Выкупленная жизнь

— Что нашло на тебя сегодня? — поинтересовалась я.

— Мне не так-то легко притворяться нормальным. Ты и без меня это знаешь.

— Ты вроде бы нашёл свою любовь? Чего тебе ещё не хватает?

— Острых ощущений. — признался он.

— Любви оказалось мало?

— Не то чтобы… — заикнулся Сашка, но вдруг осёкся. — Да, мало. Только Свете не говори.

— Я-то не скажу, но как ты собираешься справляться с этим?

— Не знаю, буду ездить в командировки в Москву, что-нибудь придумаю.

— По-твоему, Света — дура?

— Она уже что-то говорила?

— Разумеется, она же не слепая! Я думаю, тебе следует поменять кое-что в своём образе жизни.

— Да знаю я. Тебе легко говорить, ты — женщина.

— И что?

— Ну, у вас на уме только семья и дети.

— Как ты примитивно всё обрисовал!

— Когда ты последний раз развлекалась? — под словом «развлекалась» он имел в виду убийство ради удовольствия.

— Давно. — коротко ответила я, направление нашего разговора совсем не нравилось мне. Родителей Сашки казнили именно за нездоровую любовь к подобного рода «развлечениям».

— Вот-вот!

— Потому что у меня в голове есть хоть какие-то моральные принципы. Все, кого я убила, были последними мразями.

— Весь мир — одна большая грязная мразь, нет здесь никаких моральных принципов. — смело и легко выпалил он.

— Ты женился на моей сестре! — я остановила свой велосипед, Сашка затормозил вместе со мной.

— …за редким исключением. Извини, я не имел в виду Свету.

— Если по твоей вине ей придётся страдать, я обещаю, ты ответишь за это своей головой.

— У нас всё хорошо, мы как-нибудь разберёмся. — с уверенностью заверил он м перевёл стрелки на меня. — Ты лучше расскажи, как ты додумалась опять вернуться к своему бывшему?

— Он стал таким, каким был до болезни.

— Пф, просто ему надо, чтобы баба была. — не поверил он.

Я была не готова к едким шуточкам, поэтому бросила на Сашку гневный взгляд, снова села на велосипед и стала интенсивно крутить педали. Он догнал меня.

— Эй, ты обиделась что ли?

— Нравится тебе это или нет, я теперь с ним, и я не собираюсь обсуждать с тобой, почему приняла такое решение.

— А сыну ты так же сказала?

— Послушай сюда: Дилан стал таким, каким я его знала раньше! О Максиме не волнуйся, с ним я уже обсудила эту тему.

— И ты ему всё простила и снова любовь до гроба, да? И это после всех унижений? Давно ли зажили твои синяки?

— Лучше заткнись, с тобой невозможно разговаривать. — огрызнулась я.

— Ладно-ладно, извини, ты права, это ваше дело. Просто вдруг он снова слетит с катушек? Ты же не знаешь наверняка? Если что, ты только намекни.

— Нет! Сделай одолжение, больше не трогай его! — раздражённо процедила я.

— Ок! Тогда пускай он лучше сам не лезет ко мне, я, как видишь, немного вспыльчивый.

Болезненные воспоминания нахлынули на меня, я снова остановилась, слезла с велосипеда и закрыла лицо волосами, чтобы спрятать подступающую истерику, однако сдержаться не удалось, и я разрыдалась прямо на месте.

— Ну, ты что? — растерялся Сашка. — Сестричка, ты из-за меня, что ли? Прости-прости-прости, я идиот и грубиян, не бери в голову. Эй, иди сюда… — он бросил на дороге свой велосипед, подбежал ко мне и обнял. — Прости, я дурак, сам не знаю, что несу. Ну? Слышишь? Успокойся.

Но успокоиться у меня как раз-таки не получалось, он решил отвлечь меня другим способом:

— Повтори за мной: Сашка — дурак, идиот, сам не знает, что несёт. Почти стишок! Давай же, скажи? Сашка…

— Хватит, перестань. — отказалась подыграть я.

— Ди, я, правда, не хотел тебя обидеть.

— Я испортила ему жизнь, понимаешь? Это из-за меня он чуть не умер! Если с ним что-то случится, я не смогу жить…

— Хорошо, я обещаю, что не трону твоего ненаглядного, честное слово.

— Он сильно болен, каждый день может стать для него… Чёрт… — снова заревела я.

— Всё настолько серьёзно? Так ты же врач, ты его вылечишь.

— Я врач, а не бог! Всё непросто…

— А травку для него везёшь?

— Да. Это живица.

— Понятно, опять твои ведьмовские штучки… А почему ты его с собой не привезла?

— Он в клинике, в Крыму.

— Ого! Ты извини, конечно, но, по-моему, это ты зря.

— Знаю, но иначе никак, у меня остались дела, о которых ему нельзя знать.

— Опять стриптиз? — он все мои танцы называл стриптизом, не видел в них разницы.

— Да, и не только. Тут много всего. Меня нашли люди старикашки из Москвы, взломали дверь, перерыли всю квартиру.

Сашка забористо выругался от удивления, а я пропустила его комментарии мимо ушей.

— А теперь ещё за мной следят. — добавила я.

— Если что, я всегда готов помочь. Мои когти и зубы — к твоим услугам. Снова стихами говорю…

— Они собирают информацию. Вероятно, камеры засняли моё превращение, теперь ведётся поиск более убедительных доказательств. Так что будь осторожен, они могут выйти и на тебя. Ни в коем случае нельзя превращаться.

— Людишки… Может, просто убьём их? Развлечёмся?

— Нет! Сами мы никого убивать не будем. Всё, чего я хочу, — это сохранить семью.

— Да ты не унывай раньше времени, выкрутимся как-нибудь, будет весело!

— Посмотрим, как ты заговоришь, когда станешь отцом семейства.

— Ха! Да так же! — громко отреагировал он.

— Я раньше тоже так думала. — осадила его я.

— Я тебя не узнаю, сестрица. Давай-ка переставай лить слёзы, деревня уже за поворотом.

Тут он был прав. Я вытерла лицо подолом платья, сделала глубокий вдох и сказала, что я в порядке. Конечно, истерика ещё не до конца отступила, но теперь я хотя бы могла худо-бедно сдерживать её.

Мама дома сказала, что Дилан звонил уже 2 раза, просил перезвонить, когда я появлюсь. Нам пора уже было возвращаться в город, а Сашка со Светой куда-то уединились, Максимка тоже ещё не приступал к сборам. Пока была свободная от суеты минута, я набрала номер Дилана:

— Привет. Извини, была в Верхнем Волчке. Как твои дела?

— Привет, я в порядке, хотел узнать, как ты? Чем занимаешься?

— Мы сейчас в деревне, уже собираемся возвращаться в город. Сашка со Светой вернулись из своего путешествия, они тоже здесь.