Выкрутасы

– Входи, милая! Иди и познакомься с Эллиотом!

О. У него есть имя. Я следую за ней в большую прихожую. Она украшена красным деревом и подчеркнута девственно-белой краской. Также в середине комнаты есть сверкающая люстра, что изящно свисает над твоей головой. Я снимаю свою кожаную куртку, вешая ее на один из крючков, не сводя глаз со сверкающих кристаллов.

– Мам, здесь ты действительно превзошла себя.

– Ох!
– она отмахивается от моего обвинительного тона одним простым взмахом руки. Я следую за ней к гостиной открытой планировки, которая выходит к бассейну на заднем дворе.

Мама плюхается на шезлонг и похлопывает по тому, что стоит рядом с ней.

– Ты рано добралась сюда, расскажи мне, как колледж? Расскажи мне все!

Она делает глоток своего напитка в тот момент, когда к нам подходит горничная, неся в руках серебряный поднос, на котором стоит парочка причудливых коктейлей.

– Ты все еще предпочитаешь пина коладу?
– она берет оба напитка и протягивает мне молочный.

– Ага!

Я беру его и вежливо улыбаюсь горничной. По середине заднего двора размещен огромный крытый бассейн и фонтан в конце. Вдоль двора растут деревья и за несколькими кустами скрывается домик у бассейна. Мама шлепает меня по руке, привлекая мое внимание.

– Там останавливаются сыновья Эллиота, когда они здесь, потому что это недалеко от Скара, их домашнего ринга или типа того.

Точно. Дети.

– Что? Сами по себе? Немного небрежно, не так ли?
– я хихикаю, потягивая свой холодный, сливочный коктейль.

Она спускает немного свои солнцезащитный очки вниз.

– Аметист, что ты имеешь в виду?
– мама смотрит мне через плечо и затем яркая улыбка освещает ее черты лица.
– Ах! Вот и они!
– она встает, немного спотыкаясь, но быстро берет себя в руки

Я не утруждаю себя тем, чтобы побыстрее оглянуться, просто медленно встаю, забирая у нее коктейль. Ставлю его на маленький столик, что отделяет наши шезлонги.

– Да, я больше не дам тебе пить.

Слышу смешок позади себя и, закатывая глаза, оборачиваюсь. Мне, очевидно, придется попытаться геройствовать с этими маленькими дьяволами, поскольку мне нужно быть милой с ними, возможно, вечно, если я правильно читаю посылы любви, которые извергает моя мама.

– Привет…

Все останавливается.

Дыхание застревает у меня в горле, и я сжимаю стакан в своей руке. Мое сердцебиение снижается до глубокого, медленного и тревожного баса, а ладони зудят от пота. Колени начинают дрожать. Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.

Здесь, передо мной стоят трое… не мальчиков… мужчин. Не крохи, а чертовски взрослые парни.

Один из них Аквамен.

Второй - Вульф

А третий? Чертов Мэддокс Стоун.

Глава 4

< image l:href="#"/>

СГЛАТЫВАЮ, ПЕРЕВОДЯ ВЗГЛЯД МЕЖДУ НИМИ ТРЕМЯ. Смотрю на маму.

– Извини, подожди, что?
– мое невнятное замешательство, вероятно, не остается незамеченным трио, поэтому я делаю то, что делаю всегда, когда начинаю нервничать. Закрываю свой рот.

Глаза Мэддокса словно зеленые, мраморные магниты. Мне нравится, что он наблюдает за мной, и затем, прежде чем я могу с собой что-то сделать, мои глаза сталкиваются с его. Он протягивает мне руку, дерзкая улыбка растягивает его губы.

– Я Мэддокс. Ты дочь?

Понимаю, что он делает. Если моя мама узнает о нас, она будет в замешательстве… сойдет с ума. Беспокоиться до истерики - специализация моей мамы

– Привет, - я кладу свою руку в его.
– Я Аметист. А ты?
– В этом есть двойной смысл. Стараюсь звучать так, будто прошлая ночь не стоила того, чтобы ее запомнили, но очевидно, мне это не удается, потому что его смех проникает сквозь мое оскорбление.

Аквамен делает шаг вперед, резко плечом задевая Мэддокса.

– Я Тэлон, но эта горячая цыпочка, которую я встретил недавно, называет меня Акваменом, и я думаю, что это броско, как ты думаешь?
– спрашивает он меня с озорным блеском в глазах, озаряющим его туманные зеленые глаза. Я снова щурюсь. Его ухмылка становится еще шире.

Я безнадежна, потому что не могу контролировать усмешку, что растягивает мои губы.

– Я думаю, что тебе это очень даже подходит.

Он подмигивает мне, а затем Вульф ступает вперед, вытянув руку, его выражение лица сдержанное и лишено всяких эмоций.

– Вульф.

Я жму его руку, хотя это больше похоже на то, что я трясу одеревенелый, холодный труп. Не очень много помню с прошлой ночи, но я запомнила, каким неприветливым был Вульф.

Проводя кончиками пальцев по волосам, я убираю их от своего лица и затем смотрю назад на маму.

– Ну…

– Ох! Я рассказала мальчикам, какая ты девочка-сорванец, что всю жизнь катаешься на скейте и все то…

– Мам…

– Нет, нет, поэтому они сказали, что вниз по дороге есть площадка. Вы все должны испробовать ее. Эми, дорогая, ты взяла с собой свой скейт?

На самом деле, ей не нужно было спрашивать меня об этом, потому что она чертовски хорошо знает, что я всюду с собой беру свою доску.

– Да, мам, она в моей машине, но мне нужно вернуться домой сегодня. У меня есть действительно важный доклад, который мне нужно выучить для…

– Что ты изучаешь?
– спрашивает Вульф, садясь на один из шезлонгов.

Я чувствую себя неловко, стоя и выкручивая пальцы, и я знаю, что Мэддокс тщательно изучает меня, поэтому сажусь. Несмотря на то, что прошлая ночь заставляет меня сжимать бедра, мои кости кричат, а моя душа ноет от беспорядка, это также заставляет меня болезненно осознать, как смертоносен Мэддокс Стоун.

Я снова надеваю свои очки, чтобы прикрыть глаза.

– Ах, вообще-то бакалавр изобразительного искусства.

– Актриса?
– спрашивает он, с интересом изгибая бровь.

Я не уверена, искренен ли этот интерес, но я принимаю это.

– Хм-м, не по своему выбору, если честно. Я вообще хотела больше быть за кулисами, потому что специализируюсь на драматической литературе и написании сценариев, но, думаю, нам всем нужно с чего-то начинать, так что да, я актриса.

Мама вытирает свой рот подушечкой большого пальца, прежде чем выпаливает: