Вымпел мертвых. Балтийские наблюдатели

Но и здесь не обошлось без ложки дегтя. К сожалению, старые механизмы барбетных установок не позволяли смонтировать на них броневые колпаки с толщиной стенок способных держать хотя бы шестидюймовый бронебойный снаряд, выпущенный из новейших орудий систем Армстронга, Круппа или Канэ с дистанции в 20 кабельтов и менее. Лишь при дистанциях боя в 25 кабельтов и выше можно было рассчитывать на результат отличный от фатального, что в настоящее время виделось откровенным издевательством, поскольку на русском флоте до сих пор максимальной дистанцией ведения боя считались 15 кабельтовых. И это тоже предстояло менять в скором времени!

Зато, в результате отказа от всего парусного и минно-торпедного вооружения, экипаж корабля удалось сократить почти на полсотни человек, отчего условия обитания на нем обещали заметно улучшиться, ведь тот же адмиральский салон и смежные с ним помещения, в соответствии с проектом перестройки корабля, были пущены на создание дополнительного жилого пространства для экипажа, что, наверное, делалось вообще впервые в мире. Ведь забота о быте моряков, если ты, конечно, не имеешь золотые погоны, прежде стояла едва ли не на последнем месте у кораблестроителей. Что, впрочем, виделось вполне естественным, ведь корабли, прежде всего, создавались для ведения боя, а не путешествий. Но, тут Иениш решил сильно прислушаться к совету Ивана Ивановича по возможности облегчать весьма тяжелую службу простых матросов. Не в плане потакания их желаний, конечно, дабы не развалить флот в мгновение ока. Но так, чтобы нижние чины видели достойное отношение к себе. Как к людям, а не как к скотине. И начинать можно было хотя бы с оборудования спальных мест и соответственно выделения дополнительного пространства для этого. Но если с вооружением удалось сделать не столь много, как того хотелось бы, то с прочими узлами, агрегатами и даже броней ситуация выглядела куда радужней.

Все эти намеченные планы обещали приковать броненосный крейсер к сухому доку и достроечной стенки как минимум на два года, но в конечном итоге флот мог получить именно то, чем "Адмирала Нахимова" определяли современные военные справочники - броненосец 2-го, хотя уже скорее 3-го ранга.

Зато в силу столь продолжительных сроков работ и поставки нового оборудования, ведь те же котлы должны были поспеть не ранее весны 1898 года, у Балтийского завода оказалось уйма времени поработать над главными машинами уже совершенно недостаточно быстрого крейсера. Так, средства, что столь настойчиво выбивал командующий Черноморским флотом и портами для модернизации пары совершенно не отвечающих времени "Екатерины II" и "Синопа", оказались перенаправлены в пользу броненосного крейсера. И теперь вместо первого черноморского эскадренного броненосца операцию по превращению машин двойного расширения в машины тройного предстояло пережить "Адмиралу Нахимову", благо у него от рождения имелось по три цилиндра в каждой. Но в силу грядущего получения новых котлов, способных выдавать пар под давлением в целых 17 атмосфер, бывшие цилиндры высокого давления переходили в разряд средних. Забегая в будущее, можно было сказать, что два проведенных крейсером в ремонте года позволили ему скинуть свыше трехсот тонн совершенно лишнего веса, 120 из которых приходились на балластные свинцовые чушки, занимавшие немало места в кормовых отсеках, и поднять мощность машин почти на 9,6 процента. Все это, в итоге, привело к выданным во время испытательных пробегов 17,96 узлам, сравняв его по данному показателю с "Рюриком", успевшим растерять за годы службы почти узел скорости.

Но вот предварительно рассчитанная цена подобной переделки откровенно вгоняла в уныние. Одна лишь броня тянула более чем на полмиллиона рублей. Еще примерно миллион предстояло потратить на работы по замене котлов и доработку машин. Хорошо еще, что цена самих котлов, помп, электрических двигателей, а также динамо-машин входили в эту сумму. А вместе с устройством СУАО это уже сейчас равнялось цене небольшого бронепалубного крейсера, что как раз позволяло держаться противникам данного проекта на плаву. Ведь, как ни крути, испытывающему нехватку кораблей флоту куда выгоднее было быстро и сурово отремонтировать старый крейсер, ставя на него то, что имеется под рукой, и приобрести на сэкономленные средства небольшой, но современный бронепалубник или несколько минных крейсеров. И их можно было понять! Точек напряженности по всему миру становилось все больше, а наличные силы являлись весьма ограниченными. Потому, если бы Иениш вдобавок умудрился бы предложить полностью заменить еще и главные машины корабля, его, несомненно, потопили бы, несмотря на поддержку сверху, о которой не догадывался разве что совсем дурак.

Но если с главными машинами, за исключением доработки, ничего поделать было невозможно в силу слишком большого объема работ, огромных ассигнований и капитальной загруженности необходимых производств, едва успевавших выполнять заказы для строящихся кораблей, то все остальное, пусть со скрипом и скрежетом, но было заказано ГУКиС уже к середине 1897 года, что не доставило любви к Иенишу в стенах этого учреждения. А кто и когда любил пришлых варягов и выскочек заставлявших работать, не как привычно, а как надо для дела?

Впрочем, к тому моменту как броненосный крейсер вернулся с Дальнего Востока в родной Кронштадт, большая часть заказов уже находилась в работе, а к моменту завершения разукомплектования корабля и проверки его корпуса, готовность новых узлов и агрегатов обещала достичь не менее 50%. Однако, стоило заводским рабочим и назначенному комиссией Кронштадтского порта наблюдателем младшему судостроителю Вешкурцеву спуститься в трюм, как объем потребных работ начал расти, как на дрожжах. К величайшему сожалению, состояние корабля оказалось еще более плачевным, нежели рапортовали моряки. Так, обшивка двойного дна и ряд водонепроницаемых переборок не только оказались обширно поедены ржавчиной, но и прохудились во многих местах, вплоть до появления сквозных отверстий, что по итогам последующих проверок потребовало скорейшей замены шести десятков стальных листов только для того, чтобы корабль не затонул, после того как окажется отключена система осушения трюма. Причем, последняя, в свою очередь, тоже требовала полной замены, так как все трубы за 15 лет превратились в филиал музея - "Мир коррозии", несмотря на то, что подобного заведения не существовало в природе.

В результате, по требованию директора Балтийского завода категорически отказавшегося проводить ремонт корабля на плаву, "Адмирал Нахимов" был введен в Константиновский док. Но тут крейсер уже смог приятно удивить кораблестроителей, поскольку наружная обшивка, в противовес пессимистическим ожиданиям, оказалась в весьма хорошем состоянии. Впрочем, работы хватало и так. А вот достаточного количества рабочих рук и потребных материалов не было и в помине, виновником чего было, в том числе, продвинутое Иенишем строительство четвертой "Полтавы".

Так, работы по корпусу и переделке внутренних помещений, прокладка новых труб, установка котлов, модернизация машин, полная переделка рангоута, монтаж новой опреснительной системы, максимально возможное избавление от дерева с заменой его на металл, установка вооружения, монтаж новых динамо-машин и электродвигателей, замена брони и, наконец, монтаж радио и СУОА, не говоря уже о сотнях наименований прочих потребовавшихся работ, перечень которых мог составить едва ли не полноценную книгу на пару сотен страниц, завершились лишь в конце 1898 года, после чего броненосному крейсеру предстояла многомесячная достройка, во время которой устранялись сотни и тысячи недостатков.

Эх, а как бы этот мощный и красивый корабль мог преобразиться, имейся у страны в достатке финансы и время! Те же немцы уже успели освоить технологию удлинения корпусов судов и кораблей путем вставки дополнительного отсека, что позволяло увеличивать, как водоизмещение, так и внутреннее пространство стальных исполинов. И подобная процедура могла ой как сказаться на возможностях старенького броненосного крейсера страдавшего в силу недостаточной длины корпуса от значительной потери скорости хода, особенно на большой волне. Ведь, в отличие от той же "России" или новейших трансатлантических лайнеров, "Адмирал Нахимов" не прорезал своим острым носом накатывающие волны, а вынужден был вскарабкиваться на них, чтобы потом быстро скатиться вниз, зарываясь при этом едва ли не по самую верхнюю палубу в следующую волну. Да вдобавок чрезмерно остойчивый корпус опять же сыграл злую шутку в плане скоростных возможностей корабля. Ну не предназначался он для большой скорости! И поделать с этой особенностью что-либо вовсе не представлялось возможным. Разве что умудриться впихнуть в него вдвое более мощные машины, непременно потребовавшие бы двукратного увеличения количества котлов. Однако, подобная процедура, являвшаяся теоретически возможной, потребовала бы столь солидных финансовых затрат, что на такие деньги куда выгоднее виделось заказать постройку нового и современного броненосного крейсера. И так общая сумма ремонта сумела подобраться почти к двум миллионам рублей, отчего Иениш едва не слетел со своей должности. Но это являлось уже совсем другой историей.

Зато все проведенные работы, даже после установки новых броневых плит, теперь уже охватывавшего весь корабль нижнего пояса, имевшего в центральной части толщину в шесть дюймов сокращавшуюся до трех в оконечностях, позволили солидно сбросить вес, впрочем, так и не добравшись до значения, изначально поставленного перед собой создателями крейсера при его закладке. И немалую роль в этом сыграли листы трехдюймовой брони, пусть и не полного, верхнего пояса и защиты каземата, а также новые, 63-мм, бронеколпаки барбетов.

Однако, несмотря на все конструктивные недостатки, солидный возраст и летящий вперед технический прогресс, "Адмирал Нахимов" смог сохранить за собой амплуа весьма опасного противника для любого из ныне существующих крейсеров. Так, по скорости хода он на пике своей мощности вполне соответствовал реальным показателям строящихся Италией и пользующихся солидным спросом в мире броненосных крейсеров, вопреки многочисленным утверждениям о куда большей достижимой этими кораблями скорости. А десять полностью прикрытых броней 152-мм орудий Бринка, не смотрящиеся на фоне четырнадцати скорострельных шестидюймовок только-только введенной в эксплуатацию "Асамы", тем не менее, могли доставить изрядно неприятных моментов любому обделенному броней кораблю. Да и обеспечить предварительную пристрелку, а после потихоньку жалить закованного в броню противника тоже. Но основные слова, в общении с последними, все же должны были сказать шесть восьмидюймовок. А уж с учетом смонтированной на корабле новейшей системы управления артиллерийским огнем, "Адмирал Нахимов" и вовсе мог преподнести весьма неприятный сюрприз. Ведь в отличие от всех прочих, на данном конкретном корабле весьма приемлемой дистанцией боя считали уже 30 кабельтов. И это не было пределом! Во всяком случае, теоретически, поскольку практические стрельбы ожидались не ранее середины лета наступившего 1899 года. Однако все это было лишь первым, если можно было так сказать, тестовым, проектом. Отработкой методов и технологий на лабораторной мыши. Очень большой и очень дорогой лабораторной мыши, гордо носящей на своем борту сверкающие на солнце золотом буквы, складывающиеся в "Адмирал Нахимов". Сперва рожденный, а после и капитально отремонтированный и модернизированный на Балтийском заводе, теперь уже считающийся относительно небольшим, броненосный крейсер дал достаточно пищи для размышлений, а также столь необходимого опыта инженерам и кораблестроителям, чтобы в освободившемся от корпуса "Победы" лучшем эллинге страны оказался заложен очередной корабль, что должен был сохранить имя и класс, но никак не внешний облик, не говоря уже о технических характеристиках.