даниле приходилось постоянно соответствовать родительским требованиям.

А потом случилась авария. И я возненавидел брата еще больше…

– Привет, бро, – мой язык заплетается, но я отчаянно борюсь с наваждением.

– О, какие люди! Здорова! – Андрюха, как всегда, весел и трезв. Ненавижу его за это!

– Выпьешь со мной?

– Понедельник, Макс. Так, сколько сейчас? – друг затихает, видимо залипнув на времени. – Одиннадцать часов утра., – сообщает.

– Я в курсе, – раздраженно бросаю.

– Всё настолько хреново? – его голос звенит беспокойно. Вот только этого не надо. – Послушай, Макс, мне кажется, тебе уже хватит и…

– Я не спрашивал тебя, хватит мне или нет, – грубо перебиваю друга. – Я лишь спросил, ты выпьешь со мной? – рявкаю.

– Понял. Где ты?

– На работе.

– Выезжаю.

16.Саша

Понедельник. Как же я ненавижу понедельники!

По иронии судьбы я снова опаздываю! Эх, как в той песне «Нам бы понедельники взять и отменить!». Я бы с удовольствием подписала петицию об отмене первого рабочего дня недели.

Сегодня мне пришлось отпроситься у Георгия Артуровича немного пораньше, чтобы заскочить за продуктами. Нас с Никиткой не было в городе с четверга, а дедушка вчера привез нас только ближе к вечеру. И вот я с полными пакетами в две руки еду на маршрутном автобусе к Филатову. Конечно, можно было взять такси, но три раза в неделю туда-обратно мне выходит в приличную копеечку, которой так опрометчиво разбрасываться я не имею права.

Поэтому сейчас я трясусь в душном автобусе, который еле волочится, обтекаю потом, вдыхаю зловонные запахи пота и делаю дыхательную гимнастику, чтобы удержать себя в руках и не закуситься с тучной женщиной, которая настойчиво прижимается ко мне своей дряхлой грудью.

Данила встречает меня с улыбкой на лице и это приятно. Для него я подготовила хорошие новости: реабилитация проходит успешно, последняя МРТ головного мозга показала положительные изменения! Уверена, он и сам это понимает.

Светловолосый парень в отличие от прошлых занятий сидит на кровати. На нем кипельно-белая футболка-поло и голубые джинсы. Волосы, как обычно, аккуратно зачесаны назад и, если не знать, можно подумать, что перед вами сидит абсолютно здоровый молодой человек.

Я прохожу к рабочему столу и рядом пристраиваю свои сумки. В них есть молочные продукты, но просить положить их в холодильник, думаю, слишком нагло с моей стороны. Надеюсь, они не пропадут за полтора часа занятий и получасовой дороги домой.

Даня удивленно приподнимает бровь, а я развожу руками: «Да, что поделать? Оказывается, продукты сами себя не покупают!». Но я не смею его винить в этом бытовом неведении. В каких условиях живет эта семья, я успела узнать.

А дальше наши занятия проходят по отработанной схеме: дыхательная гимнастика, рисунок, логопедические упражнения, решение задач на мышление и память, слушание музыки, чтение книги.

Из нового и сложного – мы стали пробовать разговаривать. Без бумаги и ручки. Вместе стараемся связывать звуки в слова.

Данила сам над собой смеется, когда выходит что-то нелепое и непонятное. Но я искренне радуюсь этим эмоциям. Он раскрепощен, не замкнут и, кажется, сам доволен своими успехами. А уж как счастлива я, можно заметить по моему искрящемуся лицу.

В моей голове давно созрела идея, но осуществлять ее пока еще рано. Данила не готов, я чувствую это.

Сегодня мы начали читать Дэниела Киза «Цветы для Элджернона». Я люблю эту книгу и полностью погружаюсь в фантастический мир произведения, но меня периодически выдергивает Данин взгляд. Каждой клеткой эпителия ощущаю покалывания. Мне не комфортно, словно что-то липкое обволакивает и проникает глубоко под кожу.

Поднимаю глаза и встречаюсь с его серыми омутами, в которых плещется… интерес?

Так, Жукова, тебе это все кажется, в его глазах благодарность и только благодарность, уверяю себя.

***

– Данила, ты сегодня отлично поработал! – хвалю парня.

Встаю и начинаю собирать сумку.

– Са-ша, – вкрадчиво зовет меня Даня.

Я поворачиваюсь к парню и вижу, что в руках у него сверток, обернутый крафтовой бумагой. Данила протягивает его мне и приподнимает брови. На молодом лице благодарная улыбка, а глаза горят ожиданием. Взволнованно принимаю сверток и кручу в руках, не понимая, что с ним делать дальше.

– Распаковать? – спрашиваю.

Данила уверенно кивает.

Бумага приятно шелестит в руках. Аккуратно расправляю все уголки и заломы, будто осознавая всю ценность содержимого.

– Это же… Господи… – я хватаю ртом воздух как рыба, выброшенная на берег.

Мне не хватает слов и эмоций, чтобы выразить свои чувства. Сейчас мы с Филатовым в одной лодке: оба не можем связать и двух слов. Он —по понятной причине, а я – от переизбытка эмоций.

В моих руках коллекционное издание книги Шарлотты Бронте «Джейн Эйр» и мне страшно представить, сколько оно может стоить.

Данила широко и довольно улыбается.

– Те-бе, – по слогам произносит Филатов.

– Что? Мне? – кажется, что я теряю не только дар речи, но и рассудок.

Смотрю на книгу и не могу поверить своим глазам. «Джейн Эйр» – моя любимая книга и первый роман, который я прочитала Даниле. Он был удивлен моему выбору, и тогда я с ним беспечно поделилась, насколько влюблена в эту невероятную историю.

А он запомнил… И это так…трогательно и приятно.

Бережно оглаживаю красный кожаный переплет с золотым тиснением, перелистываю странички. Белая плотная бумага приятно хрустит в руках, а некоторые странички склеены между собой. Вдыхаю. Свежая печатная краска и типографский клей – непередаваемый аромат. Блаженно зажмуриваюсь.