Выдающиеся русские летчики

Первые попытки юноши подняться в воздух на самодельном воздушном шаре успеха не имели. Тогда он задумал самостоятельно построить планер и осуществить свою заветную мечту — подняться в воздух.

В 1908 году, когда Арцеулову было 17 лет, он закончил постройку планера и решил его испытать. Опыты с подъемом в воздух каждый раз приходилось проводить в строжайшем секрете, так как в то время ь самодержавной России смельчаков, пытавшихся летать, нередко считали чудаками.

Первые попытки подъема в воздух на планере оказались также неудачными. Аппарат, построенный без достаточно точных расчетов, оказался перетяжеленным и малоустойчивым, и молодому конструктору вместо полета удалось только совершить несколько подскоков и планирующих спусков.

Но желание стать авиатором не оставляет юношу. Научиться летать во что бы то ни стало — таково непреодолимое стремление его.

Однако родители решили иначе, и Арцеулов поступил в морское училище. Три года он изучал морское дело и провел в плаваниях по Балтийскому морю. Но и здесь он с прежним усердием продолжал изучать авиацию, в частности, узнал подробности о создании А. Ф. Можайским первого в мире самолета и его испытательном полете.

Не окончив морского училища, Арцеулов по состоянию здоровья вынужден был оставить его, и он решает посвятить себя любимому делу — авиации. Константин Константинович едет в Петербург и поступает здесь рабочим на только что открывшийся авиационный завод Щетинина.

Шел 1910 год. Это был период, когда в России начала развиваться авиация. Выдающиеся по своему мастерству полеты первых русских летчиков Михаила Ефимова, Льва Мациевича и других авиаторов привлекали на беговые ипподромы, служившие в то время летными полями, тысячи зрителей. Показательные полеты производились уже во многих городах России. Интерес к авиации возрастал с каждым днем.

На авиационном заводе Щетинина, куда поступил Арцеулов, в то время строили опытные самолеты типа «Россия-А» и «Россия-Б». Работая на заводе, Арцеулов детально изучил материальную часть самолета и мотора и органы управления. Один из самолетов «Россия-Б», изготовленных на заводе, оказался сильно перетяжеленным, и хозяин завода, желая показать свою «щедрость», отдал этот самолет в распоряжение рабочих, желающих обучаться летному делу. Учиться летному делу изъявили желание два энтузиаста — Арцеулов и Шарский,

С чего начать? Инструктора не было.

«Начали с руления по земле,— вспоминает Арцеулов.— Мотор на этом самолете был маломощным, типа «Анзани». Зажигание от аккумулятора, смазка неавтоматическая. Пилот должен был сам временами подкачивать масло при помощи насоса. Самолет был сильно пере-тяжелен.

Руление мне давалось сравнительно легко, так как у меня был опыт управления рулями морских судов, и я знал, что надо было давать сразу большую скорость, потому что на малой скорости рули плохо действовали и самолет разворачивало. Когда я давал большие обороты мотору, хвост поднимался и самолет слушался рулей.

Однажды зимой 1910 года я рулил по дорожке между сугробами снега на большой скорости. Вдруг «я почувствовал, что самолет разворачивает. Инстинктивно потянул ручку на себя, самолет оторвался от земли и, к большой радости, я увидел, что лечу. После этого я отдал ручку, зацепился колесами за снег и... скапотировал. К счастью, и я и самолет остались целы. Вот так, самоучкой, начал я изучать летное дело».

Когда при авиационном заводе Щетинина, переименованном впоследствии в «Первое Российское товарищество воздухоплавания», открылась летная школа, Константин Константинович Арцеулов стал одним из первых ее учеников. Школа пилотов находилась в Гатчине, вблизи Петербурга. Первая группа учлетов была невелика. В ней насчитывалось всего около десяти человек: Арцеулов, Агафонов, Шиманский, Евсюков и др. Среди них была одна женщина — энтузиастка летного дела Лидия Виссарионовна Зверева. Это была первая русская летчица, и поэтому о ней следует рассказать подробнее.

Не легко было в царской России женщине добиться поступления в летную школу. Но Зверева преодолела все препятствия и наряду с мужчинами стала изучать летное дело.

Лидия Зверева родилась в Петербурге в 1890 году. С юных лет она увлекалась спортом и с большим интересом следила за развитием воздухоплавания. В школьные годы Зверевой удалось тайком от родителей совершить несколько подъемов на аэростатах воздухоплавательного отряда Осовецкой крепости. Эти полеты сыграли решающую роль в судьбе Лидии Зверевой. Желание научиться летать самостоятельно овладело молодой спортсменкой. И когда в Петербурге в 1910 году начались публичные полеты, Лидия Зверева стала их постоянным посетителем. Она познакомилась с летчиками и механиками, изучала летательные аппараты, принимала участие в их подготовке к полетам.

Поступив в Щетининскую школу пилотов, Лидия Зверева быстро освоила технику пилотирования самолета. Арцеулов, который обучался полетам вместе со Зверевой, рассказывает: «Летала Лидия Виссарионовна смело и расчетливо. Я помню,- что мы с учлетом С. И. Николаевым обратили особое внимание на отважные мастерские полеты ее, в том числе и высотные. А ведь в то время не все, даже бывалые летчики, рисковали летать на большой высоте».

В 1911 г. был объявлен перелет по маршруту Петербург— Москва. Зверева, еще находясь в школе, усиленно готовилась к нему. Но разве могли власти разрешить женщине участвовать в перелете? Лидии Виссарионовне, конечно, было отказано. Но Зверева проявила свойственную ей настойчивость и добилась разрешения принять участие в перелете в качестве пассажира. На рассвете 10 июля 1911 года вместе с остальными участниками Зверева в качестве пассажира стартовала с Коломяжского поля. Однако из-за отказа в полете мотора перелет был прекращен.

10 августа 1911 года, блестяще сдав экзамен, Лидия Зверева получила диплом и звание пилота-авиатора

Вскоре после окончания школы Лидия Зверева удачно совершила в районе Петербурга исключительно сложный и длительный перелет с пассажиром, а затем отправилась с группой летчиков производить показательные полеты по городам России. Один из первых своих публичных полетов Зверева совершила в Риге в 1912 году.

Отлично освоив технику пилотирования, Зверева стремилась улучшить крайне примитивные летательные аппараты того времени и занималась постройкой самолета собственной конструкции.

Энтузиастка летного дела, Зверева всеми силами стремилась привлечь к авиации как можно больше женщин.

Она проектировала даже создание летной школы для женщин. По этому поводу в одном из своих выступлений Зверева говорила: «...Я приглашаю главным образом женщин, желающих посвятить себя авиации, а не заняться ею временно, лишь для рекламы и шума. Таким образом, открыв путь в авиацию для русской женщины, я приглашаю их следовать за мной к полной победе женщин над воздухом и к уравнению в данном случае с мужчинами»

Начавшаяся первая мировая война прервала летную деятельность отважной русской летчицы; она перешла на работу в авиационные мастерские.

В 1916 году, заболев тифом, Зверева умерла. Но плодотворная деятельность первой русской летчицы яркой страницей вошла в историю авиации нашей Родины.

Обучение в Щетининской школе велось довольно примитивно; как и во всех летных школах того времени, отсутствовала какая-либо программа. Шеф-пилоты завода, летчики Агафонов и Слюсаренко были назначены инструкторами школы и они возглавляли обучение учлетов. После одного полета с инструктором Агафоновым Арцеулов вылетел самостоятельно. Отличное знание авиационной техники и прошлые опыты с подъемом в воздух помогли Константину Константиновичу в короткий срок освоить технику полета. Он свободно летал на высоту, делал виражи, умело производил посадку.

Наряду с практическим освоением летного дела Арцеулов изучал труды русских ученых в области летания: Д. И. Менделеева, Н. Е. Жуковского и других.

25 августа 1911 года Арцеулов сдал экзамен и получил диплом и звание пилота-авиатора. Константин Константинович едет в Севастополь и поступает инструктором в местный аэроклуб, в котором он проработал до 1913 года, т. е. до призыва в армию.

Севастопольский дэроклуб был общественной органи-зацией и существовал на взносы его членов, многие из которых не только не принимали участия в работе клуба, но даже ни разу не были в нем. Авиация была в то время «модой», и членство в аэроклубе считалось признаком «хорошего тона».