Выдумщик
Шрифт:
– Филипп… Частичный! – раздался крик Михеевой, поэтессы.
Кинулись к Филиппу. Действительно – не все было при нем. Все мчались по лестницам в поисках «своего».
– Филипп… Скрытный! – донеслось
– Филипп Ненужный! – произнес Саня, прочувствовав, видимо, сходство и со своей судьбой. Но он-то стал теперь нужным, а то неудобно было перед творческими людьми.
И вот, десять лет спустя, на людном московском сборище ко мне вдруг кинулся толстый седой мужик с криком:
– Филипп Башковитый! – и обнял меня.
– Помнишь?
– Мало чего! Только – Филиппов.
– Не забыл!
– Так мы с Михеевой каждый день их плодим, хотя и живем на разных континентах!
– Надеюсь, строго на реальной основе? – спросил я.
– Принимаются только с фото!
– Отлично.
Приятно придумать
игру, в которую все играют. Для этого и живу.Очнулся. Ну что, вдохновение мое? Спишь, как и весь салон? Для вдохновения – неодолимое желание нужно, кому-то помочь, срочно что-то сделать спасительное. А жизнь – молчит. Как торчал передо мной голый человеческий кумпол небывалой высоты, через два ряда впереди, так и торчит неподвижно. И это – жизнь? Все сползли, спят, а он – как маяк! Маяк бездорожья. Неужели тоже глиняный… Как и я? Расплодились, куклы. И не шелохнется. Я уже начал в отчаяние впадать: нехороший знак. Ничего у меня не получится. И вдруг! Нежная женская рука, правая, унизанная красивыми кольцами, оказалась на этой пустынной лысине, любовно погладила ее, потом дружески пошлепала и исчезла. Всё! Есть на земле жизнь! И даже в воздухе. И уши его ожили, порозовели. Так что – ничего… Справляемся с горем пополам. И даже – в мировом масштабе. Глянул в иллюминатор – Тибет! И над ним – яркий свет.
И только когда тьма обступает со всех сторон, я в отчаянии кричу, как из колодца:
– Мама! Я здесь!