Выход силой

И понял, что они уже воспользовались. Лосю понадобилось всего доля секунды, чтобы, используя Игоря как прикрытие, за его спиной обнажить один из метательных ножей, крепившихся у него на груди в специальных гнездах. Игорь мгновенно вспомнил, сколько времени проводил наемник, совершенствуясь в метании этих остро заточенных железяк в казарме. И на спор мог выбить одним из них на десять шагов пятак, зажатый в пальцах.

– Посторонись-ка, парень!..

Князев не смог бы ничего сделать, даже если бы очень-очень захотел: лезвие свистнуло и впилась в горло любителю жевательных грибов, швырнув его спиной на сложенные штабелем мешки с песком. В бледно-голубых глазах застыло удивленное выражение, по подбородку заструилась кровь.

Лось метал ножи с размеренностью автомата: вот скорчился в позе зародыша второй номер при пулемете. Один боец посообразительней успел передернуть затвор автомата, но сзади уже его обняли, перетянули горло удавкой…

Но вот уже и Лось, медленно, как во сне, опускается наземь, зажав в руке последний, бесполезный уже нож… Стряхивает с длинного кинжала наземь чересчур памятливого постового Меченый, прикрываясь им, как щитом. Шустро рассыпаются по «предбаннику» остальные наемники…

Инстинкт в который раз оказался впереди разума: словно очнувшись от забытья, Игорь с изумлением понял, что давно уже перескочил через невысокий бруствер из мешков с песком и стоит на горе трупов. Его трясло от избытка адреналина в крови. Его «шпага» торчала в животе стонущего часового; Игорь прошел крещение чужой кровью.

– Молодцом, Гладиатор! – Меченый остановился рядом: автомат за плечом, в обеих руках по клинку, в правой – тот самый кинжал, в левой – обычный штык-нож, и обе руки до локтя лоснились красным. – Так держать!

Игорь бросил взгляд на свое оружие: четырехгранный штырь весь в темно-красных кляксах и разводах. Он вытер подобранной с пола шапкой острие и сунул заточку в висевшие на поясе ножны, сделанные из резинового шланга.

– Не робей, парень! – перекрученный боем командир отошел к стене и прислонился, чтобы не упасть. – До старшины тебе – раз плюнуть уже!

Игорь оглянулся и понял, что Меченый прав: половине наемников не повезло. Трое лежали без дыхания в тех местах, где их застала смерть. Винни-Пух, ничего не соображая, полз, оставляя за собой широкий кровавый след, к темному зеву туннеля. И застыл буквально в метре от него, уткнувшись лицом в утрамбованный пол. Какая теперь разница, как тебя звали, подумал Игорь.

Игорь выдернул клинок и тупо посмотрел на умирающего «крестника». Тот расставался с жизнью тяжело, мучительно. Князев занес было «шпагу» над его головой – из милосердия, но ударить так и не смог. К нему подошел Меченый.

– Первый у тебя? – безошибочно определил он. – Не ссы, боец, скоро счет потеряешь. Не подвел, – хвалю. Сам, помню, когда первого завалил, маялся. Но во сне они не являются – бред это.

– Но как же…

– А никак. Сам помрет. Вот, я же говорил, – обрадовался Меченый, услышав, как раненый солдатик последний раз застонал, зажимая перемазанными кровью руками рану, дернулся и затих.

– А тебе разве приходилось? – Игорь с трудом отвел взгляд от мертвого паренька, которого никак не мог назвать в мыслях врагом. – Вот так?

– Так – нет, – старый наемник почесал кинжалом кончик носа. – А вот скулить, пытаясь кровь остановить, – бывало. Когда все, что прижать к ране мог, промокло, а рядом – мертвяки одни, еще страшнее. Давно это было, лет сорок тому, – Игорь только сейчас понял, что Меченый годится ему даже не в отцы, а в деды. – И далеко отсюда… Слово «Чечня» тебе, сопляк, говорит чего?.. Нет? Так я и думал.

Меченый привычным жестом вытер оба клинка об измазанные в чужой крови штаны.

– Там еще трое, – кивнул командир на дверь. – Что будем делать? Они ведь сейчас помощь вызывают… Пытаются.

– Почему пытаются?

– Винни-Пух, земля ему пухом, – откликнулся Меченый. – Зело лепо в проводках разных разбирался…

Князев вспомнил, как покойный ныне толстячок по пути пару раз отлучался, будто бы отлить, а потом нагонял отряд с извиняющейся улыбкой на толстых губах. Игорь еще раз поразился наемникам: действовали все слаженно, как единый организм, но так же, как и в организме, один орган мало что знал о другом. Частичной информацией владели лишь «нервные центры» – командиры пятерок, а полной – «мозг».

– Ну и что делать будем? – спросил Игорь.

Ему стало ясно, что, по сути, он сдает боевой экзамен, и сейчас важно не обмануть ожиданий Меченого. Он нерешительно положил руку на висевший на поясе подсумок с гранатами, но по тому, как скривился живой уголок рта командира, понял: это глупость. Действительно, до сих пор не прозвучало ни единого выстрела и это обстоятельство что-то да означало, раз за него пришлось заплатить столькими жизнями.

– Думай, кадет…

И тогда Игорь вздохнул, отомкнул штык от автомата, закинул его за спину, а правой, свободной рукой извлек из резиновых ножен шпагу…

– Это лишнее, – шепнул командир: взгляд его снова стал веселым. – Брось – путаться будет!

– Мне так сподручнее, – буркнул в ответ Игорь.

– Как знаешь…

Меченый поднял лицо к неровному потолку, шевельнул губами, словно молился. Потом резким ударом ноги открыл распахнувшуюся внутрь дверь и передним кульбитом закатился внутрь.

Совсем без шума не обошлось: в комнате бухнул выстрел, но всего лишь один. Раздался истошный крик, сменившийся булькающим хрипом. Игорь, пригнувшись, влетел в помещение вслед за Меченым и сразу же увидел бледного в синеву солдатика, направившего на него автомат. Игорь машинально метнул свой четырехгранный клинок, упреждая выстрел. Он действовал на инстинкте, некогда думать, когда в живот тебе смотрит черный зрачок ствола. Четырехгранник по самый эфес погрузился в грудь караульного. Он безуспешно пытался руками остановить входившую в него сталь, но Игорь, шагнув вперед, резким движением выдернул шпагу. Умирающий прижал руки к груди, пытаясь остановить черный пульсирующий поток темной крови… И рухнул на пол, как подкошеннный.

Все это заняло какие-то мгновения. Князев перевел взгляд на Меченого: тот поднимался, опираясь на темный от крови кинжал.

Где же третий? Третий караульный даже не пытался сопротивляться: худой и длинный, чем-то похожий на убитого Лося, узколицый мужик средних лет стоял у стены, подняв вверх мосластые руки, далеко выступавшие из обтрепанных рукавов мундира. Глаза его молили о пощаде. Игорь удостоил его лишь мимолетным взглядом – этот уже не противник.

– Молоток, кувалдой будешь. – Меченый достал из кобуры вытертый до блеска пистолет и передернул затвор. – Считай, старшина, что лычки свои носишь заслуженно. Будешь действовать в том же стиле, к вечеру и пятерку в подчинение получишь. У нас убыль большая будет… Еще есть кто на посту?

Вопрос был обращен к перетрусившему часовому. Несколько секунд тот хлопал белесыми ресницами, а поняв вопрос, отрицательно мотнул головой.

Держа пистолет под необычным углом, Меченый неожиданно спустил курок. Мосластый даже не успел удивиться: поля вошла в глаз, и он без звука сполз о стене, оставляя на ней красную дорожку.

– Зачем? – только и смог вымолвить Игорь, глядя на долговязого солдата, скорчившегося грязной половой тряпкой в луже крови.

– Пленных сегодня будет много, – спокойно пояснил Меченый, ловко выворачивая карманы убитых им черкизонцев. – А в тылу живых оставлять не след. Это он сейчас в штаны наложил, а там, кто его знает, что ему в голову взбредет? Одумается, да и пальнет тебе в спину. Так что коли хочешь дослужиться до генерала, грязь за собой подчищай. Оно здоровее будет… Да ты не стесняйся, бери у него что приглянется. Это не преступление, пацан, а закон войны.