Выкупи меня

Глеб Темников — профессионал высшей категории. Я его из ФСБ сманил. Он может любого из-под земли достать. В буквальном смысле.

Прохожу, сажусь в кресло, указываю ему на соседнее — кабинет у меня большой. В эркере — два кресла и журнальный столик. Удобно для конфиденциальных бесед.

— Найди мне девчонку.

Глеб хмыкает:

— Неожиданно. Но вот только я — по другой части.

Ещё бы — порядочный семьянин по уши влюблённый в собственную жену.

— Не ёрничай, — осаживаю сразу, потому что мне не до шуток. — Мне нужна конкретная девушка.

— Отлично, давайте данные, к вечеру будет полное досье.

— С данными, Глеб, и я бы смог. А так — только ты. Могу дать лишь ориентир, наводку. Я не знаю её имени. Видел один раз мельком из окна машины, когда проезжал мимо.

Глеб присвистывает, но не стебётся. Его красавица и умница Алёна ему — в прямом смысле — на голову свалилась. Глупышка вздумала пришла на собеседование, но что-то пошло не так, тогда она вылезла в окно и прыгнула. Хорошо, что у Глеба чёткая реакция — поймал и больше не отпустил.

— Лихо вас зацепило, шеф, — констатирует он.

— Не то слово. Сможешь найти по описанию? Она, скорее всего, студентка Академии маркетинга и социально-политических технологий. Гуманитарий. Там только одна гуманитарная кафедра.

— Без проблем, шеф, — рапортует Темников. — Вечером у вас будет полная информация.

Уважаю профессионалов.

Еду в офис, чтобы занять себя и не думать каждую минуту о рыжей. Благо, дел полно, и они здорово отвлекают.

А ровно в шесть на мой стол ложится пухлая папка — Темников не подвёл. Открываю и сразу же зависаю на фотографии рыжей. Как же она хороша! Нежная, юная, естественная. Ни грамма фальши и косметики. И глаза — зелёные, как заказывал. Белая кожа, медь волос, чуть вздёрнутый носик, пухлые губки.

Вероника Зайцева, двадцать лет, будущий специалист по международным коммуникациям. Чем сей зверь занимается — неведомо. Просто ещё одна бесполезная профессия. Но девочка и её получает со всем рвением — в зачётке только «отлично».

Едва Глеб уходит, как я набираю Алёну — она мой личный референт. Я сам предложил Темникову такой расклад, потому что мне надоело отмазывать его за то, что он избил её очередного работодателя. Алёнка-то верная, но очень уж смазливая и аппетитная. Поэтому каждый новый начальник норовил залезть ей под юбку. А Глеб такого стерпеть не мог. Вот я и сказал: пусть выходит ко мне личным помощником. Алёнка не только красавица, но и умница. Училась за границей, свободно владеет тремя языками, ас в делопроизводстве — ответственная, пунктуальная, строгая. Именно такого референта я и искал. И сейчас, когда Темникова появляется в моём кабинете, я с тоской смотрю на её — уже весьма внушительный — живот. Скоро уйдёт в декрет, и где мне, скажите на милость, замену искать? Алёна слишком высокую планку задала.

— Алёна Олеговна, — говорю ей, — организуйте мне на этой неделе посещение Академии маркетинга.

— Но у вас на этой неделе, Аристарх Иванович, нет свободного дня. Даже часа нет.

— Найдите, — давлю я.

Алёна кивает.

— Хорошо. В четверг у нас под вопросом встреча с производителями лекарственных растений.

— Переносите на пятницу. Там вроде было окно с двух до трёх.

— Да, — соглашается Алёна, — но встреча с производителями обычно занимает больше часа.

— Ужмём регламент.

Алёна кивает, делает пометки в блокноте и уходит.

Сегодня вторник. Нужно продержаться до четверга.

И, милая зайчишка…

Веду пальцами по контуру личика — овал просто идеальный! — и довольно улыбаюсь.

…прячь скорее свой симпатичный пушистый хвостик.

Я выхожу на охоту.

И я тебя съём.

Ника

Пытаюсь оттолкнуть мужчину.

Слышу за спиной злобное сопение Машки.

Но отпускать меня никто не собирается. Более того, притягивает к себе и целует. Бесцеремонно, нагло, врываясь в мой приоткрытый от удивления рот. Сминает губы, сплетает наши языки. Я отвечаю! Почему? С ума сошла? Или просто потому что никто и никогда меня так не целовал. Целомудренные поцелуи Вадима — не в счёт. Я цепляюсь за лацканы пиджака Ресовского, дурею от аромата его парфюма, утекаю, изменяю Вадьке.

Вокруг шумят, фотографируют, постят тут же в соцсети.

Будет скандал.

Сердце колотится так, что вот-вот выпрыгнет из груди.

Меня безжалостно хватают за волосы и оттягивают от мужчины. Он лишь на мгновение разжимает руки, но ей достаточно и этого, чтобы наброситься на меня.

— Гадина! Коза драная! Уродка! — вопит Машка и вовсю колбасит меня за волосы. Ещё немного — останусь без скальпа. Силы слишком неравны — Машка и выше, и плотнее меня. Я же — мелкая, «полтора метра в прыжке». Да ещё и тощая. Отбиться не получается.

Слава уж не знаю каким силам — нас кидаются разнимать.

Ресовский сначала опешил от такого напора Маши, но быстро приходит в себя и легко отбрасывает её прочь. Машка порывается снова ринуться в бой, но её перехватывает Макс — староста управленцев. Смотрит строго, дырку в ней прожигает.

— Пойдём-ка, дорогая, — выплёвывает он, — поговорить надо.

Макс высокий, сильный, капитан академической команды по регби. Из его хватки девушке не вырваться.

Ревущую Машку буквально уносят прочь, а Ресовский галантно протягивает мне руку.

Я ненадолго залипаю, рассматривая его ладонь — красивую, аристократическую, с пальцами, как у моих любимых персонажей аниме. Робко вкладываю в неё свою.

Ресовский помогает мне подняться.

Мне приходится задрать голову — я ему только до груди достаю. Он почти нежно проводит по скуле, на которой теперь наверняка останется синяк — Машка постаралась.

— Вы пострадали из-за меня, — говорит он, укутывая меня в бархат своего низкого, чуть хрипловатого голоса, и будто отрезая от любопытной толпы, которая продолжает нас фоткать.

Мягко отстраняю его руку:

— Я пострадала из-за собственной глупости, — разворачиваюсь, чтобы уйти, но он перехватывает меня за руку.

— Ну, уж нет. Так не пойдёт. Я должен искупить свою вину. Я отвезу вас домой.

Со всех сторон раздаются восторженные возгласы и аплодисменты.

Спектакль им, блин.

Пунцовею. Не знаю, куда деть глаза.

— Отпустите меня, пожалуйста, — прошу почти жалобно. Мне хочется убежать и провалиться сквозь землю. Сегодня интернет будет просто гудеть и взрываться. И это обязательно дойдёт до Вадима. Мне придётся оправдываться, а я ненавижу оправдываться.

— И не подумаю, — нагло отвечает Ресовский, сильнее перехватывая меня за руку. — Идёмте.

— А как же конференция? — напоминает кто-то сбоку.

Но господин олигарх лишь изволят лениво махнуть холёной ладонью:

— В другой раз, — и тащит меня к выходу, как собачонку на поводке. По обе стороны от нас идут высокие мрачные типы в чёрных костюмах — телохранители. И я ощущаю себя крайне неловко, оказавшись между ними.

— Прошу вас… — начинаю и осекаюсь, судорожно пытаясь вспомнить его имя. Чёрт, Машка же говорила! Вроде?