Выход

— Мой маленький работник. Трудишься изо всех сил? А я вот тебе покушать кое-что принесла — прозвучали в голове знакомые до боли слова. Страх. Ужас. Неизбежность. Я дергаюсь к ней на встречу и хочу прокричать отчаянное «БЕГИИИ», но слова вязнут в окружающем меня гулком полумраке, а затем, превратившись в белесый иней, оседают на желтеющую траву. Рвусь вперед, но густой, словно свежий мед, воздух крепко цепляется за тело и не позволяет сдвинуться с места.

«БЕЕГИИИ!!!» — и снова изо рта вырывается лишь холод неизбежности, покрывая округу идеально белым ковром из снега и отчаяния. Я бьюсь в истерике и пытаюсь вырваться из самых крепчайших в мире пут. Нерушимых пут времени. Мысленно проклиная свою слабость, хочу бросится к ней и прикрыть своим телом… с пугающей ясностью осознавая что уже давным-давно опоздал. При чем не на мгновения и даже не дни, а на долгие-долгие года.

Удар! — несколько длинных щупов выметнулись из кучи опавшей листвы, пронзая острыми иглами на концах тело матери сразу в трех местах. Ярко красные капли на белой холодной земле и… боль. Наша общая, неописуемая человеческой речью боль.

Рывок! — цепляясь все теми же щупами за землю и деревья, похожее на округлый ком земли чудовище устремилось прочь, таща за собой свою добычу. Зрение смазалось, превращаясь в мешанину из белого коричневого и зеленого. Все кружится и мелькает перед глазами, а в ушах гремит истошный, переполненный ужасом и болью крик… мой собственный, срывающийся на хрипы, крик.

Отчаяние! — и нет более ничего. Весь окружающий мир превратился в пульсирующий ком из боли страха и отчаяния.

— Проснись! — хлесткая оплеуха милосердно вырывает меня из крепкой паутины ужасного сна и швыряет на смятую от метаний кровать. Тяжесть мук памяти отступала, оставляя лишь боль на израненной душе и уже куда более приятную тяжесть сидящей на мне сестры. Моей прекрасной спасительницы, высвободившей своего глупого братца из холодного узилища повторяющихся снов.

— Ты опять видел маму? — тихо спросила у меня Мирина…, а я не смог ей ничего ответить. Вместо слов просто обнял свою младшую сестренку и тихо-тихо заплакал, выплескивая в слезах всю свою печаль, боль и любовь. Она конечно тоже не удержалась и присоединилась ко мне в нашей общей скорби, после чего мы уже вместе принялись делать мою кровать не только смятой, но еще и мокрой. Ну а спустя несколько минут, когда слезы во мне, видимо, наконец-то закончились, я повернулся и посмотрел на тоже проснувшегося, стоящего рядом отца и в очередной за последние годы раз тихо-тихо попросил.

— Прости меня. Я был тогда слишком слаб — и не позволяя папе ничего возразить на эти слова, поспешил озвучить свое отвердевшее только сейчас решение, о котором раздумывал на протяжении последних нескольких месяцев — Прости, но… После пробуждения одну из единиц развития мирного владения инструментом использую для того чтобы открыть боевое владение топором. Мне это конечно никак не поможет…, но я больше не хочу чувствовать себя беспомощным.

— Если это тебе поможет смириться… Я не стану тебя переубеждать. Да и не так уж это и страшно. Если будешь стараться также как и сейчас, то уже скоро вернешь себе эту потраченную не туда единицу — понимая и разделяя мою боль и страх, уверенно ответил отец, а затем, помедлив несколько мгновений, все же решился. Подошел к моей кровати и обнял нас обоих своими сильными крепкими руками. Ну а мы с сестрой прижались к нему в ответ и замерли, боясь спугнуть этот редкий момент единения нашей… ставшей несколько лет назад неполной, семьи.

— Люблю вас — прошептала Мирина, а мы с папаней согласно промолчали, просто греясь в тепле наших сердец. А заодно наивно надеясь что так будет всегда.

Глава 3

Весенние месяцы пролетели быстро и вот уже достигшая нужного возраста ребятня, давно поскидывавшая теплую одежду и щеголяя в расшитых праздничных рубахах да сарафанах, забирается в большую телегу. Радостные парни и девицы наконец-то дождались времени «пробуждения» и готовы были ехать хоть до нашего главного города Великограда, лишь бы получить запечатанные характеристики и владение мирными инструментами. Благо, так далеко нам ехать было не нужно и путь наш лежал в деревеньку Золотистый луг, в которой имелся ближайший на нашей окраине разведанных земель храм Создателей, в котором и должен был проходить ритуал пробуждения характеристик.

Путешествие все равно предстояло неблизкое и должно было отнять у нас практически половину дня, но шальная молодежь и не думала унывать по этому поводу. Мы галдели словно дурные сороки и делились своими ожиданиями и планами, поголовно мечтая о невероятно высоких начальных характеристиках. Потом перебрасывались шутками и веселыми историями, пуская волны громкого смеха по зеленеющим полям и лесочкам. Ну а ближе к концу пути просто болтали ни о чем, то и дело припоминая оставшихся в деревне младших друзей, которым предстояло терпеть еще год или даже два до долгожданного пробуждения. Терпеть и завидовать нам, таким ловким и сильным молодцам.

Пять девчонок на четырех парней — мы были словно в малиннике, любуясь красиво одетыми прелестницами и слушая их милое хихиканье. Обе стороны наверняка уже думали о будущем и рассматривали друг друга не как хороших друзей по детским играм, а как возможных отцов и матерей своих будущих детей. Возможно у других еще до этого лета сложились какие-то пары или симпатии, но я… Не будучи шибко общительным парнем и тратя практически все свободное время на работу в лесу, пока не лез в эти игры высоких отношений, считая что нет смысла куда-то спешить. Да и, несмотря на изредка бросаемые в мою сторону девичьи взгляды, мне не хотелось показывать ответный интерес и давать красавицам ложные надежды, так как ни одна девица из этого прекрасного букета не зацепилась за мой разум и сердце.

— Ну что, ты так и не отказался от своей идеи открыть боевое владение? — толкнув меня локтем в бок негромко поинтересовался мой хороший друг Аюл. Красивый, высокий, светловолосый и, на мой взгляд, хлипковатый телом — он всегда привлекал взгляды девиц, но как и я не проявлял ответного интереса к ним. Мы собственно и сошлись с ним, став хорошими друзьями, по большей части из-за увлеченности работой и желания получить предельно большие стартовые характеристики при пробуждении. Правда он пошел по стопам матери, а не отца и проводил практически все свободное время в полях, обучаясь обработке растений. Лопаты всех форм и видов, грабли с тяпками и косы с серпами — вот каково было его направление развития, в которые он планировал вложить всего себя и все полученные единицы самосовершенствования. Я считал это достойной целью, хоть и не понимал зачем ему распылять свое внимание на такое количество рабочих инструментов. Три направления это слишком много и я уже ни один раз пытался его убедить в необходимости отказаться от кос… Впрочем, как и он меня, в плане отказа от боевого владения топорами.

— Да. Я очень долго об этом думал и недавно окончательно решился. Да и не такая уж и большая это потрата, потеря одной единицы рабочего совершенствования. Мне в данный момент куда важнее получить больше силы, чтобы сразу начать помогать отцу, а не таскать за ним эти веточки. У нас нынче много молодых пар на сносях и нужно быстрее таскать бревна плотникам, чтобы поскорее поставить им хаты. В одиночку папаня с таким делом до холодов точно не управится — пояснил я свои мотивы, при этом стараясь увести мысли друга в направлении работы. Увы, этот нехитрый маневр совсем не помог и не отвлек Аюла от главной темы. Он вцепился в собственное мнение как волк и не собирался от него отступать ни на шаг, ведя беседу к очередному, ни единожды уже случавшемуся спору.

— Ну откроешь ты боевое владение, а дальше что? От одной единицы не будет практически никакого толка, а до уверенной десятки ты все равно это направление не разовьешь. Я то хоть смогу все три инструмента усердным трудом продвигать, а тебе это не поможет. Для увеличения боевого владения нужны постоянные сражения с монстрами из неизведанных земель, а они, слава создателям, редко к нам захаживают. Так что будешь ты с этой единичкой боевого владения до конца жизни ходить и корить себя за такой глупый поступок — в очередной раз сыпал слышанными мною раньше и вполне разумными доводами друг. Вот только теперь мою уверенность уже ни что не могло поколебать. Я принял решение и не собирался от него отступаться — Чего молчишь? Неужели совсем нечего сказать? Или может ты наконец-то решил послушать меня и отказаться от этой дури?

— Возможно ты и прав… — задумчиво почесывая вновь отросшую и взявшуюся зудеть бороду, немного невпопад ответил я на вопрос Аюла. И лишь завидев вновь мелькнувшие меж деревьев яркие крыши высоких домов деревеньки Широкие луги, в которую мы собственно и направлялись, наконец-то закончил свою мысль — Наверное даже хорошо, что у меня не будет причины развивать боевое владение топором. Это значит что мы с тобой проживем тихую, мирную и счастливую жизнь. Поэтому я обязательно потрачу одну единицу самосовершенствования на боевой топор, чтобы успокоить себя и избавиться от лишних тревог. И пусть это станет моей самой большой ошибкой.