Выброшенный в другой мир. Дилогия

Процесс кормления надолго не затянулся. Доев все кашу, маленький барон сказал новой матери, что терпеть не может каш.

– Тебе надо быстрее поправляться, - сказала ему Альда.
– Ты ведь не хочешь лежать здесь один? А для этого надо есть, что дают. Врачу виднее, что тебе нужно.

Она еще некоторое время посидела у кровати, разговаривая с "сыном".

– Мне надо навестить своего отца, - сказала девушка мальчику, - а ты слушайся тетю Амели и больше спи. Во сне люди быстро выздоравливают, да и время проходит быстрее. Я к тебе сегодня еще приду.

Отец сегодня выглядел бодрее, чем вчера.

– У него уменьшился жар, - сказал Альде Расмус, - но говорить по-прежнему нельзя. Лишь шепотом и чуть-чуть. Сегодня сделаем перевязку и посмотрим состояние раны.

– Здравствуй, отец, - наклонилась над кроватью девушка.
– Сегодня должен приехать герцог. Барон Лишней сделал нам одно предложение. Давай я тебе все расскажу по порядку.

Рассказ занял минут десять, после чего Буше прошептал нагнувшейся дочери:

– Если герцог предложит, надо принимать.

Герцог приехал перед самым обедом и вошел в трапезный зал, когда все уже сидели за столами. Он поздоровался с поднявшимися со своих мест придворными, с любопытством посмотрел на Альду и выслушал представление Дорна, после чего приветливо кивнул девушке и прошел на свое место рядом с сестрой. Видно было, что он переоделся с дороги и привел себя в порядок, но лицо выглядело уставшим. Пообедав без аппетита, он покинул зал. Следом за ним, ободряюще улыбнувшись Альде, вышел и Джок.

– Что ты трясешься?
– тихо сказала Альде Лани, когда они вместе вышли из-за стола.
– Мой брат еще не съел ни одной девушки.

– Неужели так заметно?

– Не то слово. Видела, что Джок побежал к нему с докладом? У брата заведено, что он после поездок принимает всех своих людей и знакомиться с тем, что произошло в его отсутствие. Серг понимает, что ты можешь чувствовать, и не будет тянуть с вашим делом. Он сильно устал из-за тяжелой дороги, но сегодня или завтра обязательно с тобой поговорит.

Герцог позвал Альду перед ужином. За ней зашел один из тех молодых людей, которых она неоднократно видела с Джоком, и проводил к кабинету герцога. Порученец Джока оставил Альду в приемной, а через несколько минут секретарь герцога открыл перед ней дверь кабинета.

– Присаживайтесь, пожалуйста, госпожа Буше, - поднялся со своего места герцог.
– Садитесь поближе ко мне, так будет легче разговаривать. Я ознакомился с теми бумагами, которые подготовил барон Лишней, и хочу знать, согласны вы принять опеку над несовершеннолетним Алексом Ксавье? С отцом на эту тему говорили?

– Да, милорд, - волнуясь, ответила Альда.
– Мы позаботимся об Алексе. Отец тоже согласен.

– Как его опекуну, вашему отцу будет выплачиваться двадцать золотых в декаду из доходов имения. Ему разрешается нанять управляющего с оплатой его услуг за счет баронства. Но все это, естественно, только после того, как он выздоровеет. Теперь о вас. Вы с отцом говорили о том, чем вам заняться?

– У него были в отношении меня какие-то планы, но мы об этом еще не говорили.

– А чего бы вы хотели сами?

– Мне этот вопрос задавал барон Лишней. Я, милорд, еще не готова на него ответить хотя бы потому, что никогда не пробовала себя в роли матери. Надо освоиться на новом месте и найти общий язык с ребенком.

– Разумно, - признал герцог.

– Здесь написано, что вы хорошо знаете язык империи.

– Говорю свободно, - сказала Альда.
– Даже сама не ожидала, что выучусь так легко. А вот пишу с ошибками.

– Этим наверняка грешат и многие жители империи, - улыбнулся герцог.
– Ладно, оставим это на потом. Ваш отец пока в тяжелом состоянии и несколько месяцев будет вынужден находиться в замке. Прошу и вас на это время быть моей гостьей и чувствовать себя как дома. Если что-нибудь будет нужно, обращайтесь или к управляющему, или к барону Лишнею. Вы ему понравились, и теперь я понимаю почему. Если будет нужда, можете обращаться и непосредственно ко мне. Вы, кажется, сдружились с моей сестрой и Леорой ?

– Да, милорд, они славные девушки.

– Вот и прекрасно. Им здесь скучно. Мой двор еще очень мал, гости у нас бывают не часто, а я не могу уделять сейчас много внимания своим близким. Сестра о вас отзывается с восторгом. Она у меня очень боевая, так что ваши таланты произвели на нее впечатление, как, впрочем, и на меня. О графе Рабеке не беспокойтесь. Официальное обвинение с вас снято, а зимой к ним в графство наведаются люди барона Лишнея, так что графу будет не до вас.

После разговора с герцогом Альда почувствовала огромное облегчение и почему-то усталость. Она добрела до своей комнаты и, не раздеваясь, заснула. Разбудил ее звук била, и пришлось спешно привести себя в порядок и почти бежать на ужин.

"Как бы от такой жизни не растолстеть, - думала девушка.
– Кормят как на убой целых три раза за день, а заняться нечем. В такую погоду даже не съездишь на охоту. Попросить, что ли, Лани показать упражнения?"

За ужином герцог был весел и часто шутил. Видимо, уже успел немного отдохнуть. И поел он с видимым удовольствием. Вечером в лазарете Алекс стал проситься уйти к ней.

– Хочу быть с тобой, - заявил он.
– Надоело тут лежать и пить горькое. Хоть бы компоты варили.

– Я поговорю с врачом и послушаю, что он скажет. Наверное, скоро мы так и сделаем, но пока надо полежать здесь. Ты еще не долечился. Вот видишь, опять кашляешь! И кровать для тебя надо заказать, если хочешь спать в моей комнате.

– А мы поедем домой?

– Конечно, но еще не очень скоро. Разбойники ранили моего папу стрелой, и сейчас он лежит в соседней комнате, поэтому нам придется ждать, пока он выздоровеет.

– А деду меня не отдадут?

– Никто тебя никому не отдаст. Я теперь буду тебе вместо мамы, а мой отец будет тебя учить быть смелым воином и хорошим хозяином.

– А у тебя нет мужа?

– Пока нет, - смешалась Альда.
– А что?

– Плохо, - со вздохом сказал мальчик.
– Я так хотел брата или сестру, а папа с мамой их делать отказались. А без мужа и у тебя одной ничего не получиться.

– Мне пока и тебя достаточно, дорогой, - сказала Альда, обняв его, чтобы скрыть вспыхнувшие румянцем щеки, - а потом мы что-нибудь придумаем.

– Мама, а как тебя зовут?

– Альда, золото мое!

– Хорошее имя, - опять вздохнул мальчик.
– Меня папа альдом* назвал, когда я свалился с дедова жеребца и ничего себе не сломал.