Вымышленные и подлинные истории Алексея Иксенова

– Вот что, Ольга Владимировна, - заговорил он, - вашего мужа мы никогда не поправим. Я получил запрос из наркологического диспансера, где он состоял на учёте, так сказать, до роковой встречи с вами. По настоянию покойной его мамы, Дарьи Ивановны, он несколько раз лечился. Так что тут всё в одном. Алкоголизм в молодом возрасте, психические травмы, перенесённые в тюрьме, и тяжёлые стрессы - уже будучи в браке с вами. Всё это привело к очень тяжёлому душевному недугу и, к превеликому сожалению, он неизлечим. Так что вынужден вам сообщить, что Ильин навсегда останется у нас.

– И я не смогу никогда его забрать домой?
– спросила побледневшая женщина.

– Мне очень жаль, но это так, - ответил врач.

Расстроенная до слёз Ольга звонила своему шефу, бывшему спонсору, надеясь получить от него хоть какую-то поддержку. Она умоляла его дать ей хоть немного денег на первое время. Но тот был не столь великодушен, как раньше.

– Ты же знаешь, Оля, что я просто так ничего не даю. Давай встретимся сейчас, всё обсудим. В конце концов, тебе и на работу пора. Больничный твой закончился, а ты всё отпрашиваешься то к мужу, то к сыну.

В голосе своего патрона женщина услышала ехидные нотки. Раньше он был куда более к ней снисходителен и любезен. Да ведь этот человек не бескорыстный, далеко не бескорыстный. Ему затащить таким образом в постель не составит труда. Ольга помнила, как выполняла все его прихоти, когда ей был нужен адвокат и оплата услуг за защиту её и Дмитрия. Но тогда она не была Дмитрию законной супругой - можно было пойти и на это... Да наверняка шеф, которого звали Александр Сергеевич Шарий, завёл себе новую молоденькую девчонку для сладострастных утех. Но, видимо, она не во всём его устраивала, и шестидесятипятилетний шеф снова заскучал по Ольге. Любил он всех своих молодых сотрудниц подлавливать на какой-нибудь проблеме. И все, кому были нужны работа и деньги, безропотно предавались нескончаемой похоти пожилого начальника.

– Хорошо, я согласна, - выдохнула Ольга в трубку телефона.

– Вот и славненько! Через час жду у себя, - послышался строгий приказной голос. А далее - короткие гудки и истерика несчастной женщины.

Прошло несколько месяцев. Илья снова стал доставлять матери проблемы, связавшись с уличной шпаной, во главе которой стоял тот самый уголовник Сенька Петров.

– Ну, пацан, молодца! Правильно сделал, что отказался от такого "папаши". Он – петух и пусть себе кукарекает дальше, - говорил подвыпившему подростку Сиплый, наливая ему в стакан ещё водки.

– Выпей с нашей братвой - дома все равно никто не ждёт.

Он был прав. Бедная Ольга, полностью зависимая от своего старого благодетеля, дни и ночи отрабатывала ему по полной программе. С утра - кропотливый и нелёгкий умственный труд, вечером - баловать Шария вместе с еще двумя молоденькими девками к нему домой. А там - его друзья, которых тоже надо ублажать... Александр Сергеевич, разумеется, всё это оплачивал, но не без нервотрёпки.

Ильин по-прежнему находился в тяжёлом состоянии. Ежедневные капельницы нормотимиков и сильнодействующих нейролептиков не приносили желаемого результата. Мужчину не выводили из наблюдательной палаты и в постель подавали еду, а когда тот вырывался из-за наплывов разных галлюцинаций, привязывали снова и снова. Затем Дмитрий уходил в глубокую депрессию, замыкаясь в себе и отказываясь от беседы с врачом и свидания с женой. Его передачи расхватывали другие больные, находившиеся с ним в одной палате. Тщетно пытались их усовестить дежурившие медсёстры и санитары. Дуракам, как говорится, закон не писан. А в надзорке лежали в основном слабоумные.

Ко дню рождения Ильи Ольга решила забрать больного мужа хотя бы на пару деньков. Она долго уговаривала лечащего врача, затем заведующего отделением. Оба были категоричны и неумолимы. И тогда Ольга решила дать заведующему взятку.

– Пишите расписку!
– резко сказал ей зав.отделением Кудасов, значительно моложе лечащего врача Дмитрия. Даниил Петрович, быстро спрятав деньги, строго предупредил:

– Учтите, Ольга Владимировна, теперь вся ответственность за больного супруга ложится целиком на вас! Если что - вините во всём только себя! Мы вас с Иваном Андреевичем предупреждали.

– Да, я поняла, - ответила врачу Ольга.

– Сынок, посмотри, вот и папа пришёл!
– заводя в комнату больного Дмитрия, улыбнулась Илье Ольга. Она взяла все лекарства, которые ей выдала в лечебный отпуск дежурившая в отделении медсестра.

Стол был заранее накрыт - оставалось разогреть только картошку с курицей. Ильин с дрожащими руками уселся на стуле - изо рта непроизвольно то и дело высовывался язык - побочные действия от лечения нейролептиками.

Мальчишка смотрел на него ошалелыми глазами и ничего не понимал, почему это происходит с Дмитрием. Это был совсем другой человек, измождённый тяжёлой болезнью и тяжёлой "артиллерией" сильнодействующих психотропных лекарств.

– Мама, я, наверно, пойду. Пацаны ждут. К тому же водки на столе нет.

– Илья, вернись. У нас некому пить водку. Вон отец тоже не пьёт.

– Он мне не отец.

– Ты опять за своё?

– Да пошли вы, придурки!
– пацан вылез из-за стола, наскоро оделся и хлопнул входной дверью.

На полке зазвонил домашний телефон. Звонила инспектор по делам несовершеннолетних, введя Ольгу в курс того, с какой компанией связался её сын.

– Мы тут его день рождения отмечаем, - солгала Оля инспектору, хотя внутри почувствовала ужасное напряжение и тревогу, - я вот стол уже накрыла, мужа из больницы забрала... Да, у нас всё хорошо.
– Женщина повесила трубку и, обессиленная, села напротив Дмитрия. Укоризненно посмотрев на него, разрыдалась. А муж тупо смотрел в одну точку, ещё больше трясясь от больших доз нейролептиков.

– Да, ты не Серёжа... Был бы Серёжа, он...- женщина продолжала рыдать.

И тут в подсознании Ильина что-то дрогнуло. Он резко вдруг встал, вышел в прихожую, взял верхнюю одежду.

– Дима! Ты куда? Я тебя никуда не пущу! Слышишь? Я вызову бригаду скорой помощи и тебя опять увезут, - очнувшись, закричала Ольга.

Но было поздно. Дмитрий уже вышел из дома, пересёк улицу, зашёл в первый попавшийся на остановке автобус. Кондукторша подошла у него спросить за проезд, но тот посмотрел на неё таким взглядом, что та в ужасе отпрянула. Люди шарахались в сторону, а автобус ехал в дальний район новостроек.

На конечной остановке Ильин вышел из автобуса и зашёл вслед за какой-то случайной девушкой в подъезд одной из многоэтажек. На одном из этажей двери лифта открылись, и дама вышла, направившись к своей двери квартиры. Дмитрий вдавил кнопку последнего этажа. Он вышел из лифта, остановившись возле окна между последним и предпоследним этажами. Он распахнул окно настежь и встал на подоконник.

Перед ним вдруг возник образ маленького мальчика.

– Папа! Ты нам с мамой больше не сделаешь больно?
– спросил малыш.

– Прости меня, мой мальчик!
– прошептал Дима и заплакал.
– Прости, я не сдержал своё слово.

В последний момент он вдруг одумался, но ноги уже скользили по подоконнику вниз. Народ сбегался отовсюду к разбившемуся насмерть мужчине. Мигала сирена подъехавшей оперативной машины, из которой вылезла неуклюжая, уже немолодая следователь Елена Викторовна Светлова. Менты потом просто пожалели её и приняли обратно на работу, но уже ниже рангом, обычным следователем.

– Итак, приступим...
– сказала она свою привычную фразу.