Вымпел мертвых. Балтийские наблюдатели

Оправдывало генерала только одно - доклад составлялся до этого сражения, когда никто в мире не имел реальных представлений о живучести эскадренных броненосцев в бою. Но ведь именно на него, как творение признанного знатока, тыкали пальцами продолжавшие тащить лямку службы современники Пестича! Хорошо еще, что так и не дошло до закладки огромного, не менее десяти тысяч тонн водоизмещения, небронированного линейного корабля имеющего, по аналогии с деревянными линкорами, под сотню орудий единого среднего калибра. Хотя именно идея единого калибра была как раз самой здравой в изданном докладе. Но как раз ее отвергали более всего! Одним словом, располагая, как информацией о будущем, так и пониманием существующих реалий во взглядах высших чинов военно-морского флота России, Иенишу порой хотелось начать биться головой о стенку от осознания глубины того болота, в которое он влез с головой.

А чего стоило метание от одной школы кораблестроения и формирования флота к другой? То упор делался на крохотные, дешевые и многочисленные, но абсолютно не годные для открытого противостояния миноносцы. То на устройство исключительно прибрежного флота, давшего жизнь десяткам опять же ни на что не годных небольших канонерок и мониторов. То на крейсерские операции на торговых путях наиболее вероятного противника силами одиночных рейдеров, большую часть которых уже сейчас смело можно было списывать в утиль со всем их парусным вооружением и отсутствием брони. То на линию закованных в броню броненосцев, ни один представитель которого в Русском Императорском Флоте не мог похвастаться достаточной защищенностью для участия в будущей войне с японцами. И даже достраиваемые на плаву новейшие "Полтавы" с их небронированными оконечностями можно было смело записывать в будущие покойники, случись им оказаться в столь же страшном сражении, что, по словам Ивана Ивановича, имело место быть в Цусимском проливе. Повторение европейского опыта и проектов - вот что стояло во главе угла проектирования и постройки отечественного флота. Ну и желание сэкономить! Куда уж без него!

Действительно, именно так можно было бы охарактеризовать ситуацию, царившую в деле постройки и эксплуатации кораблей Русского Императорского флота, если не утруждать себя вниканием в детали и ознакомлением с рапортами, как командиров кораблей, так и ряда адмиралов, не говоря уже о куда более молодых офицерах тянувшихся к новым знаниям и возможностям. Алексеев, Рожественский, Небогатов - фамилии, которые едва ли не проклинали не имеющие никакого понятия о реальном положении дел потомки, на момент возвращения Иениша к службе принадлежали далеко не тем людям, с которыми впоследствии связывали самую крупную трагедию отечественного флота, коей можно было назвать всю Русско-Японскую войну. Казавшиеся совершенно недостаточно инициативными в грядущем, если исходить из сухих строк исторических трудов, сейчас они никак не блаженствовали в синекуре, тихо радуясь жизнью и своим положением.

Несмотря на наличие огромного количества, как отечественных, так и иностранных орденов, контр-адмирал Алексеев не являлся баловнем судьбы, на чью голову, как из рога изобилия, сыпались всевозможные блага. Долгий тридцать один год занял у него путь от гардемарина до первого адмиральского звания и все это время будущий наместник Дальнего Востока провел на кораблях и в походах, познавая на собственной шкуре все невзгоды службы морского офицера. А также подмечая многочисленные недочеты тех судов и кораблей, на которых ему выпадала возможность служить. И даже став начальником эскадры Тихого океана, он не забывал о старых знакомых, оставшихся в Главном Морском Штабе, отправляя тем далеко не самые радужные рапорты с противоположного конца империи. Что уж тогда было говорить о рапортах двух капитанов 1-го ранга, которым по занимаемым должностям командиров кораблей, суждено было знать многочисленные проблемы вверенных им вымпелов.

Впрочем, куда больше было офицеров, чьи фамилии остались уделом профессиональных историков или энтузиастов болеющих родным флотом. Десятки, если не сотни, образованных, умеющих думать, желающих привнести что-либо новое и двигающихся в выбранном ими, как верное, направлении. Именно они обеспечивали создание того технического превосходства, что обязано было повысить боевые возможности русских кораблей. Естественно, далеко не всем сопутствовала удача. Многие, спустя годы бесполезных походов по начальственным кабинетам, опускали руки и продолжали тянуть лямку рутинной службы. Но находились и такие, кто пробивал своим идеям и знаниям путь наверх. Вот именно на подобных специалистов и собирался сделать ставку военный советник начальника ГМШ, поскольку успеть везде самому виделось попросту невозможным. Да и в чем, кроме артиллерии, разбирался сам Виктор Христофорович? Разве что в вопросе выведения корабля на должную позицию в целях применения этой самой артиллерии.

Однако, до того как погрузиться с головой в то множество технических новшеств, о появлении которых он узнал еще будучи действующим капитаном 2-го ранга, а также ставших известными благодаря общению с Иваном Ивановичем, сперва требовалось решить проблему с "железом". В отличие от той же Англии и Германии, отечественное кораблестроение ни в коем случае нельзя было охарактеризовать серийным. Подобно постоянно ищущим что-либо новое французам, русские кораблестроители так и не смогли дать флоту ни одной серии одинаковых кораблей. Разве что старые и уже давно ни на что не годные однобашенные мониторы, да несколько типов канонерских лодок могли похвастать наличием более чем двух кораблей одного типа. Да и то, зачастую, в каждом из них обнаруживалось столь большое количество конструкционных отличий, являвшихся итогом строительной вольницы с многочисленными правками проектов во время постройки, что все крупные корабли можно было смело называть оригинальными. Даже четверка черноморских броненосцев типа "Екатерина II", являвшихся представителями наиболее крупной серией из числа построенных крупных стальных кораблей, была настолько разношерстной, что, за редким исключением, на них не представлялось возможным найти ни одной взаимозаменяемой детали. А уж зверинец балтийских броненосных кораблей и вовсе мог стать настоящей находкой для любого любителя разнообразия. Даже такие, казалось бы закладываемые по одному проекту корабли, как броненосные крейсера "Дмитрий Донской" и "Владимир Мономах" или броненосцы "Император Николай I" и "Император Александр II" к окончанию строительства набирали столь огромное количество отличий, что причислять их к одному типу было возможно лишь с большой натяжкой.

А еще на отечественных верфях ни разу не было заложено корабля, который не являлся бы подражанием того, что уже имелось у потенциальных противников. Естественно, нельзя было утверждать, что сходящие со стапелей Балтийского и Адмиралтейского заводов корабли точь-в-точь повторяли английских, французских или немецких одноклассников. Нет! Каждая держава строила свой флот и составляющие его корабли, ориентируясь исключительно на свои военно-политические цели. Защита своего острова и огромного торгового флота - для Англии, возможность охотиться на английские суда и бить их охранников - для Франции, стремление удержать контроль над Балтийским морем - для Германии, противостояние везде и всем - для России. Потому и спускались на воду корабли хоть и принадлежащие к одному классу, но сильно отличающиеся вложенными в них инженерами характеристиками.

Так, мощнейшие и многочисленные английские броненосцы, не особо напрягаясь, могли противостоять любым подобным кораблям, изготовленным в прочих странах. Наличие огромного количества колоний и выкачиваемые из них ресурсы позволяли строить солидные серии кораблей там, где прочие ограничивались всего парой вымпелов. Но при этом многочисленные же бронепалубные крейсера при встрече с французскими прерывателями торговли, что как раз начали спускаться на воду, не имели ни малейшего шанса на победу. Разве что наиболее крупные из них за счет большего числа скорострельных орудий и солидного водоизмещения могли оказать достойное сопротивление небольшим французским броненосным крейсерам. И лишь пока еще весьма ограниченное число последних позволяло англичанам не слишком сильно переживать по поводу возможного противостояния на их морских коммуникациях. И уж тем более не сильно беспокоиться по поводу считанных единиц русских кораблей, что могли выступить в роли океанских хищников. Впрочем, имея достаточно средств, как финансового, так и технического плана, не говоря уже о колоссальном опыте кораблестроения, англичане нашли возможность заложить пару кораблей способных догнать и обломать все зубы и когти, что "Рюрику", что активно достраиваемой на плаву "России".

Вот только здесь и сейчас в очередной раз наступал такой промежуток времени, когда возникала необходимость пересмотра тактики применения и, соответственно, конструкции кораблей. А все, что буквально вчера было спущено на воду или же заложено по старому проекту, за редким исключением, грозило устареть еще до начала нового века. Правда, досконально знали об этом факте всего четыре человека, и лишь жалкая горстка ведущих специалистов и настоящих мастеров своего дела - догадывались. От того и корпели днями и ночами над чертежами будущих стальных исполинов инженеры, от того и вели продолжительные споры господа офицеры и адмиралы, чтобы через несколько лет на стапелях оказался заложен корабль способный дать построившей его стране очередное краткосрочное преимущество, пока потенциальные противники не озаботятся созданием адекватного ответа.

Иениш знал, что он хочет получить к грядущей войне. Не первый год он в свободное от прочих дел и забот время работал над техническим заданием кораблей, что должны были принести победу его стране. Но каким бы хорошим специалистом по артиллерии он ни был, корабельным инженером он не являлся от слова совсем, а потому, с получением права оказывать влияние на кораблестроительную программу Российской империи, ничего не мог поделать с отсутствием готового проекта для закладки корабля, что не успеет устареть еще на стапели.

А ведь стапель имелся! И не просто стапель! Большой каменный эллинг Балтийского завода, о котором, без ложной скромности, можно было сказать, что он являлся верхом кораблестроительных возможностей империи! И вот уже как почти четыре месяца он простаивал по причине отсутствия заказов не только сейчас, но и в обозримом будущем. Преступление! Только так смог охарактеризовать сложившееся положение Иениш, стоило ему ознакомиться с ходом дел. Однако, что мог поделать с этим скромный чиновник VI ранга? Разве что составить четкое донесение единственному человеку, которому он всецело подчинялся. Именно этот шаг оказался первым в числе многих, что привели к переходу от слов к делу в плане изменения состава будущего флота, коему через семь с половиной лет предстояло сойтись в бою с японцами.