Выход силой
Шрифт:
Но вонзить клинок в умирающего было выше Игоревых сил.
– Добей же его, тварь! – голос Ланисты сорвался на визг.
Тяжело опираясь на шпагу, Игорь медленно нагнулся, поднял меч, выпавший из рук противника… Зал замер, предвкушая еще одну смерть, такую лакомую для человечка, мнящего себя в безопасности, затаил дыхание, боясь пропустить подробности…
Но гладиатор лишь вложил рукоять меча в ладонь товарища и распрямился под разочарованный вздох зрителей.
– Я не тварь! – с вызовом бросил он сотням лиц, слившихся в одну маску и добавил, обернувшись к шарахнувшемуся от окровавленного клинка в его руке Ланисте. – Я человек…
Игорь
Из всех гладиаторов сохранял с Игорем отношения только Кузьма. Он него пария узнал, что, казалось бы, смертельно им раненный Алекс еще жив – могучий организм «викинга», потерявшего много крови, продолжал бороться и вполне возможно, способен был одержать победу над Костлявой. В который уже раз.
– Ты, парень, молодец, что не уконтрапупил его, – гудел одобрительно бородач, сидя в ногах безучастного Игоря. – У нас, смертничков, ведь главное что? – он сделал паузу, надеясь услышать вопрос младшего товарища, то тот никак не реагировал, зацепив неподвижный взгляд за трещинку в потолке, и Кузьма продолжил: – Главное для нашего брата – выжить. Сдохнуть ведь всегда успеешь, верно? А за жисть-жестянку держись, цепляйся за нее изо всех сил, как за соломинку. Смотришь – и вывезет хромая. Я вот сто раз по краешку ходил. Порой думаешь: ну все – кранты, отходил ты, Кузя, по земле-матушке, пора ласты клеить… Ан нет! Оклемаешься, и снова – лезешь смертушку за усы дергать… Я ведь не всегда в гладиаторах-то этих клятых бегал, народ потешал. И в охотниках довелось побывать, и в наемниках. И колесо на каторге крутил, и станции выморочные расчищал-оборонял… Почитай, с самой Катастрофы кручусь вот так, да и до нее, проклятой, сидеть на месте не приходилось…
Под мерное журчание рассказов Кузьмы, Игорь впадал в какое-то оцепенение, похожее и непохожее на сон. И в снах этих он шагал по колено в ледяной вонючей воде, вращая огромное неповоротливое колесо помпы, торил дорогу по смертельно опасным туннелям… Парень был благодарен неутомимому рассказчику за то, что не оставляет его один на один с грызущей душу безысходностью.
На четвертый день все переменилось. К лежавшему на нарах Игорю подошел Ланиста.
– Совсем припух тут, Аника-воин?? – спросил он язвительно.
Игорь отвернулся к стене.
Ему было безразлично, что еще придумал старик: выставить его против твари, с которой не справиться ни одному на свете бойцу на верную погибель или отправить в ледяные катакомбы на верную смерть. Да хоть бы и убить.
– Радуйся, – несколько обиженно продолжил Михаил Сергеевич, так и не дождавшись ответа. – Продал я тебя, неумеху.
Никакой реакции: Князев нашел для себя другой объект для наблюдения и теперь исследовал взглядом трещину на стене.
– И не интересно, кому? – веселое настроение Ланисты испарилось, как не бывало. – Может, на мясо тебя пустят, а?
– Слушай, – не выдержал Кузьма, с приходом старичка перебравшийся на свое место. – Не видишь, тошно парню!
– А ты заткнулся бы, бродяга, – ощерился Ланиста. – Самого-то кормлю только из жалости.
– А не корми, – буркнул Кузьма,
с вызовом глядя на старика. – А от парня отстань. Добром говорю тебе – отстань.– А то что?
– А ничего. Пока.
Кузьма демонстративно извлек из ножен свой клинок и принялся, сердито лязгая оселком по металлу, выводить глубокую забоину на лезвии. Остальные гладиаторы тоже прекратили свои занятия и неодобрительно уставились на старика.
– Собирай свои манатки, – прошипел он, Игорю, – и выметайся на все четыре стороны. У тебя теперь другой хозяин, пусть он с тобой и валандается.
Не говоря ни слова, Игорь собрал свои нехитрые вещички и направился мимо него к выходу: гладиаторы провожали его взглядами. Лишь на пороге он обернулся и попрощался с бывшими товарищами:
– Не держите на меня зла, ребята.
– Ступай с богом, – ответил за всех Кузьма. – И не поминай нас лихом.
Князев прошел мимо сделавших вид, что не видят его, охранников и оказался на улице.
– Стой! – догнал его Ланиста, требовательно протягивая руку ладонью вверх. – Жетон отдай!
Игорь вынул из-за пазухи жетон, дарующий льготы гладиаторам, сделал вид, что хочет положить его в протянутую руку, но в последний момент дал цепочке скользнуть меж пальцев, и металлическая пластинка упала в самую грязь.
– Подними! – рявкнул Михаил Сергеевич, но парень лишь нагло ухмыльнулся ему в лицо.
Тот сжал в бессильной злобе кулачки, поднес их к лицу парня, но не отважился его тронуть – рука Игоря лежала на гарде шпаги, а с ней он умел обращаться отлично и старичок это знал.
– Ну, я не гордый, – прошипел он, нагибаясь за жетоном. – Сам подниму… Только ты мне за это ответишь, щенок.
Старшина повернулся к нему спиной и зашагал к смутно маячащей впереди фигуре, подпирающей спиной стену. Вероятно, это и был покупатель.
– А брата своего теперь сам ищи! – крикнул ему старик. – И на том свете не забудь проверить!
– Брешешь! – ответил Игорь. – Ты там первый окажешься, сам и убедишься!
Игорь и его «покупатель» сидели в том самом достопамятном кафе, где якобы подавали человечину. Лицо Меченого, так звали нового хозяина Игоря, пересекал уродливый шрам, начинавшийся на лбу и заканчивавшийся на подбородке. Перед ними на грубо сколоченном столе стояли дымящиеся тарелки и керамические кружки с пивом.
– А это правда, что тут людей скармливают посетителям? – поинтересовался Игорь, с сомнением глядя исходивший жиром аппетитный кусок мяса.
– Кто тебе такую глупость сказал? – вылупился на него одним глазом Меченый.
Его второй, мертвый глаз, смотрел надменно и холодно.
– Да вы же в прошлый раз и орали, что, мол, человечиной вас кормят.
– Сто раз, наверное, говорил уже: никаких вы. – Меченый подцепил на кончик ножа кусочек мяса и отправил его в рот. – Мы, наемники, все равны. Все на ты. На вы – это к нанимателям нашим, да со всем политесом. Они, скоты, это любят. Самим-то ручки белые, холеные, замарать впадлу, вот нас, черную кость и посылают свое дерьмо разгребать. И чужое тоже. И вот еще…
Он надолго замолчал, сосредоточенно разжевывая жилистый кусок – зубов у него, как уже успел заметить Игорь, была большая нехватка. Парень уже не чаял дождаться продолжения, когда Меченый, отхлебнув из керамической кружки добрый глоток пива, завершил свою мысль:
– Усвой три заповеди наемника. Первая такая: коли тебе заплатили, то задачу надо выполнить. В лепешку расшибись, кровью перхай, а выполни. Таков уж у нас кодекс чести.
– Драться за деньги – чести мало, – заметил Игорь.