Выключай телевизор, хэппи-энда не будет!
Шрифт:
– А я-то здесь причем? – возмутился Данила. – У меня мячи не лопаются. С какой стати…
– Четыре круга!
– Константин Иванович…
– Пять!
– Заткнись, гад, - злобно прошипел Ларин в ухо Мельнику и незаметно ткнул одноклубника кулаком в поясницу. – Иначе он в раж войдет и мигом до десятка нагонит.
Данила угрюмо замолчал. Бесков с садистской ухмылочкой еще минуту постоял возле них, ожидая, не захочет ли кто-нибудь из молодых игроков снова покачать права. Но те урок усвоили крепко, и поэтому старший тренер удалился ни с чем, разочарованно вздохнув.
– Володь, давно хотел спросить тебя, как художник художника: а как мячи красят? – устало поинтересовался Мельник у одноклубника,
– Иди на хер, художник, - окрысился на него товарищ, тяжело дыша. – Лишние два круга из-за твоего длинного языка прошли. У меня сейчас ноги отвалятся. И сердце выскочит.
– Зато мячи красить идем по твоей вине, - немедленно вернул должок Данила. – На кой черт мяч ухайдокал?
– А я что, - недовольно засопел Володька. – Бил, как всегда. Небось буржуи бракованный подсунули.
– Так как их красить нужно? – снова спросил Мельник.
– А, - лениво отмахнулся товарищ. – Пошли к дяде Грише, он все мигом тебе растолкует. Там в принципе ничего сложного нет, просто муторно до чертиков.
Так и оказалось. Выслушав присланных к нему футболистов, мастер похмыкал, а потом скрылся в своей подсобке. Погремел там железками, с чертыханием пошарил по полкам, а потом вышел обратно.
– Вот, держите. – Он протянул несколько разномастных кусков наждачки, кисточки и банки с краской и растворителем. – Мячи старые возьмете вон в том углу, - показал он направление. – Их там уже десятка полтора накопилось.
– Сколько? – взвыл Ларин. – Да нам здесь неделю с ними придется коноеб..ться!
– Все, положим, я тебя красить не заставляю, - спокойно возразил дядя Гриша, доставая сигареты и спички из кармана своего синего халата. – Но штуки три-четыре в порядок приведете. Я их потихоньку готовил уже к покраске, они там все вымыты и высушены. Задача ясна? Тогда приступайте. Если что понадобится, я у себя. – И мастер шмыгнул в свою каморку.
– Самые убитые ищи, - посоветовал многоопытный Володька, когда они добрались до небольшой кучи старых мячей разной степени изношенности.
– На фига? – удивился Данила. – Почему так – новые же лучше.
– Дятел ты, Малой, - глянул на него с превосходством Ларин. – Чем больше кожаная поверхность истерлась, тем проще ее зачищать. Смотри, - он нагнулся и подобрал один из мячей, который выглядел откровенно непрезентабельно. – Берешь шкурку, и начинаешь его зачищать. Делаешь практически замшевым, - Володька сопровождал объяснение действием. Мельник внимательно наблюдал за ним. – А когда станет одинаковым со всех сторон, то хорошенько промоешь, чтобы всю грязь удалить и на просушку. Ну а завтра, обработаем грунтовкой и после приступим к покраске. Да, чтобы краска хорошо легла, можно еще взять желатина, добавить щепотку в теплую воду и пройтись этим раствором по поверхности. Тогда краска ляжет равномерно. Вник?
– Давай помедленнее, - покрутил головой Мельник. – По всем этапам сначала: и с чувством, с толком, с расстановкой.
– М-дя, - расстроился Ларин. – Похоже, мы здесь и правда надолго.
Глава 18
1968 год. Ноябрь. Москва - Донецк
– Мельник, иди-ка сюда, - Константин Иванович поманил молодого нападающего к себе.
– Чего? – Не то, чтобы Данила чувствовал за собой какую-то вину, но…это же Бесков! Он из любой мухи не то, что слона – динозавра размером с трехэтажный дом вырастит. Причем в одну секунду. А красить мячи парню не понравилось. Надышался по дурости краской и потом едва не стошнило. Но голова дня два потом болела. И на еду толком смотреть не мог.
– У тебя ведь скоро день рождения,
правильно? – старший тренер выглядел озабоченным.– Ну да, десятого, - удивился Мельник. – А что?
– «Что»? – передразнил Бесков. – Восемнадцать лет тебе стукнет, вот что. Повестку из военкомата получал?
– Нет, вроде, - неуверенно сказал Данила. Честно говоря, он в почтовый ящик заглядывал редко, поскольку газет или журналов пока не выписывал. Собирался все дойти до своего отделения связи и оформить подписку на «Советский спорт» и «Футбол-Хоккей», но вечно не находил для этого времени. А письма от фанатов комендант передавал.
– Плохо, - скривился Бесков. – Очень плохо. По закону «О всеобщей воинской обязанности» ты как раз подпадаешь под призыв ноября – декабря этого года. Справишь день рождения и в сапоги. Да, - взялся он за подбородок, - упустил я как-то этот вопрос, упустил. Поручил Ильину, а он забыл. Замотался, говорит. Вот ведь, голова садовая! – ругнулся в сердцах старший тренер. – Эдак тебя и правда сейчас Бобров в ЦСКА захапает. С твоими показателями рупь за сто, что Сева не побоится на конфликт между нашими ведомствами пойти. Да только шиш ему! – Константин Иванович скрутил дулю и продемонстрировал ее ошалевшему немного от всего происходящего Даниле.
– Слушай меня внимательно. Домой пока не уезжаешь, поживешь опять на базе. К воротам не выходишь, кто бы тебя не вызывал. А то сунут в машину и поминай, как звали. Бывали прецеденты. Я ребят предупрежу, они за тобой приглядят. И охрану, на всякий случай, настропалю, чтобы ворон не считали. Все понял?
– Да, – растерянно кивнул юноша. Ничего себе тут танцы с саблями вокруг него разворачиваются. – А на игру как ехать, вдруг в аэропорту привяжутся. Или в Донецке.
– Решим, - неопределенно ответил Бесков. – Это не твоя забота. В Донецк нам до твоего совершеннолетия лететь. Так что с этой стороны все чисто. Главное, запомни, как «Отче наш» - если поймают, увезут куда-то и положат перед тобой заявление, мол «хочу служить в войсках Советской Армии», ничего не подписывай! Будь на своем, как кремень. Иначе тебя никто уже не сможет отстоять. Усек? Эх, может тебя в дивизию Дзержинского запихнуть? А что, подчинение как раз по нашей линии. Съездишь разок на присягу, потом зачислят в спортроту инструктором по физподготовке, но жить будешь, как и прежде, дома. А срочную службу проходить в футбольном клубе «Динамо». Да, так, пожалуй, проще всего сделать. Но еще раз повторяю, с базы ни ногой!
Вот ведь, не было печали. В своем времени Мельник после школы поступил в институт с военной кафедрой и потому срочную службу в армии не проходил. Сборы, погоны лейтенанта и все – ко времени окончания учебы Советский Союз приказал долго жить и в суматохе того времени не пришлось даже на год в войска идти – оформили, как офицера запаса. К слову, и на сборы потом никогда не вызывали. А здесь, как оказалось, с этим делом все было строго. Что ж, оставалось надеяться, что Константин Иванович и правда сумеет разрулить непростую ситуацию.
В аэропорту, когда динамовцы улетали на матч с «Шахтером», к Даниле никто, слава богу, не приставал. За исключением болельщиков и болельщиц, разумеется. Но к этой стороне своей профессиональной деятельности парень уже стал привыкать. И автографы раздавал вполне уверенно. К тому же, этот выезд был особенный, так как москвичи реально претендовали на золотые медали чемпионата и потому кроме обычных любителей футбола в Шереметьево понаехали репортеры из самых различных изданий. Мельник все высматривал, не мелькнет ли где Андреева, но, нет – девушка так и не появилась. Или, он ее просто не увидел. Внутри засела небольшая заноза, которая царапала и заставляла думать, что, быть может, он зря так резко наехал на Ленку, но юноша старательно гнал эти мысли прочь. Чего теперь-то – сказал и сказал.