Вымышленные и подлинные истории Алексея Иксенова

– Вот и у меня теперь щемит...
– доверительно и тихо произнёс он.

– Я вас, конечно, понимаю, Пётр Ефимович, - так же тихо сказал старший следователь, - но...
– договорить он не успел. Зазвонил внутренний телефон в кабинете у Старостина.

– Здравия желаю, товарищ генерал!
– быстро и чётко произнёс вмиг протрезвевший полковник полиции.

– И тебе не болеть!
– строго донеслось в областном центре. Дальше послышалось всё в приказном тоне, и Фёдор Николаевич увидел, что рука Петра Ефимовича, массирующая грудь, предательски задрожала, скулы пожилого шефа напряглись, лицо побледнело. Повесив трубку, полковник нахмурился:

– В управление опять вызывает. Чувствую, не к добру, Фёдор...

– Да не переживайте вы так, Пётр Ефимович!
– попытался успокоить своего начальника Смирнов.
– Не впервой ведь...

– Твоими бы молитвами, да Богу в уши!
– ответил полковник и тут же дал по другому телефону команду личному водителю заводить машину.

– Всё, Фёдор, бывай!
– Старостин похлопал майора по плечу. Смирнов растерялся и не нашёл что ответить.

– Правильно! Лучше молчи, - подытожил Пётр Ефимович, и оба торопливо вышли из кабинета, каждый по своим делам.

– Давай, сынок, жми на всю!
– хлопнул по спине Старостин молодого шофёра.

Парень резко развернул иномарку и, выжав педаль газа на высокой скорости, погнал служебную машину в областное управление.

Полковнику не давали покоя плохие мысли и дурное предчувствие. Он сидел, вжавшись в сиденье, и напряжённо думал. На сей раз генерал оказался в очень недобром расположении духа. Неужели этой старой лисе всё известно? И что Старостину от этой лисы ждать?..

Впереди показался пост ДПС. Дежурный капитан жезлом приказал водителю остановиться. Тот резко затормозил.

– Машину испортишь, сынок!
– покачал головой Пётр Ефимович.

– Инспектор дорожно-постовой службы капитан Дроздов!
– отдал честь офицер, - Предъявите документы.

– Сиди, я сам, - сказал полковник водиле и предъявил капитану своё удостоверение.

– Проезжайте, товарищ полковник!
– снова взял под козырёк капитан.
– Только уж так шибко не гоните.

– Постараемся, - процедил Старостин с какой-то злой усмешкой. Не любил он помех на дороге. Особенно когда ему тяжело.

– Ну что, Ефимыч, опух весь, бледный, - водку всё лопаешь на рабочем месте?
– насмешливо заговорил человек в генеральских погонах. Он был старше Старостина, но бодр и подтянут. Седоволосый и голубоглазый невысокий мужчина уже давно не жаловал пожилого полковника полиции районного городка. Он уже знал, кого поставит на замену, а Старостина в лучшем случае, если не возьмутся за него спецы из внутренней службы, отправит на пенсию. Генерал же, вопреки своему возрасту, собирался остаться на своём месте до скончания своих дней, а потому и боялся за своё место, если внутренний отдел полиции начнёт под всех городских ментов копать.

Полковник посмотрел на генерала и промолчал, опустив глаза вниз. Анатолий Васильевич Скворцов (так звали человека в генеральских погонах) смотрел на подчинённого пристально, безо всякого уважения, хотя вместе отдали своей службе много лет, но, видимо, генерал лишь терпел младшего по званию, а сегодня этому терпению, видно, пришёл конец.

– Ну ты посмотри на себя!
– разошёлся Скворцов.
– Подумать только, полковник полиции! Алкаш! Даже рожа вся рыхлая!
– Он уже не знал, к чему и придраться: подчинённые Старостина полицейские в райцентре и во всём районе работали на совесть и вполне исправно несли свою службу, но докопаться до чего-то было надо, и старикан в лампасах продолжал "зажирать" Петра Ефимовича.

– Взятки, говорят, берёшь?
– будто схватив за горло, продолжал Анатолий Васильевич.

Старостин ещё больше побледнел и испуганно вздрогнул. И до этого чёртова генерала дошло! Ах, Москва-столица...

– Короче, так, - заговорил спокойнее Скворцов, - идёшь, сдаёшь удостоверение, оружие, оформляешь документы, пенсию и свободен! Ты понял, полковник?
– генерал округлил глаза, сделав страшное своё лицо.

– Иначе сядешь на старости лет! Пошёл вон!

"Ух и сволочь ты, Скворцов!
– думал про себя Старостин, - ишь, нашёл чего припомнить! И откуда узнал? Просто ловил на слове, а я испугом себя выдал?.. Старая лиса! Как будто я не знаю, какие взятки ты берёшь и какие особняки себе в области строишь! Своих сыновей в Чечню воевать отправил на смерть, даже не пожалел, гад, жену в могилу свёл, сам каждую неделю со шлюхами в саунах отрываешься, и горя тебе нет! Один сын калекой пришёл, другой погиб, а ты, генерал, всё под себя хапаешь, а меня за две взятки готов сгноить! Я-то ради семьи своей на это пошёл, чтобы жену спасти, чтобы дочь выучилась! А ты только всё ради себя, любимого! Кто в твоих коттеджах проживает? Ты, Анатолий Васильевич, да очередная твоя молодая шлюха! Даже о сыне своём, на войне покалеченном, ты не подумал!"

Пётр Ефимович вернулся домой поздно вечером. Жена Лариса не спала, плохо себя чувствовала. Старостин прошёл в комнату, поцеловал супругу. Потом вышел на кухню и позвонил дочери по мобильному.

– Алё!
– ответил пьяный и вульгарный голос юной девицы.
– Папуля! Ну здравствуй, родимый! Ты мне денег когда пришлёшь?

– Ольга! Вылетай первым же рейсом! Матери опять плохо!
– приказал ей отец.

– А зачем?..
– пьяная и обкуренная дура даже не осознавала, что и говорит.
– Мне и тут неплохо...

В трубке полковника послышался ржач и нетрезвая иностранная речь Ольгиных дружков.

– Деньги высылай, старый козёл!
– выкрикнула дочь обезумевшему от праведного гнева отцу.
– Я на что жить здесь буду?

– Я сказал, домой!
– взорвался Старостин и осёкся...

– Петенька, - в кухню вошла Лариса, держась за сердце, она жалобно, как ребёнок, смотрела в лицо мужу.

– Петенька! Больно. Больно, Петенька...
– женщина заплакала.

– Что с Ольгой?
– спросила она и вдруг повалилась на пол. Пётр Ефимович только успел подхватить её на руки.

– Лариса! Ларочка, миленькая...
– обливаясь слезами, полковник набрал номер скорой. Через несколько минут к дому подъехала машина с надписью "Реанимация".

Несчастную женщину увезли. Старостин остался один. Он вынул из холодильника очередную бутылку водки и, распечатав, стал жадно глотать горькую жидкость прямо из горлышка, не закусывая. Истерзанный и морально уставший, он рухнул на диван, уронив недопитую водку.

На следующее утро, собирая бумаги в последний день работы, Пётр Ефимович решил проститься с подчинёнными по-человечески у себя в кабинете, но зазвонил городской телефон. Полковник снял трубку.

– Лариса... Что с ней?
– весь побелевший полковник застыл на месте.

– Она умерла, - ответил ему незнакомый голос, - примите наши соболезнования.

Старостин приподнялся на кресле, пытаясь что-то крикнуть, но, облокотившись, вдруг рухнул всем весом на стол. Когда секретарь и другие подчинённые вошли в кабинет, полковник был уже мёртв.

Старший следователь Смирнов держал в руках дело убитого дворника Семёна, которое нужно было сдавать в архив. Потрясённый внезапной смертью начальника полиции, Фёдор Николаевич нервно вертел папку в руках.