Выбор

–  Не знаю, милый, сколько себя помню - он тут был.

Пользуясь остатками постепенно исчезающего дневного света, оглядываюсь в поисках развалин каких-нибудь построек, дома, сарая, чего угодно. Колодцы просто так не копают, тем более настолько капитально, на века, обкладывая сруб. На века? Внимательнее пригляделся, провел пальцами по толстому слою мха, да, тут речь о столетиях, пожалуй...

–  Берт, ему, наверное, столько же лет, сколько документам старого Олдена.

Она задумчиво кивнула, медленно погладив бок старого валуна, устремив взгляд в черную глубину. Я нашарил под ногами небольшой камешек и уже было бросил его вниз, хочу узнать, есть ли там вода, но... Что-то остановило меня и вопросительно посмотрел на Роберту. Посмотрел, как на полноправную хозяйку этого места... Этой рощи...

–  Можно?

Промолчала, только утвердительно прикрыла большие строгие глаза. Гулкий всплеск донёсся через два сердцебиения, очень глубоко. И за столько лет ствол не обрушился, не ушла вода... Интересный колодец. Берта осторожно присела на каменное кольцо, я сел рядом, держа за руку, мне не по себе видеть ее так близко к краю. Раздался негромкий голос.

–  Хочешь услышать, что было дальше, Клайд?

Я кивнул, погладив ее по руке.

–  Хочу услышать все, любимая.

Она вздохнула. Я понимаю, воспоминания никуда не ушли и грызут ее изнутри, несмотря на все счастье. Она хочет, должна все высказать. А я - должен выслушать. Ей не нужны какие-то мои ответы, какие-то слова. Все между нами ясно. Но если осталось что-то, что нужно сказать - я буду рядом и буду слушать. Берта хочет, чтобы я знал все. Спасибо, любимая, что доверяешь мне это. Ее негромкий голос.

–  Знаешь, когда Ольга спасла меня от непоправимого, это был первый раз...

Молчание.

–  Второй был на этом самом месте, поздно вечером. Уже высыпали звёзды, как сейчас. Он... Он опять сказал, что не может меня забрать, что чем-то занят... Дядя... Обеды... Собрать еще сто долларов... Завтра никак не может, но точно получится дней через десять, наверное... Ложь, ложь, ложь... И только одно он показывал мне правдиво, сам того не желая - как он хочет, чтобы я исчезла. Как он хочет никогда больше не слышать мой голос, никогда не видеть меня. Меня, которую еще недавно с таким пылом добивался... Как же быстро он стал другим... Самим собой, настоящим. Я пришла сюда и долго, очень долго стояла возле колодца.

Роберта медленно встала и повернулась к зияющему провалу. Я молча смотрю на ее спокойное ставшее строгим и резко очерченным лицо. Нежные черты заострились... Негромкий голос.

–  Я долго, очень долго смотрела туда, в глубину.

Роберта наклонила голову и заглянула в сгустившуюся в вечерних сумерках темноту колодца, тишина на поляне отчетливо зазвенела, все вокруг как будто замерло в ожидании. Ожидании чего-то страшного. Я уже стою рядом и не спускаю с нее взгляд. Глубина ждет.

–  Глубина ждала, Клайд. Там, в тех кошмарах, про озеро. И здесь она тоже настигла меня, я это почувствовала.

Она выпрямилась, оглянулась вокруг, как будто прощаясь.

–  Я оглянулась вокруг, прощаясь со всем... Со всеми... И я...

Внезапно она сделала шаг вперёд и ее нога оказалась на самом краю провала, ещё чуть-чуть - и только всплеск. Через два сердцебиения. Я знал, что она хочет сделать и был готов, преградив ей путь. Мой негромкий голос.

–  Мы упадем туда вместе, Берта. Хочешь?

Ее большие глаза, черные в сгущающихся сумерках, вдруг осветились тем самым неземным светом, который я видел так недавно. И так давно, на ночной набережной Могаука. Ласковое прикосновение - маленькая теплая ладонь легла на щеку, погладила...

–  Нет, милый, мы будем жить. Я принадлежу тебе. А ты ведь не отпустишь меня?

Покачал головой, осторожно отводя ее от края.

–  Никогда.

Она глубоко вздохнула, провела кончиками пальцев по лбу, отгоняя наваждение. Я тоже незаметно перевел дух, покосившись на черный провал. Берта что-то достала из сумочки и протянула мне. Коробок спичек. Я улыбнулся.

–  Костёр?

Она кивнула, широко раскинула руки, глядя в вечернее ясное небо, вся ее фигура как будто приготовилась взлететь к уже появляющимся неярким звёздам. Показала на них.

–  Видишь, наши друзья уже здесь. Порадуем их? Они соскучились по мне. И хотят познакомиться с тобой. Собираем хворост!

–  А твои нас не хватятся, беспокоиться не будут? Мы сказали, ненадолго идём.

Берта только махнула рукой, уже сноровисто складывая весьма недурную основу костра, я оценил, умеет.

–  Они знают, где меня искать. И огонь в лесу заметят из дома, поймут, что это мы здесь сидим, не тревожься. Я с детства сюда бегаю, мой дорогой супруг. Помни - мы у себя. Здесь все - наше.

И через несколько минут весело запылал костёр, мы уселись рядом, Роберта удобно оперлась спиной о мою грудь и вытянула ноги, я обнял ее сзади, так сидели, глядя на танцующие языки пламени. Волшебство двоих у ночного костра... Шепнул на ухо, легонько его поцеловав.

–  Чем тогда все кончилось, у колодца?

Почувствовал, как грудь Роберты приподнялась, она глубоко вздохнула и повернула ко мне лицо, посмотрела снизу вверх.

–  Так же, как и сейчас, любимый.

–  То есть?

–  Мне преградили путь.

Как же страшно... Но надо сделать только маленький шаг, потом немного, совсем немного потерпеть... И все закончится. Навсегда. Отчаяние, боль, безысходность... Наступит покой. Клайд... Ты узнаешь, и, может, вспомнишь обо мне так, как думал раньше... Хоть на миг... Клайд... Прощай. Слезы неудержимо текут по щекам. Мама... Мамочка... Прости, прости меня. Прощай. Прощайте все. Ещё немного, черный провал зияет прямо передо мной. Что это за голос в моей голове... Тихий хрипловатый голос...

–  Стой, дочь.

–  Кто ты? Папа? Но как...

–  Я не твой отец, но мне легче звать тебя дочерью. Ты так на нее похожа...

–  Кто ты?

–  Сначала отойди от колодца.

–  Вот, я отошла.

–  Не смей этого делать, никогда.

–  Боже... Я поняла, кто ты... Ты...

Сухой смешок.

–  Хорошо. Я рад, что успел тебя остановить. Нет там ни покоя, ни отдохновения. Это ложь, дочка. Не обманывай себя.

–  Но что же мне делать? Что? Я совсем одна. Ты пришел, спас меня от... Помоги мне!

–  Никогда не бросай обратно дар жизни, который все получают авансом.

Сухой смешок повторился.

–  Живи. Сражайся. Ты - кровь и плоть Олденов, моя кровь и плоть! Мы - не сдаемся.

Звенящая тишина темной поляны, слабо освещенной только серебристым светом взошедшей луны. Слова все ещё звучат отзвуками дальнего исчезающего эха - живи... Так же сказала Ольга, внезапно пришедшая ко мне той ночью... Она тоже пережила в жизни страшное, она тоже сражалась и не сдалась. Прояснившимся взглядом оглядела темные силуэты деревьев, пятно тьмы посреди поляны - колодец, в котором я чуть было не исчезла навсегда несколько минут назад.