Выбор

Не знаю, сколько проходит времени, и, наверно, не хотел знать, если бы не осознавал, что завтра будний день. Мы оба должны встать и идти на лекции. Краем глаза смотрю на часы и улавливаю начало первого ночи. Это говорит о том, что мы тут уже четыре часа, что для меня подобно четырём минутам. Мне слишком мало.

Сам того не желая, сползаю с капота и когда дёргаю дверную ручку, она отказывается поддаваться. Дёргаю вторую, чтобы была возможность пролезть через задние кресла. Но ничего. Они обе отказываются срабатывать. Нет необходимости жать на брелок, но я жму. Абсолютно никаких откликов.

— Это плохо? — спрашивает Эмма, приняв сидячее положение.

— Мой телефон внутри, ключи в руках.

— Мой тоже.

Она сползает с капота и дёргает ручку со своей стороны.

— Эйден? — немного напуганным голосом спрашивает Эмма.

— Да?

— Она не открывается.

— Я знаю, — выдыхаю я, смотря внутрь салона.

— И? — медленно тянет девушка.

— Кажется, нас ожидает романтическая ночь.

— Мы же замёрзнем.

— У меня, конечно, есть варианты, но вряд ли ты оценишь.

Эмма поднимает брови. Её лицо отражает полный шок, а я не могу сдержать смешок.

— Я о том, чтобы дойти до ближайшей заправки, а ты о чём?

— Боже, — смущаясь, лопочет она.

— Можно выбить стекло. Кажется, села батарейка на ключе.

— Сколько мы будем за это должны?

— Нисколько.

— Где ты взял машину?

— Купил.

— Эйден… мне кажется, ты шутишь. Если это так, то шутка плохая. Нам нужно как можно скорее ехать в сервис, чтобы всё исправить.

— Я купил эту машину, и могу делать с ней всё, что посчитаю нужным, — вполне серьёзно, говорю я.

— Ладно, мне больше не кажется, что это шутка. Где ты взял деньги?

Улыбаюсь уголком губ.

— Ты даже ничего обо мне не знаешь. Я могу быть тайным миллионером.

— Да, а я принцессой Дианой.

— Ты похожа на принцессу.

Её щёки покрываются густым румянцем. Эмма отводит глаза в сторону и смотрит куда-то в темноту, а я тихо посмеиваюсь над тем, как она смущается.

— Хватит, — жалобно просит она.

— Что? — улыбаюсь, смотря на неё.

— Вгонять меня в краску.

— Я же не виноват, что ты не умеешь принимать комплименты.

— Я умею принимать комплименты, просто… — она затихает и возвращает взгляд ко мне.

— Просто что? Постоянно краснеешь?

— Нет.

— Тогда что?

— Твои…

— Ни с чем не сравнимы? — смеюсь я.

— Не так. Это нормально, если что-то испытываешь к кому-то и стесняешься. Я не думаю, что должна принимать их, как должное или задирать нос. Они не делают меня ни лучше, ни хуже. Это… просто как-то волнительно и немного нервирует, а я и так не могу найти себе место, когда ты где-то поблизости.

Выгнув бровь, едва сдерживаю улыбку, чтобы не рассмеяться.

— Ты чувствуешь себя неловко рядом со мной?

Эмма прикрывает ладонью лицо и выглядывает из-под густых ресниц и из-подо лба.

— Боже, зачем я это сказала?

— Ну, речь была почти грандиозной.

— Почти? — с толикой оскорбления, выпаливает она.

— Если бы ты сказала, что влюблена в меня, то тогда да, она была бы грандиозной.

Её лицо становится ещё красней прежнего. Складываю руки на крыше машины и улыбаюсь.

— Что? Ты не договорила?

— Мы можем больше не говорить об этом?

— Нет, — отклоняю предложение, желая услышать.

— Пожалуйста, давай поедем?

— Это же не сложно. Вот смотри: Эмма, я влюблён в тебя. Правду всегда говорить легче.

— Но ты же просто дурачишься, это даже не правда.

— Я только что сказал, что влюблён в тебя, ты прослушала?

Эмма замирает. Она смотрит на меня и пытается найти намёк на шутку, но парадокс в том, что я вовсе не шучу. Мне не сложно принять и признаться, как минимум по причине того, что никогда не чувствовал подобного к кому-то. Я никогда ни с кем не искал встречи, не пытался найти в толпе, не шёл против себя. Каждую девушку я принимал, как само собой разумеющееся. Но не Эмму. Из-за отрицания ничего не исчезнет, лишь усугубится, и мне проще прийти к тому, что есть на самом деле. А есть она. Та, кого я желаю, с мыслью о которой засыпаю и просыпаюсь. Я не забываю о её существовании и на секунду, неважно, где нахожусь: дома, на тренировке, среди парней, среди женского пола, который периодически липнет. Подсознание всегда помнит, что где-то есть Эмма. Глупо говорить, что она просто нравится и списывать всё на влечение.

Слышу звуки из леса, где стрекочет вся ночная живность, благодаря гробовой тишине, повисшей между нами. И Эмма нарушает её первой.

— Я не знаю, что сказать…

— Это твоё право, пойми. Мне нечего скрывать. Я не буду бегать от себя или от тебя. В этом нет никакого смысла. Я не клянусь тебе в любви, я лишь говорю, что испытываю на данный период времени. Твоё право принять или не принять, ты не виновата. Ответишь на один вопрос?

Помедлив секунду, Эмма всё же согласно кивает. Кажется, я подозреваю, о чём она думает. Но у меня другие планы.

— Почему Алестер хочет, чтобы я вытянул тебя на лёд?

— Потому что он думает, будто что-то изменится, — хмуро и с отсутствием желания продолжать эту тему, отвечает Эмма.

— Если хочешь, мы можем покататься. Люди ежегодно выбираются на каток. Или есть что-то? Тебя что-то останавливает?

— Нет. Мы можем покататься в любой момент.

— Тогда почему он почти требует это?

— Потому что думает, что я захочу вернуться и продолжить. Но я не хочу.

— Это принцип, упрямость или страх?

— Это нежелание. Никто не хочет помнить о плохом.

— Не хочешь об этом говорить?

— Нет, — качнув головой, соглашается Эмма.

— Значит, мы не будем об этом говорить.

— Это должно как-то поспособствовать тому, что я всё расскажу? В чём подвох?

— Без подвохов. У каждого есть тайны, не думаю, что буду рад и польщен, если кто-то будет вытягивать из меня то, о чём не хочу говорить.

Эмма немного улыбается.

— Спасибо.

— Готова бить стекло моей новой машины? — с улыбкой, предлагаю я.

— Мы можем кого-то попросить о помощи на дороге, — предлагает она, махнув в сторону пустой трассы.

— Да, например, дотянуть нас до города, но кто-то должен быть внутри и управлять машиной, а это означает то, что нужно разбить стекло.

— Есть другой вариант…

— Остаться тут до утра и отморозить конечности?

— Ну… да. Есть вариант, что нам повезёт, и мы остановим того, кто умеет взламывать замки.

— Или съездит нам за батарейкой, чтобы разблокировать её.

— Или мы пойдём за ней сами.