Выбор
Шрифт:
— Будем просить милостыню? Мои деньги в машине.
— А мои дома.
— Нам может повезти, и мы соберём что-то по дороге.
— Слишком много удачи в этот вечер, — улыбается Эмма. — Настоящая удача, если мы не попадём в фильм ужасов, где нас будет гонять тройка уродов по лесу, чтобы выпотрошить внутренности.
— Ты пересмотрела слишком много ужасов, — смеюсь я.
— Вряд ли их можно назвать ужасами. Это что-то вроде комедии со своими вытекающими.
— Например? Кровь? Мозги? Кишки?
— Не без этого. В сверхъестественном кто-то просто пропадает, когда идёт ночью проверить подвал или чердак. И, конечно,
— Тогда, ты понимаешь, что мы не будем сворачивать с дороги, — с улыбкой, полагаю я. — В любом случае, ты же знаешь, как нас спасти?
— Не-а, — хихикает Эмма.
— Тогда, не будем двигаться с места до утра.
— О, нас могут найти тут, ходить никуда не требуется. А если мы пойдём до ближайшей заправки, нас скорей всего убьют по дороге, либо там работает какой-то псих, который убьёт нас сам.
— Кажется, ты уже нас похоронила.
— Конечно, мы же замёрзнем.
— А что лучше: попасть в руки маньяка или замёрзнуть тут?
— Без разницы, либо будем мучиться сами, либо это сделает кто-то.
— Ты и правда смотришь много фильмов ужасов, — хохочу я. — Предлагаю дойти до заправки.
— Если ты обещаешь, что спасёшь меня, — улыбается Эмма.
— Я не могу обещать, вдруг у них будет пила. Я тут немного недееспособен.
— Их? — в ужасе пищит Эмма.
— Ты сама сказала, что их должно быть трое.
— Но мы можем хотя бы надеется на Пенивайза или Фредди, либо, это просто чокнутый парень, как в очень страшном кино.
— Тот, который курит травку и кричит в трубку: «Чувак»? Я бы тоже хотел на это надеется, с ним хотя бы можно договориться.
— Эйден! — возмущается она.
— Что? — смеюсь, огибая машину. — Я выбираю наименьшее из зол.
— И что ты ему предложишь?
— Как показывает практика, они заинтересованы в убийстве симпатичных девушек. У меня есть шанс.
Лицо Эммы вытягивается, а я смеюсь ещё громче.
— У тебя!?
— Дай шанс выжить хотя бы одному из нас.
— Ты настоящий мужчина, — вздохнув, говорит она.
Беру её ладонь и тяну к себе, за чем следует поцелуй в лоб.
— Встретимся в раю.
— Ты ужасен, — морщится она, легонько шлёпнув меня по груди.
— А ты не послушала меня и не сменила обувь.
— Но ты хотя бы можешь одолжить мне свою, как подарок перед смертью.
— Тогда я не смогу убежать, убьют нас двоих.
— Это же так романтично.
— Ага, умереть от рук маньяка по собственной глупости.
— Почему ты не показывал эту сторону раньше? Сейчас я бы не помнила твоего имени.
— Ты бы помнила моё имя, — утвердительно киваю я, направляясь вдоль обочины.
Эмма просовывает пальцы и сжимает мою ладонь, как будто игра на выживание уже началась. В отличие от неё, на моих губах играет улыбка. Не думаю, что она серьёзно верит в эти бредни из Голливуда. Это всего лишь выдуманные сюжеты для определённой публики. Её каблуки отстукиваю ритм по асфальту, и отдаю
ей должное, пройдя милю, Эмма остаётся по-прежнему бодрой и весьма активной, не издавая и звука, который намекнёт на усталость. Спустя ещё половину пути, уже всерьёз подумываю взять её на руки, потому что чувствую дрожь тела. На ней моя толстовка поверх платья, подобный образ выглядит очень забавно.На горизонте вижу неоновую вывеску и радуюсь, что мы достигли нужной точки. Перед тем, как войти, шарю по карманам джинс и нахожу несколько долларов. Спасибо, что я пользовался такси, благодаря которому они завалялись, потому что всё остальное в машине и на счету. Парень, который сидит за кассой, с призрением наблюдает за нами, честно сказать, я его понимаю. Вряд ли он каждый день видит парочку, которая прогуливается две мили по ночной дороге. Нахожу нужную батарейку и покупаю её, сразу вставив в брелок, чтобы не делать это в темноте у машины.
— Останешься тут? Я быстро заберу машину.
Глаза Эммы распахиваются. Она смотрит на меня, как на безумца и отрезает:
— Ни за что.
— Ты серьёзно боишься этих бредней?
— Я буду рядом с тобой.
— Переживаешь за меня или за себя?
— Я не буду тут без тебя и не отпущу тебя одного.
— Ещё две мили на каблуках?
— Лучше с тобой.
— Трусишка, — улыбаюсь я, обняв её плечи.
— Ты не пойдёшь один.
— Значит, ты всё-таки переживаешь за меня.
Эмма закусывает губу. Больше не мучаю её. Тяну за собой к выходу.
Если путь к заправке казался долгим из-за неизвестности, то обратный вдвое короче. Мне действительно жаль её ноги, но и удивляет то, что Эмма ни сказала и слова. Она спокойно вынесла ночную прогулку по трассе на каблуках. Если она натерла мозоли, то это только моя вина и мне нужно её искупать. Если придётся, буду носить её на руках в университет, между аудиториями и обратно домой.
Открываю машину и первое, что она делает — сбрасывает туфли, а я роюсь в бардачке и включаю тёплый обдув. Конечно, у меня есть пластыри, потому что сталкиваюсь с подобным мучением всю жизнь. Перчатки, коньки, шлем — всё это может оставлять болезненные следы на теле. Присаживаюсь на корточки у ног Эммы и поворачиваю её к себе, проведя ладонями по лодыжкам. Улавливаю то, как она втягивает воздух и напрягается. Я и сам напрягаюсь не меньше. Мне нравится касаться её тела, и сейчас, за невинным жестом, вроде поворота к себе, я лишь поиздевался над самоконтролем.
— Я обязан всё исправить, — говорю я, смотря на неё снизу-вверх.
В ответ получаю медленный кивок. Её пальцы сжимают кожу кресла, а глаза непрерывно следят за мной. Макушкой чувствую, как она смотрит и не отводит взгляд, пока я наношу пластырь. Два позади, по одному спереди. Ужасно, что они проходят эти муки, лишь бы выглядеть красиво.
Поднимаю голову и встречаюсь с глазами Эммы.
— Теперь можем ехать, — сообщаю я.
Она снова кивает, и я поднимаюсь, но не успеваю выпрямиться полностью. Ладонь Эммы ложатся на щёки и тянут к себе. Всё, что могу — поддаться, потому что бороться бессмысленно. Я тоже этого хочу. Расставляю руки по обе стороны её бёдер и встречаюсь с губами. Она оставляет неторопливые и нежные поцелуи, я же наслаждаюсь каждым. В голове муть и туман, из которого не желаю искать выход. Если это и есть рай, то я определённо попадаю в него, когда получаю её поцелуи.