Выход из Windows

ТАРАКАНЬЯ НАСТОЙКА И ШОКОЛАД

Алтухов втолкнул Похвалова в номер и запер дверь на ключ.

– Вы меня, выходит, заранее вычислили?
– спросил Похвалов, валясь в кресло. Ноги не держали его после ночных волнений и бега, отнимались от усталости.

– На этот вопрос я тебе завтра отвечу, - когда сам узнаю. И слушай, давай на "ты". Я тут по дороге смекнул кое-что. Вопросы у меня к тебе, мафаня.

Похвалов улыбнулся и попросил включить электрический камин.

– Слушай, братан, посмотри в холодильнике, там шоколад должен быть, страсть как хочется шоколаду, - еще попросил Похвалов.

Алтухов вытащил из холодильника шоколад и выбрал две бутылочки коньяка "Не пей, Лион".

– Начнем все по порядку, Виктор Степанович, - произнес Алтухов, откусывая от целой плитки и запивая этим мерзким напитком - "Машенька тараканов нет". (Шутка. Отличный был коньяк. "Camus".) - А для порядку вот тебе моя ксива.

– Убедительно. А это, - он потряс наручниками, - гарантированное молчание до суда?

– Ну, вот. Скажи ты мне, тут случайно господин Ганс Хоупек не пробегал?

– Нет, я пасу его десятые или одиннадцатые сутки, я уже со счету сбился. Какой сегодня день недели?

– Весна. Так, второй вопрос: зачем ты его ищешь и почему сбежал из Москвы?

– Сегодня в дом я пробрался, потому что закинул туда журнал, на ступеньки. По его позе я определил бы, входил ли кто в дом. Газету бросил, пришлось из ящика достать, так газету убрал кто-то. Потом я бросил журнал, а сегодня ночью на меня как озарение какое нашло: по нему ж меня вычислить - раз плюнуть.

– Правильно, я так и подумал, когда его поднял.

– Ну, а я к дому подъехал, гляжу - журнала нет, я его на перилах-то не заметил, гляжу, нету на месте, вот я и забрался на участок, как обычно, с черного хода. Тебя за этого паразита принял, ты уж извини.

– Все ясно, но я, в общем-то, не о том спрашивал. Зачем тебе Хоупек?

– Ты про войну компроматов слышал? Газеты читаешь?
– спросил Похвалов, пошарив среди газет на столике.
– Да сними ты эти браслеты с меня.

Алтухов помешкал и снял наручники. Витя Похвалов развернул газету и показал Косте.

– Ну, это ты мне не объясняй, я у тебя в Торговом агентстве самолично в компьютерах долго рылся.

– Ну, и что тебе это дало?

– Пока только информацию и черные мысли о власть имущих. Прогнило все, как мост через болото.

– Документы не нашел? Правильно. У Мошонки - возможности. Твой Нестеренко, или как его там, еще только за водителем пошел, чтобы в агентство ехать, а он уже знал. Мы как раз сидели в офисе Мошонки, там заседание шло, в перерыве мой друган Едигей интервью у него брал, а ему бац - звонят. Что делать? У меня жена в соседнем подъезде. Все быстро решили, я звоню ей, а не сообразил, что мы уже фактически разошлись, она вообще квартиру сняла.

– Она тебе изменяла?
– напряженно спросил Алтухов, ему надо было почувствовать, искажает ли действительность орел Похвалов или откровенен.

Тот засмеялся. Горько засмеялся - почти заплакал.

– Ее измены меня мало трогали, я сам... блин...

ну, не могу я без бабцов, это ж как... вот как шоколад - вкусно!

– А зачем с ней жил, зачем вообще женился, она у тебя первая?

– Она у меня третья и надеюсь, не последняя, вот, поверишь, не любил ее ни кайли, я вообще не знаю, что это такое! А жаль, горе у меня.

– Ты к чему ведешь?
– насторожился Костя.

– Вся Москва уже знает, что это ты ее замочил.

– Да не душил я ее!
– в отчаянии крикнул Похвалов. Алтухов понял, что Похвалов ничего не знает про передозировку наркотика.

Он уже давно выставил из холодильника все бутылочки, какие там были, а было их там много, и наблюдал, как Похвалов пьянеет. В таком состоянии он но крайней мере крикнул бы "не убивал я ее".

– Но после этого зрелища... Слушай, давай по порядку, ты потерял стержень разговора, - сделал Витя замечание Алтухову.

– Ну, давай, на чем ты остановился?

– Так. Значит, женился, потому что самка породистая, ноги до ушей, в ушах по кэгэ золота, попа не висит, волосы... И еще папа начальник Мособлснаба, хорошая должность, а что? В тот день, когда ты паши компьютеры шмонал, она с превеликим удовольствием папки помогла увезти. Я ей велел тащить их к Мошонке на дачу. А штука-то вся в том, что ей срочно нужен был развод. А я тянул кота за хвост. Мужик у нее, что ли, появился постоянный, я не лез. Ну просто издевался, не разводился и все. Понимаешь, обида меня взяла.

Я из семьи простых военных, не подошел ей, валенок, вот я и бесился. Не в мужике дело.

– Она только тебя решила пошантажировать или и Мошонко тоже?

– Слушай, я тебе рассказываю.

– Погоди, не пей пока, - попросил Алтухов.

Похвалов посмотрел на него, но новую бутылочку отставил.

– Я во вторник ваще ее не нашел. Перетрухал, Мошонко орет: где папки, что происходит?!

А я сижу на мокром, переживаю. На трубе - может, позвонит. Может, на дачу приедет.

– Не дождался и утром поехал к ней на работу в универмаг...

– Угу. К Овечкину, ну ты знаешь.

– Забрал Наталью...
– помогал Алтухов.

– Нет, - решительно заявил пьяный Витя, - Натку. Мы ее, в смысле я, Наткой называли. Вот я ее забрал и посадил в машину, в свою. Перед тем обшмонал ее машинку, нашел хрен с маслом и презервативы рваные...

– Во сколько это было?

– Это было во вторник, в десять часов нульнуль. Я ее сграбастал вот так в машине и говорю:

где, сука, папки? Вези меня к себе на хату, а то прямо здесь тебя пристрелю. И пистолет вынул.

Она сначала послала меня, а потом, когда я ее наручниками к дверце пристегнул, успокоилась.

Я говорю: "Тебя Мошонко ждет, ща поедем, и ты ему все расскажешь". А она говорит: поехали в Шарково, я там квартиру снимаю. Мы поехали.

– Зачем?

– Она сказала, что папки там. Мы приезжаем в квартиру. А там она мне и говорит: ну, вот теперь ты видишь, что папок у меня уже нет. Если ты, говорит, сегодня же мне развод не подпишешь и не переведешь на мое имя пятьсот тысяч долларов, эти папки уже ночью будут за границей, куда за ними приедет товарищ Русский (фамилия), и тебе - пинг-понг.