Выход

Глава 15

Несмотря на свои уверенные утверждения и заверения Олии, я все же не удержался и начал захаживать к воинам когда они возвращались из своих патрулей на краткий отдых и устраивали тренировочные поединки друг с другом. Сам в них участвовать упорно отказывался отговариваясь неумением сражаться и все больше наблюдал за ними и слушал. Очень внимательно слушал их рассказы про известных им монстрах, об их повадках и слабостях. Внимал историям про самые опасные битвы и расспрашивал о заинтересовавших меня моментах. А потом, в очередной раз выслушивая предложение Амихаша присоединиться к ним, давал категорический отказ и возвращался к своей привычной и понятной работе.

С двумя десятками в «силе» я наконец-то получил возможность таскать бревна. Поэтому мы с отцом, обсудив нужды деревенских с плотниками и главой деревни, все же решили разделиться и рубить разные деревья. Папаня продолжил валить строевой лес для новых домов, а я взялся за иные породы, более подходящие для мебели и иной домашней утвари. А еще это дало нам возможность не зависеть друг от друга и работать с удобной скоростью. А мне еще и, в тайне от всех, практиковаться в метании топоров во время кратких перерывов на отдых. Отчего-то не желая чтобы это кто-то видел, я припрятал на своей делянке практически целый десяток метательных топоров, доставшихся мне от почившего Гарха, и все свободное время старался тратить на обучение работы с ними. Надеясь что небезуспешно.

Двигаясь по такому странному руслу жизни, удивительно быстро протекла вся зима, сменившись очень влажной весной, с большим количеством дождей и гроз. Работники полей наверное радовались такому подарку и только-только дождавшись тепла, сразу взялись за посадку каких-то семян, ну а меня эта сырость только злила и мешала работать. Невольно приходилось прилагать куда больше усилий, чтобы таскать сырые бревна и ветки через грязевую лесную распутицу и большие лужи, скорее похожие на крохотные болотца.

Правда меня с этими мокрыми трудностями смирили неожиданно пошедшие в рост характеристики. За всю прошедшую зиму я получил лишь одну единицу силы и, посчитав что на этом мой урезанный из-за боевого владения рост закончен, с печальными ожиданиями устремился прямиком в весну. К середине которой, помимо мирного владения, еще раз увеличил силу и, неожиданно, выносливость. Последняя подросла до первой десятки и укрепила тело, сделав его чуть более прочным и, соответственно, выносливым. Той ночью мне пришлось опять заночевать в лекарской, выпив приготовленное Кирдотом зелье глубокого сна. Ну а вчера я, от радости после такого резкого и неожиданного усиления, устроил себе целый день отдыха. Который провел в ленивом безделье и теплых объятиях Олии, нежно поглаживая ее слегка округлившийся за зиму животик. До рождения ребенка было еще очень далеко, но мы все равно не преминули немного поспорить о его имени и в конечном итоге сойтись на Рохе для мальчика и Илии для девочки. До конца лета мы наверняка уже успеем их забыть и обговорить этот вопрос еще пару тройку раз, но нам было куда важнее и приятнее само совместное обсуждение, нежели его итог.

Ну а сегодня, хорошо отдохнув телом и разумом, я с немалой радостью устремился в лес, желая усердно поработать и немного приблизить себя к очередному естественному увеличению личных характеристик. После неожиданного развития выносливости мне очень хотелось сходить к полю на котором тренировались воины и еще раз при всех и во всеуслышание послать куда подальше этого лживого Амихаша, пытавшегося запугать меня замедлением саморазвития при обычной работе. И лишь слова старшего жреца Амилоха и нашего толмача веры Аокария о нашем меняющемся мире, сдерживали этот мой по-детски глупый порыв и не позволяли быть поспешным в своих суждениях. Возможно сами создатели, видя опасность от расплодившихся тварей, решили временно убрать это неуместное ограничение на развитие воинов мирным путем и в таком случае все сказанные ему слова станут лишь пустым сотрясанием воздуха.

Поэтому я просто решил не думать об этом и нагрузить себя работой, в стремлении поскорее нагнать папаню по количеству силы. До полудня успел перетаскать в деревню целый десяток бревен и практически все тюки с обрезанными ветвями, а после заскочил домой чтобы набить уже урчащий желудок. Немного поприставал к любимой со всякими нежностями, отвлекая ее от шитья, а потом сразу побежал обратно в лес, намереваясь к закату сделать не меньше делчем в первую половину дня. Солнце, по весенним денькам заходило уже куда позже, поэтому у меня были все шансы уложиться в свой план на сегодня.

Да, шансы были, но, кажется, не было удачи. Первое же поваленное дерево неожиданно оказалось поеденным изнутри трухой и совсем не годилось в дело. Но мне все равно пришлось тратить время на его обработку, скручивая обрубленные ветки в тюки. Да и само бревно пришлось оттащить в сторону, чтобы оно не мешалось мне в дальнейшей работе. Ну а когда я с этим закончил, о себе неожиданно напомнил испитый дома слишком сладкий взвар, порадовавший меня прилипчивым привкусом во рту и сильной жаждой. Терпеть до следующего похода в деревню не было желания, поэтому, прихватив некстати опустевший бурдюк с водой, пошел к протекающему неподалеку ручью. Вода там была достаточно чистой и очень холодной, видимо беря свой исток из какого-то подземного родника, так что это сталось для меня просто идеальной возможностью чтобы утолить жажду и заодно пополнить свои запасы.

Вот только неприятности на этом не закончились и потянулись за мной следом. Я напился впрок и наполнил свой бурдюк под самую пробку…, а потом едва не выронил его из рук, когда распрямился и посмотрел чуть дальше по течению ручья. Взгляд зацепился за развороченный бережок и чьи-то большие следы, после чего сразу пришлось крутить головой, высматривая в округе возможную опасность. Ну а убедившись что рядом нет ни зверя ни монстра, я тут же устремился в сторону своей делянки и успокоился лишь когда подцепил за пояс сразу пять метательных топоров. А заодно, видимо, хапнул лишней смелости так как не побежал сообщать о найденных следах Амихашу, а отправился разбираться с этой напастью сам. Ну а когда осмотрел следы на бережке и со своим отсутствующим опытом охоты определил что он принадлежит забредшему в наши края медведю, то и вовсе расхрабрился и откуда-то черпая лишнюю уверенность, решил его выследить и добыть для деревни много хорошего мяса.

Когда я один раз потерял след, меня все же нагнали легкие сомнения в собственных силах при с столкновении с матерым косолапым, но практически сразу нашелся еще один отпечаток лапы на влажной лесной земле, после чего нерешительность была задвинута в сторону вновь вскинувшим голову азартом охоты. И вот он уже несет меня вперед, мешая обдумывать ситуацию и в целом мельтеша перед глазами образами воображаемой знатной добычи. Шел по четкому следу зверя, даже не задумываясь о том, что ему просто нечего делать в наших опасных, из-за близости к неизведанным землям, местах. Иногда даже срывался в короткие перебежки, желая поскорее добраться до ставшего слабым медведя, относительно меня самого после всех увеличений личных характеристик. И остановился лишь когда завидел впереди невысокий, разрытый у самого основания холм, с зияющим темнотой сходом в его берлогу. После чего я наконец-то осознал всю свою наивность, самоуверенность и поспешность решений. Соваться в его жилище было слишком опасно, да и величина входа недвусмысленно намекала на немалые размеры косолапого. Наконец-то вспомнив про глубину и величину его следов и примерно представив его размеры… я все же отказался от своей опасной добычи и решил сообщить охотникам об огромном шатуне, слишком близко подобравшемся к нашей деревне. Сделал несколько осторожных шагов назад, стараясь не хрустеть опавшими с осени ветками… и практически сразу понял что сильно запоздал со своим отступлением.

Негромкий булькающий рык заставил меня резко развернуться на месте и не раздумывая метнуть топорик в направлении, не сулящего ничего хорошего, звука. Вот только моя рука дрогнула при броске и снаряд лишь чиркнул пяткой по морде чудовищно огромного медведя, выбив и заставив брызнуть слизью один из его нескольких десятков глаз. С тремя парами лап, разделенной надвое нижней челюстью, ветвистыми рогами и острыми суставчатыми отростками на спине, похожими на паучьи лапки — измененный чужой волей зверь зарычал от боли и практически тут же устремился в мою сторону, намереваясь подмять наглеца своим немалым весом и разодрать когтями.

К моему счастью, тот же самый вес делал чудовище более грузным и медлительным чем ему хотелось. Поэтому я, ожидаемо не желая быть раздавленным этой обезображенной тушей со всей силы прыгнул в сторону, уходя от удара головой и, не без труда удержавшись на ногах, тут же бросил в тварь еще один сдернутый с пояса топорик. Он полетел куда удачнее и вмял мохнатое ухо медведя ему в голову. Увы, без большого вреда для зверя. Торопливо метнул сразу еще два, вскользь попадая по морде и повреждая немало глаз с одной стороны, а в следующий миг едва не расстался с жизнью, когда большой зверь неожиданно резко извернулся и мотнув головой, распорол своими рогами мою рубаху и кожу на грудине. Скрипнуло костью по кости и я вскрикнул от боли. Чувствуя сильнейший страх, поспешил отбежать в сторону и, прикрываясь деревьями, дал себе короткую передышку, чтобы перетерпеть самую первую и главную вспышку мучений.