Выбор
Шрифт:
Глаза Роберты, наполненные слезами и страхом, в парке Олбани.
– Я зову... Кричу... Умоляю спасти меня... Протянуть руку... И тьма... Я раз за разом видела это...
Дыши. Дыши, Клайд... Не дай волне захватить тебя, не открывай глаза. Ещё нельзя. Нельзя.
Чувствую, как на мою руку осторожно легла ладонь дяди. Успокаивающе. Медленно открываю глаза, надо мной склонилось его обеспокоенное лицо.
– Клайд! С тобой все в порядке?
Медленно разжимаю намертво сжатый кулак и кладу ладонь на газету. Вдыхаю и выдыхаю
– Прочтите, дядя.
Снова откидываюсь на спинку и закрываю глаза. Слышу шелест осторожно взятого листа и тихо прочитанное.
'Трагедия на озере Пасс'
– Не понимаю, Клайд... О чем эта заметка?
Я тихо вздыхаю, успокаиваясь.
– Просто прочтите...
Глаза мои все ещё закрыты. Молчание. Чуть слышный шелест бумаги в его руках. И через несколько мгновений - треск огня в камине стал тоном выше, по комнате пошел запах дыма. Открываю глаза. Дядя наклонился к огню и длинными каминными щипцами тщательно перемешивает угли, следя, чтобы сгорело все. Встаю и подхожу к нему, он вздрогнул, когда я поднялся с кресла. Долгие мгновения стоим рядом, глядя на язычки пламени, пожирающие последние буквы крупно набранного заголовка. Огонь подвел ещё одну черту, перед моими глазами ночной костёр на берегу Могаука и падающие в него письма. Сгорающее прошлое.
– Клянешься?
– Клянусь.
Дядя молча отошёл к небольшому шкафчику, распахнул дверцы, звякнуло стекло, послышался звук чего-то наливаемого. Оборачиваюсь и принимаю протянутый низкий стакан. Сходу делаю солидный глоток, это обжигающее чувство мне сейчас необходимо, дыхание перехватывает и закашливаюсь, крепко... Дядя знает толк. Он подошёл ближе и тихо произнес.
– Вот так, значит, все было задумано, Клайд.
Смотрит прямо в глаза.
– Убийца Грифитс. Лжец и подлец Грифитс. Клайд Грифитс. Да?
Не мигая встретил его взгляд.
– Да.
– Но что же произошло?
Дядя отошёл к окну и распахнул занавески, погасив верхний свет, теперь комнату освещает только горящий не в полную силу камин. Его причудливо пляшущие на стенах и наших лицах блики смешались со светом фонарей снаружи.
– Я рад, что этого не случилось, Клайд. Поверь, я рад за вас обоих. За Роберту. Но все же... Ты одумался, переменился так внезапно...
Я молчу, пусть теперь он выговорится.
– Десять минут назад я презирал тебя, ты вызывал отвращение. Твой рассказ... Эта девочка, Роберта... Что с нее взять, нет, дай мне теперь сказать.
Он взволнованно заходил по полутемному салону, его огромная тень замелькала на стенах и потолке, вторя движениям.
– Что с нее взять, полюбила, поверила... Наивная, неопытная...
Мне показалось или в голосе дяди что-то прозвучало, не сказанное? Боль? Страх? Прошлое? Странно... Но он продолжает.
– А вот когда мой племянник, член семьи - подлец и убийца... Клайд, если бы ты это сделал и тебя бы поймали, я ни шагу бы не сделал ради тебя, Богом клянусь. Пусть позор, пусть что угодно... Даже казнь.
Дядя
вновь прошёлся по комнате, остановился и продолжил, резко повернувшись ко мне.– А если бы даже... Как ты собирался потом смотреть Сондре в глаза? Как бы повел ее к алтарю? Как бы твоя рука поднялась надеть ей на палец кольцо?
Молчу, ибо ответы на эти вопросы он не ждёт. Нет их, ответов.
– Так что же произошло, каким чудом вы теперь с Робертой муж и жена и ты не выглядишь несчастным от этого факта, Клайд?
Дядя успокоился, в конце концов, убийства ведь не произошло и племянник оказался не подлецом. И теперь он хочет разобраться.
– Хотите знать, как это произошло?
– Да.
23.45
Я и Сэмюэл Грифитс стоим на темной пустынной улице, прохладный ветер шелестит кронами высоких вязов. Перед нами темный двухэтажный дом, ни огонька за его плотно закрытыми окнами.
– Зачем мы здесь, Клайд?
Дядя говорит шепотом, ему не по себе, оглядывается по сторонам.
– Вот ее окно, - показываю на черный прямоугольник, возникло странное чувство. Берта сейчас ждёт меня дома, а ощущение, что она тут.
– Здесь она сидела ночи напролет, безнадежно ожидая, что придет, поможет... Что-то наконец, решит... Да просто посидит с ней...
Грифитс удивлённо посмотрел на меня.
– Ты как будто говоришь не о себе...
– А это так и есть, дядя.
– То есть?
– Сейчас объясню.
Он глубже засунул руки в карманы плаща, глядя на темное окно, пытаясь представить себе, как это, безнадежно отчаянно ждать. Не получится, дядюшка. Не получится.
– Роберта просто взмолилась - помоги... спаси... не дай умереть...
Дядя застыл.
– Она...
– Она чувствовала, что умрет. Видела сон про озеро и лодку, она тонула, протягивала руки... Умоляла помочь... Она рассказала мне.
– Господи...
Сэмюэл затряс головой, отгоняя видение. И я закончил этот долгий рассказ.
– Произошло чудо и помощь пришла. Роберту услышали. Вот и все, дядя.
Он широко раскрыл глаза, в них мелькнула какая-то детская обида. Так просто?
– И все? Это и есть твой ответ, твоё объяснение? Роберту услышали и помогли? Кто, бог? Ангелы со святыми? Клайд...
– дядя скривился, словно хватил чего-то горького.
Я невозмутимо пожал плечами, улыбнувшись.
– Таков ответ и результат - убийцы и подлеца Клайда больше нет.
– Кто же тогда есть?
Усмехаюсь уголком рта, пожав плечами.
– Есть Клайд Грифитс, ваш племянник, который больше жизни любит свою жену Роберту и чувство взаимно. Так есть и так будет.
– Честно тебе скажу, Гилберт всерьез считает, что ты - не Клайд.
– Я - Клайд, дядя. Или вас более бы устроил Клайди-убийца? Клайди-подлец?
Он передернул плечами.
– Хорошо. Не хочешь говорить, не говори. Но давай теперь опустимся на грешную землю, на ней я чувствую себя как-то уверенней.
– Слушаю внимательно.
Мы медленно идём обратно к автомобилю. Теперь дядя завладел разговором, он с явным облегчением заговорил о понятных ему вещах, вещах, ему подвластных.