Выход из Windows

Выходит, дней десять Похвалов просидел в "Империале" без толку.

Нестеров мог бы послать на его поиски Алтухова, который в его группе как раз занимался нашей преступностью за рубежом, но их задерживала таможня. Не в том смысле, что не давала им пересечь границу, а в том, что ею, таможней, то есть Даниловым, в свою очередь, расследовалось дело, которое вело прямо по головам преступников к следователю ФСБ Нестерову и к его делу о коррупции.

В довершение ко всему после убийства Юсицкова исчез Овечкин, улизнул от слежки. Сел в свою машину, выжал сцепление и исчез. И из всей братии, проходившей по делам о коррупции и об убийстве Финка и Похваловой, остались только Мошонко и старушка Эмина со своей милой семейкой.

Евдокия Григорьевна приходила к Серафимовой жаловаться на дочь. Она почуяла в следователышце власть и просила оградить ее от поползновений и провокаций этой незаконно рожденной ею отщепенки и иноземки. Серафимова сразу же после ночного визита в санаторий, где Витя подслушал разговор Овечкина и Юсицкова, установила слежку не только за ними, но и за Копытовым, так называемым зятем Эминой. Но могла ли Нонна Богдановна избавить несчастную женщину от собственной дочери?

"МЕТРОПОЛЬ"

– Мы отведем вам специальную комнату, рядом с вашими сотрудниками, на первом этаже, - предложил шеф отеля, - устраивайтесь, а служащие будут спускаться к вам по очереди. Тут как бы нам не устроить столпотворения, горничные должны находиться на своих рабочих местах...

– Нет, спасибо. Лучше я сама пройду по этажам. Дайте только провожатого, чтобы охватить все службы, которые соприкасаются в своей работе с постояльцами.

Серафимова вышла в шикарный, сияющий огнями и мрамором холл, вдохнула в себя парфюмированный воздух и пошла к лестнице, как шикующая беззаботная аристократка. За ней семенил маленький декоративный паж, которого ей дали в помощь.

– Вот, держите, - обернулась Серафимова и протянула ему свой длинный зонт, - пусть думают, что я нанимаю носильщика для своего зонта.

Они поднялись на второй этаж, где, как объяснил ее провожатый, самые дорогие апартаменты, в том числе и королевские.

– Нет, пожалуй, наш Ганс не король Карлсбада, хотя на этот счет мы запросов не давали, - сказала сама себе Серафимова.

Она наслаждалась мягкими шелковистыми коврами, которыми был устлан коридор. Навстречу ей из последнего, углового номера вышла горничная, молодая смуглая пугливая девушка.

– Can I help you?
– спросила она учтиво.

– Можете, - ответила следователь, остановившись у зеркала, встроенного в колонну, чтобы поправить свою шляпку, - скажите, вот этот господин не был ли гостем отеля в этом месяце?
– И она протянула девушке фотографию Ганса Хоупека.

Та смутилась еще больше, ибо для нее это была внештатная ситуация, поведению в которой ее не обучали.

– Видите ли, мы не даем сведений о наших клиентах, то есть гостях, промямлила она, едва глянув на фотографию, а потом сочувственно спросила: - Это, вероятно, ваш муж?

Серафимова внимательнейшим образом посмотрела на карточку: арийская европеизированная физиономия, светлые редеющие волосы зачесаны назад, на вид человек немолодой, не моложе пятидесяти пяти, верхняя челюсть слегка выдвинута вперед, как у макаки, глаза круглые, крупные, в целом тип приятный.

– Нет, немой, - Серафимова покачала головой и представилась. Клерк с зонтом кивком подтвердил данные красного удостоверения.

– Босс велел всячески содействовать, - сказал он снова, и только тогда девушка расслабилась.

– А я здесь всего вторые сутки работаю, с таким трудом устроилась...

Серафимова уже шла дальше по коридору. Но вдруг сработала интуиция. Та самая. Она ее почувствовала, как выброс адреналина в кровь. Остановилась и развернулась на каблуке, оставив черную вмятину от резиновой набойки на розовом ковре.

– Малышка!
– позвала она горничную.
– Постойте-ка!
– И когда девушка обернулась, громко спросила: - Вы какие номера обслуживаете?

– Вот эти два, и этот, - показала горничная.

– А кто до вас здесь работал? Не знаете?

– Работала Инесса, ее перевели на пятый этаж.

– Это повышение или понижение?
– спросила Серафимова у помощника и клерка Пети, старательно носившего за нею зонт.

– Смотря откуда смотреть, - не очень гладко, но в целом остроумно ответил Петя.
– Вообщето понижение.

– Все у вас тут не по-русски, - пошутила Нонна Богдановна, поняв, что Петя заслуживает того, чтобы и с ним пошутили.

Инесса оказалась полненькой молодой женщиной с ямочками на блестящих, как яблочки, щеках, улыбчивой и ту году мной. Она не сразу поняла, зачем к ней пожаловала эта дама, больше похожая на бывшую фотомодель, чем на следователя прокуратуры. Но когда Петя начал кивать, до нее дошло, что следует посмотреть на фотографию, вспомнить, не видела ли она этого человека среди гостей или посетителей отеля, и результат воспоминаний озвучить.

Инесса хрустнула щечками, улыбаясь, раздавила их так, что ямочки переросли в глубокие складки, и кивнула.

– Конечно.

– Что конечно?
– осторожно, дабы не спугнуть, спросила Серафимова.

– Конечно, я его видела. Он один жил полмесяца в апартаментах на втором этаже.

– В королевских?

– В люксе. Он еще шутил: гостю из Карлсбада положен королевский номер. Там тоже короли останавливаются. Мне этот помер, честно сказать, самой нравится больше.

– Пойдемте на второй, - предложила Серафимова и взяла Инессу под руку.

Номер был еще пуст. С часу дня он принадлежал алмазному магнату из Объединенных Арабских Эмиратов.

Петя сбегал вниз и взял ключ из рецепции.

Вернувшись, он сообщил Серафимовой, что на указанный период номер был забронирован господином Финком, гражданином России, по собственному заграничному паспорту. Поскольку запись в журнале произведена в английской транскрипции, оперативники не обратили внимание на буквы "Fink". Это был общий недосмотр. Номер освобожден четыре дня назад, но снимался московскими миллионерами, которые частенько ночуют в отеле со своими любовницами, арендуя номер на ночь, а платят как за двое суток.

Серафимова вошла в обставленный со вкусом в стиле модерн начала века просторный зал, широкие окна которого выходили на Большой театр. Прямо под окнами развевались яркие флаги различных государств. Интерьер был исполнен в коричнево-белых цветах, старинный полированный паркет, белые гардины, хрустальные люстры, кожаные диваны. Все было убрано, почти стерильная чистота. Серафимову провели в соседнюю комнату слева. Спальня была чуть поменьше гостиной, белая мебель и белая кровать напоминали интерьер спальни самого Финка.