Выкорчеванная

Я вытянула руку в бесполезном возмущении. Стрелы летели. Одновременно на землю будто подкошенные пали три десятка человек — все были защитниками бреши. Солдаты Марека бросились к пролому, заполнили ров, и остальная часть армии бросилась следом. Они стали стараться оттеснить людей барона к первому проходу.

Каждый дюйм давался страшной ценой. Люди барона ощетинились копьями и мечами, заняв узкое место, и солдаты Марека не могли, не попав под удар, их преодолеть. Но Соля направил через стены на защитников новый дождь стрел. Саркан отвернулся и принялся обшаривать бумаги на столе в поисках ответного заклинания, но очевидно, что он не успеет отыскать его вовремя.

Я снова вытянула руку, но на сей раз я попыталась использовать заклинание Дракона, которым он вытащил Касю со склона горы: «Tual, tual, tual», — я позвала лучи, потянулась к ним, и они, подрагивая, отозвались под моими пальцами. Я наклонилась и отбросила их прочь на верхушки стен. Стрелы последовали за ними и, угодив в камень, осыпались кучей.

На мгновение я решила, что серебристое свечение просто задержалось на моих руках, отсвечивая на мое лицо. Тут встревоженно вскрикнул Саркан. В окно ворвался десяток новых серебристых лучиков, и все показывали на меня: на шею, грудь, глаза. Мне оставалось всего лишь мгновение, чтобы сгрести их в кучу и слепо отбросить их, чтобы увести от себя. За ними сквозь окно с жужжанием влетели стрелы, попав туда, где оказались отброшенные лучи: в книжную полку, в пол, войдя глубоко в кресло — подрагивая оперенным концом.

Не успев испугаться, я удивленно оглядела их, еще не понимая, что едва смогла избежать десятка попаданий. Снаружи рявкнула пушка. Я уже начинала привыкать к этому шуму. Я инстинктивно моргнула, не оглядываясь, все еще находясь под впечатлением от того, насколько близко пролетели стрелы. Но Саркан внезапно перевернул стол, разбросав бумаги, разлетевшиеся в стороны, когда он грохнулся об пол так, что содрогнулись кресла. Волшебник втащил меня за него. Высокий свистящий звук летящего ядра приближался.

Нам хватило времени на то, чтобы понять, что происходит, но недостаточно, чтобы что-то предпринять. Я скрючилась под рукой Саркана, уставившись на тыльную сторону стола. Сквозь щели между массивными деревянными плашками просвечивал свет. Потом ядро врезалось в ставни, открытая оконная рама упала и рассыпалась осколками. Ядро покатилось по полу, пока с силой не ударилось о стену, расколовшись на куски, выпростав расползающийся серый дым.

Саркан закрыл мои рот и нос ладонью. Я задержала дыхание, узнав заклинание окаменения. Пока серый туман медленно полз в нашу сторону, Саркан сделал манящие движение по направлению к потолку, и к нам спустился один из его сферических стражей. Он проделал в его поверхности отверстие и с помощью еще одного беззвучного властного жеста, заключил дым внутрь сферы, пока весь он не собрался внутри, окрасив ее в темный, как у грозового облака, цвет.

Еще до того, как он закончил, мои легкие были готовы разорваться. Сквозь пролом в стене Башни громко свистел ветер, книги рассыпались, шумно шелестели порванные страницы. Чтобы не вывалиться наружу, мы придвинули стол вплотную к пролому. Саркан подобрал раскаленный осколок ядра клочком тряпки и поднес к стражу, словно науськивая собаку: «Menya kaizha, stonnan olit», — произнес он над стражем и выпустил его в ночное небо. Тот уплыл серым пятном, словно клок тумана, слившись с небом.

Все это произошло в считанные минуты, на больше я бы не смогла задержать дыхание. Но в ров уже ворвалось еще больше солдат Марека, и теснили людей барона к первому туннелю. Соля направил очередной залп стрел, освободив для нападающих больше пространства, и кроме того Марек со своими рыцарями, подгоняя их в брешь, ездил прямо за стеной. Я видела, как они использовали для этого плетки и обухи копий на собственных солдатах.

Передние ряды были буквально насажены на оружие обороняющихся. Остальные солдаты напирали сзади, и, мало-помалу, сторонникам барона пришлось уступить: пробку вытаскивали из бутылки. Ров уже был наполнен телами — их было очень много, наваленных друг на друга. Солдаты Марека даже воспользовались грудой тел, чтобы стрелять сверху в людей барона, словно им было все равно, что они стояли на телах своих павших товарищей.

Из второго рва солдаты барона начали перекидывать через стену сферы с зельями Саркана. Они разбивались с голубыми вспышками, среди нападавших расползались облака дыма, и застигнутые им солдаты падали на колени или валились как подкошенные с отрешенными лицами и погружались в сон. Но их место тут же занимали новые солдаты, которые словно муравьи перебирались через упавших.

Видя все это, я чувствовала дикий ужас.

— Мы недооценили ситуацию, — сказал Саркан.

— Как он может так поступать? — спросила я дрожащим голосом. Казалось Марек был так настроен добиться победы, что ему было безразлична цена за дыру в стене. Он отдаст все, все что угодно, и солдаты последуют за ним на смерть, до самого конца. — Должно быть он поддался порче… — я не могла представить ничего иного, что могло бы заставить его проливать кровь собственных людей подобным образом, словно это вода.

— Нет, — возразил Саркан, — Марек сражается не ради взятия Башни. Он сражается за трон. Если он здесь уступит нам сейчас, то будет выглядеть в глазах магнатов слабым. Он загнан в угол.

Я поняла, не желая того. Марек действительно отдаст за это все, что угодно. Никакая цена не будет слишком высокой. И уже потраченное им волшебство и люди только усугубляли ситуацию, словно он швырялся огромными деньгами, чтобы покрыть плохую ставку, поскольку не желал терять то, что уже проиграл. Мы бы не смогли его сдержать. Нам придется сражаться до последнего человека, при том, что у него остается еще несколько тысяч в резерве, готовых ринуться в бой.

Пушка взревела еще раз, словно подчеркивая это страшное осознание, и вдруг они внезапно смолкли, и наступила благословенная тишина. Парящий страж Саркана опустился на них сверху и лопнул на раскаленном металле. Десяток обслуживавших пушки солдат застыли статуями. Один из них стоял у левой пушки с засунутым в ствол банником. Другие были впряжены в лямки, которыми подтаскивали правую пушку на место после выстрела. Остальные: кто держал в руках ядро, кто мешок — застыли монументами незаконченного боя.

Марек тут же велел прислать других людей и расчистить от статуй место у пушек. Они принялись оттаскивать их прочь, опрокидывая их в грязь. Я поморщилась, увидев, как освобождая веревки у одной из них отбили пальцы. Я хотела крикнуть им, что окаменевшие солдаты еще живы, но вряд ли это образумило бы Марека.

Статуи были тяжелыми, и работа продвигалась медленно, так что у нас была небольшая передышка от пушечного обстрела. Я перевела дух и повернулась к Саркану:

— Если мы предложим сдаться, они нас выслушают?

— Безусловно, — ответил он. — И тут же прикончит нас. Если собираешься отдать ему детей, то проще самим перерезать им горло, но он не откажет себе в удовольствии нас послушать. — Он в свою очередь, указав пальцем, произнес слова нарушающего прицел заклинания, и новый залп стрел устремился в стену. Посмотрев вниз, волшебник встряхнул рукой и запястьем:

— Утром, — сказал он, наконец, — даже если Марек пожелает израсходовать всю армию, людям понадобится отдых, поскольку они не могут сражаться бесконечно без еды и питья. Если мы сумеем продержаться до утра, ему придется их ненадолго отозвать. После этого он может начать переговоры. Если только мы сумеем продержаться до утра.