Выбор

С трудом извлёк из глубин памяти события восьмидневной давности, казалось это случилось неимоверно давно. Он чего серьёзно решил меня кошмарить из-за каких-то выродков? С одной стороны дикое удивление и непонимание, с другой стороны облегчение ведь это с вероятностью в 80 % значило что к Ситиерову он отношения не имел.

— Видео? — каркающим голосом спросил я.

— Пока электронные устройства не работают, но в скором времени думаю решат и эту проблему. В любом случае есть свидетели.

— Можно воды?

Выхлебав полный стакан который дал мне Варшавцев. Начал говорить набирая обороты:

— Вы на улицу выходили? Да там девять из десяти выживших кого-нибудь грохнули ради выживания. Сами небось завалили подвернувшегося бедолагу, а тут передо мной предстаёте борцом за справедливость.

— А ты думал апокалипсис все грехи смоет? — повысил голос следователь, явно моё высказывание задело его за живое. — Закон не просто так написан, и я прослежу за его соблюдением. В отличии от тебя, я не убийца.

Чёрт побери, какая пламенная речь. Кажется этот отморозок и в самом деле верит в то что говорит. И если он говорит правду, неужели удалось встретить уникума не получившего задание по сбору вроде Любы? Впрочем это не имеет значение, так как Варшавцев работает против.

— Это замечательно. Ведь я тоже не убийца. Раз мы во всём разобрались, пойду-ка пожалуй домой. Вас не затруднит снять наручники?

— Оставь свои шуточки, Ведмидь, — следователь вернулся в обычное строгое состояние. — Ты пойдёшь только в одно место — за решётку. На какой срок, зависит от тебя.

— А доказательства у вас есть? Если вы даже сфабриковали их, кто будет обвинителем в суде? А судьёй?

— Насчёт этого не волнуйся. Прокурор и судья сидят этажом выше, в одном кабинете. Очень удобно между прочим. И если тебя беспокоит где ты будешь отбывать наказание, то успокойся. И такое место имеется, — спокойно вещал он словно издеваясь, однако ни тон ни выражение лица не менялось. — А что насчёт доказательств. У тебя было изъято два ножа. Один кстати является полноценным холодным оружием. Но убийство было совершенно другим. Складным ножом фирмы “Шпудырка”.

Вот жеж нехороший человек, со всех сторон засада. И с какой стороны не посмотри всё законно и справедливо.

— Покажите-ка заключение криминалистов что убийство совершенно именно этим ножом, — попросил я, после чего возникла секундная заминка.

— В данный момент его нет. Но мы все знаем чем ты их убил.

— С каких пор домыслы стали доказательством?

Тем временем стемнело и Варшавцев зажёг свечи. После чего допрос продолжался ещё наверно часов пять подряд. Въедливый следак так достал меня, что я уже готов был сознаться в чём угодно, лишь бы он отвалил. Держался лишь за счёт воли. Понимание того что признание дорога в один конец, отошло на задний план — мозг отупел от постоянного психологического давления, как и сотрясение не пошло на пользу. А Варшавцев выглядел как ни в чем не бывало, продолжая говорить не смотря на полное игнорирование с моей стороны. Все попытки хоть как-то продавить свою позицию окончились полным крахом, впрочем это было небывалой наивностью. В этом изматывающим разговоре без возможности уйти, присутствовали и плюсы. Последствия побоев под действием регенерации сдали позиции, и я чувствовал себя довольно сносно, только терзало зверское чувство голода. Поэтому дезактивировал регенерацию скорбно взирая на убыток в 320 сущности.

— Пожалуй на сегодня всё. Подожди здесь, — произнёс следователь выходя из кабинета.

Вот сука, ещё и издевается. Стоило ему выйти как я вскочил и начал раскачивать металлический стул. Сначала он ни в какую не хотел поддаваться, подключив ноги задёргал его из стороны в сторону — появился крошечный люфт. Ободрённый первым успехом, увеличил амплитуду движений. Миллиметр за миллиметром шляпки болтов вдавливались в металл. Внезапно дверь отворилась и в кабинет вошёл Варшавцев. Пришлось резко делать вид что разминаю затёкшие ноги.

— Потерпи сейчас тебе дадут возможность размяться, — намекнул следователь на то что меня скоро отправят обратно в камеру.

Пока я молча ждал конвоиров, из-за двери раздалась отдалённые звуки скандала, будто начальник разносит подчинённых. Энергичный стук каблуков по полу и дверь в кабинет грохотом распахнулась.

— Варшавцев! — гневно воскликнул голос из-за спины. — Кто тебя дал право лезть в дела федеральной важности?

Какое совпадение, этот мент не одного меня бесит.

— Что вы госпожа Воронцова, — холодно ответил следователь. — Лезу я, лишь в те дела, которые соответствуют моей должности. В соответствии с буквой закона.

Знакомая фамилия, где же я её слышал? Обернувшись посмотрел на шумную гостью. Карие глаза горели гневом, на лице отражалась надменность и возмущение, в этот момент она была восхитительна, хотя я бы не назвал её красивой — симпатичной, не более. Высокий рост и атлетическое телосложение характерное тех кто профессионально занимается спортом, а не ходит на фитнес три раза в неделю. Странное ощущение подсказывало что на кого-то она похожа. Вопрос в том на кого? Интуиция подсказывала что это важно, правда не говоря почему. И я усиленно стал рыться в памяти, как свинья в желудях, стараясь отыскать нужные сведения.

— Нехрен мне тут прикрываться законом. Из-за тебя, козёл, моего осведомителя прирезали, — последнее предложение она буквально прошипела. Сдерживаемая ярость можно сказать, ощущалась физически.

— Надежда Павловна, ну не при задержанном же, — немного стушевался Варшавцев.

— Да мне насрать! Всё пропало, четыре месяца работы псу под хвост. Всё из-за твоей тупой фанатичности.

— Преступник должен сидеть в тюрьме, — тихо, но твёрдо произнёс следователь и решительно посмотрел в глаза бушующей женщины.

Казалось ещё немного и она начнёт его бить с особой жестокостью. И судя по потёртым костяшкам на её руках, противопоставить он ничего не сможет. Тут голову озарило воспоминание откуда мне знакома эта фамилия. Она была написана в дневнике переданной бабкой, к сожалению память не сохранила имя и отчество. Однако схожие черты лица, даже очень помолодев, давали вероятность сильно выше нулевой что передо мной та самая внучка. И это тот самый шанс который нельзя упускать, ведь другого может и не быть.

— Сестрёнка, ты не узнала меня? Это же я, твой троюродный брат, Борис, — начал вещать я, отчаянно семафоря ей левым глазом так чтобы следователю не было видно. Воронцова недоуменно воззрилась на меня, как на предмет мебели внезапно начавший говорить. — Помнишь мы у бабули играли в детстве? Здесь под Новосибирском, на юге от федеральной трассы. Кстати она тебе привет передавала, дней пять назад её навещал.

Варшавцев озадачено наблюдал за этим спектаклем, в который я вложил всего себя, однако наивно предполагать что смогу его обвести вокруг пальца в долгосрочной перспективе. К счастью этого и не требовалось.