Выход в свет. Внешние связи

— Держи, — протянул листок, и я взяла, стараясь, чтобы рука не задрожала.

Решив взять быка за рога и пойти наступление первой, спросила небрежно:

— Что скажешь?

— Интересная штукенция. Пятьдесят.

То есть как "пятьдесят"? — растерялась я. Алесс сказал, пятьдесят тысяч? Мне не послышалось?! Значит, он согласен выступить посредником, и скоро у меня появятся деньги. Ура!!!

Постойте-ка, почему всего пятьдесят? Маловато будет. Профессор упомянул о минимуме в размере двухсот тысяч, а я слепо верила Альрику в вопросе оценки раритетов. К тому же, в моем воображении золотая гора доставала макушкой до неба и не собиралась таять ни при каких условиях. Что за наглость: предлагать за алкогольную драгоценность сущую мелочь?

Жадность ответила за меня.

— Сфигали. Не меньше пятисот, — сказала и прикусила язык. Вот я сморозила! Товарищ покрутит у виска и развернется, хлопнув дверью.

Но парня не свалила означенная мной цифра. Он решил свалить меня и хладнокровно начал торг.

— Большой риск, потому что вещь уникальная, — мотивировал спокойно. — Сто.

Хоть в шаге не мелочится: удвоил зараз первоначальную цену. Оказывается, рыжий — тот еще фрукт. Ростом едва ли выше меня и тощ как глист, а ворочает сумасшедшими деньжищами, не боясь. Попробую и я снизить цену по-королевски.

— Ну и что. Зато коньяк отличного качества до конца света. Четыреста пятьдесят.

Сейчас скажет: "Скатертью дорога. Чао-какао", и уйдет приканчивать остатки закуси.

Нет, Алесс, не уйдет, — зазудел тоненький голосок. Не для того парень навестил меня в общаге и не стал дожидаться утра, чтобы поговорить в институте. Значит, ему тоже срочно приспичило.

Я приободрилась, а рыжий привел следующий довод:

— Сложное устройство. Неисправности не подлежат починке. Сто пятьдесят.

Ситуация выглядела нереальной. Мы перебрасывались абстрактными тысячами висоров как камешками: рыжий понемногу подсыпал горсть гальки на свою чашу весов, а я с большим нежеланием облегчала свою часть. Когда же чаши уравновесятся?

В ответ на претензию парня ввернулся козырь, подсказанный Альриком:

— Не парься. Это же первая правительственная, у них лучшие стенды. И в космосе обкатывали, и в жерло вулкана сбрасывали. Четыреста.

Каково? Накуси-выкуси! — взглянула я высока на своего визави. Данный факт не оспорить.

Но рыжий и бровью не повел. Последней упомянутой им суммой стали сто пятьдесят тысяч. Неплохо. Поделив поровну и еще раз пополам, выгадаю около сорока тысяч. Хорошо. Вернее, очень хорошо. Просто отлично. Правильнее сказать: "Прекрасно!", но Алесс пока не догадывается о самовольном дележе, и, возможно, не согласится с ним, потребовав себе большую часть.

И опять я дала маху. Следовало сразу оговорить распределение процентов от продажи, как велел профессор. А он велел настаивать на двух равных долях для посредника и для меня, как для участников сделки. В общем, практически приказал упереться рогом, — и ни шагу назад, отстаивая свою часть и честь.

— Какие проценты? — удивился рыжий, выслушав предложение о способах распиливания прибыли. — Сто пятьдесят — это твоя доля.

— Как так? — опешив, я потерла лоб, принявшись усиленно складывать и делить в уме, потому что запуталась из-за непредвиденного отступления в плане.

После продажи половина денег причиталась Альрику, следовательно, мне светило… семьдесят пять тысяч в звонкой монете! Это горные хребты монет, бороздящие вершинами облака. Это бескрайние реки наличности, чьи берега теряются в дымке у горизонта. Это фантастический мир меркантильных грез, которые осуществятся с продажей фляжки.

Парень принял затуманившийся взор за признак согласия.

— По рукам?

— Эксперт оценил минимум в сто пятьдесят…

— Вот видишь! — воскликнул Алесс, не сдержавшись.

— На нос, — закончила я звенящим голосом. — Итого триста на двоих.

Даже не видя своего лица, чувствовала, что глаза нездорово блестят. Нужно вовремя остановиться, — зазвенел отрезвляющий звоночек, тут же затоптанный вспышкой азартной алчности.

— Твой эксперт не дурак, — признал рыжий. — Но переборщил. Крайняя цена — двести. Больше не дам, потому что зависит не от меня.

Шестым чувством я поняла, что он не будет повышать. Мне бы согласиться и ударить по рукам, но с языка слетело:

— Дурак не дурак, а сказал, что если не выгорит с тобой, то задействует свои связи. Двести пятьдесят, и точка.

Рот сказал и закрылся, а я обмерла. Не будь свидетеля, с удовольствием отхлестала себя по губам, имевшим наглость ляпнуть лишнее. Сейчас мне покажут красочную фигу, и я побегу за Алессом как собачонка, умоляя не принимать всерьез пустую болтовню, и он раскроет мой суперпупермегаблеф. Катастрофа!

Прогноз сбылся с убийственной точностью, когда парень взялся за ручку двери, чтобы покинуть жилище мелкой и безмерно жадной до денег крыски. Правильно, его терпению пришел конец. Мой последний шанс уходил, а я бестолково застыла посреди комнаты, сраженная провалом своих деловых интересов.

И тут на меня снизошло озарение. Видно, существуют высшие силы, которые в нужный момент дают нам, грешным, тумака по затылку, чтобы привести в чувство.

Что со мной происходит? Совсем недавно я жила на жалкие восемь висоров в неделю и безмерно радовалась, зарабатывая монетки честным трудом, а сейчас торгуюсь до одури из-за случайных денег, на которые не имею прав. Неужто и убить смогу ради наживы?

Наверное, что-то этакое вылезло на моем лице, потому что рыжий обернулся напоследок, чтобы сказать: "Прощай, дуреха!", но промолчал.

В повисшей тишине я затаила дыхание, молясь, чтобы стук бешено колотящегося сердца не выдал меня с головой. Время растянулось гусеницей, неторопливо ползущей на секундных ножках.

— Согласен, — кивнул, наконец, Алесс. — Двести пятьдесят. Скрепим уговор клятвопожатием.

Держите меня четверо! Верно говорят, что и от счастья падают в обморок.

Чтобы унять дрожащие ноги, я присела на краешек тумбочки.

— А когда будут деньги? — задала важный вопрос. После воскресенья денежное раздолье уже не понадобятся.

— Не знаю. Как получится. Тебя подгоняет? — просканировал взглядом парень.

Не поймешь, то ли огорчен суммой сделки, то ли не нарадуется, что облапошил овечку вроде меня. А овечка, обрадовавшись без меры, решила показать напоследок вставную челюсть от пираньи и ляпнула новый блеф:

— Эксперт сказал, что по своим каналам реализует до выходных. Он может всё.