Вымышленные и подлинные истории Алексея Иксенова

Старуха остолбенела. Она даже не догадывалась поначалу, что разговаривает с самой потерпевшей. Это был гром среди ясного неба, женщину вот-вот снова хватит удар...

Дарья Ивановна упала на колени перед девушкой.

– Дочка, прости его! Умоляю ради Христа! Пожалей его, дурака окаянного! Пропадёт он в тюрьме.

Слёзы ручьём потекли у пожилой и грузной женщины. Ольга помогла ей встать и взяла в руку тяжёлую сумку.

У проходной СИЗО их встретили проверяющие. А в здании провели досмотр вещей, ещё раз перепроверили документы. Мать осталась ждать сына, а Ольгу препроводили в кабинет следователя для очной ставки. Бетонный пол, серая стена, окно с решёткой... И только новый письменный стол с настольной лампой и компьютером. Рядом принтер, распечатывающий документы. Два стула, приготовленные для следователя и потерпевшей, и табурет, намертво ввинченный в пол для арестанта в углу. Сбоку от стола - кнопка вызова охраны.

Колбу привели в наручниках, и он сразу сел на табурет. За ним вошла следователь.

– Итак, приступим, - начала она.

Ильин сидел весь сжатый и испуганный, а от прежней наглости не осталось и следа. Его трясло, как после месячного запоя. Жалобное выражение лица, изорванная верхняя одежда, видны следы побоев. Нет, менты, как правило, таких следов не оставляют, сразу понятно, что добавили ещё и сокамерники.

– По-мо-ги-те...
– простонал подследственный.

– Что вы с ним сделали?
– спросила Ольга следователя. Светлова нахмурилась, бросив на Дмитрия презрительный взгляд.

– Вообще-то здесь вопросы задаю я, - попыталась уйти майор от ответа, - да и какое это имеет значение? Подрался в камере, у нас такое не редкость. Всё бывает. Да он к тому же подлечился в тюремной больничке.

– Такое ощущение, что здесь камера пыток, а не кабинет допроса!
– резко ответила следователю Ольга.

– А что вас, собственно говоря, напрягает, - также возмущенно произнесла Светлова, - он совершил по отношению к вашей половой неприкосновенности преступление. Вам должно быть по барабану, что с ним произошло и дальше произойдёт. Лишь бы был наказан.

– Он и так уже наказан! Разрешите мне забрать заявление.

– Нет уж, дудки! У нас такие заявления не забираются. Вы только вправе изменить показания. А его мы все равно посадим. За нападение на сотрудника правоохранительных органов.

– На кого он ещё напал?

– На меня. И свидетели имеются.

Колбу затрясло ещё больше. Он чуть не упал с табуретки, когда услышал от ненавистной следачки про его нападение на неё.

– Сидеть, тварь!
– закричала майор.

– Он вам не собака. Я готова изменить показания прямо сейчас, - решительно заявила Светловой Ольга.

– Я не собака...
– повторил Дмитрий.

– Молчать, - опять крикнула старший следователь и, вызвав конвой, скомандовала, - увести! Свидание с матерью отменяется.

Ольге удалось найти спонсора и адвоката себе и Колбе. Круглову судили за заведомо ложный донос, Колбу - за нападение на представителя власти. Старшего следователя майора Елену Викторовну Светлову вызвали в управление, затем в прокуратуру. Никакая красота и привлекательность молодой женщины в виде блюстителя закона не спасли её от разносов, строгого выговора и понижения в звании и должности. Следачка сидела у себя дома, упиваясь вином. Личной жизни никакой у неё не было из-за её высокомерия и нехорошего стервозного характера. Подруг тоже не было. Её родители давно жили отдельно - Елена не хотела с ними знаться. Больше всего она ненавидела мужской пол и, наверно, ловила кайф, когда при допросах наносились побои подследственным жестокими "тюремщиками" областного СИЗО. А теперь она пьянствовала в одиночку, заливаясь истерикой, переколотив почти всю посуду, которая находилась в стенке и на кухне. Подруг у Светловой не было, а сослуживцы сторонились её, глядя на мрачный и гордый характер. Вот и сейчас Елену некому было пожалеть и успокоить. Слёзы смывали тушь с ресниц, помада на губах таяла. В таком неопрятном и пьяном виде следователь завалилась на свою дорогую фирменную кровать в комнате.

Ольге и Дмитрию очень повезло с представителем защиты. Судья был мягок и вежлив, дело об изнасиловании отклонил. Как ни настаивал прокурор, но Круглова и Ильин ограничились условными сроками. Не было доказано, что Колба, напавший на следователя, причинил ей какие-либо повреждения - сама потерпевшая на суд не явилась, пребывая в запое. Вскоре Светлову совсем вытурили из органов за систематическое и беспорядочное пьянство, а также прогулы на работе. Ей не только не удалось наказать насильника по всей строгости и букве закона, но в итоге она получила дурную репутацию блюстителя закона. Несправедливо, конечно, но кто бы мог подумать, что у потерпевшей Кругловой возникнут жалость и какие-то чувства к своему же насильнику? Ох, женщины, вы такие непредсказуемые!

Самое интересное произошло потом, после судебных разбирательств. Колба стал верным другом, а затем и мужем своей спасительницы. Когда Ольга привела Дмитрия к себе домой, она сказала своему сыну:

– Илюша, это твой папа. Ведь ты больше не сердишься на него?

Мальчик грустно посмотрел на Колбу. Тот успел себя привести в порядок, став совсем другим, молодым мужчиной, прилично одетым, с аккуратной причёской и чисто выбритым лицом.

– Илья, папу нужно простить - он не со зла нам сделал больно, - продолжала внушать мальчику Оля.

Илюша подошёл к Дмитрию, посмотрел ему в глаза.

– Папа! Ты больше не сделаешь больно мне и маме?

– Мой мальчик, – расчувствовавшись, заговорил Ильин, - я никогда больше вам с мамой не причиню боли. Слышишь, никогда!

Он обнял ребёнка, прижал к себе и заплакал как никогда.

Дмитрий бросил пить, нашёл работу в областном центре. Вдвоём с матерью они продали квартиру, Ольга продала комнату в общежитии. На вырученные деньги и кредиты в ипотеке купили приличное жильё. Они уже успели узаконить брак и жили дружно.

Молодая жена не только уже не помнила, что с ней сделал Колба в прошлом, но и полюбила его всем сердцем и душой. Дмитрий отвечал взаимностью - хорошо зарабатывал, был привязан и добр к своей семье. Казалось, их счастью не будет конца...

Прошло лет семь с того самого времени, как Дмитрий Ильин начал свою жизнь с чистого листа. Он продолжал трудиться на тракторном заводе, в цеху, где изготовляли моторы. Руки и спецодежда молодого рабочего постоянно были в машинном масле и солидоле. Небольшой обеденный перерыв с комплексным питанием в столовой рядом с цехом. Там же и специальный аппарат с холодной газированной водой. Летом в цеху было не продышаться, и рабочие бегали на перекуры, чтобы выпить стакан холодной воды и быстро покурить в специально отведённом для этого месте. Курить у станка или тем более у конвейера строго запрещалось. Готовые моторы укладывались в специальные ящики и отправлялись на погрузчиках в другой цех, для дальнейшей сборки машин. Ильин пахал, был безотказным, если просили задержаться или выйти в выходные. Приходил он домой уставший, но в тоже время радовался каждой зарплате, которую платили без задержек, плюс доплачивали за сверхурочные. Ольга мужу не нарадовалась, сын Илья подрастал на глазах и по-прежнему был уверен, что Дима - его отец. В то же время женщина испытывала страх - если вдруг когда-нибудь Илюша узнает правду, то сразу возненавидит Дмитрия. Он станет презирать и её за то, что была когда-то изнасилована этим нетрезвым дядькой, а вместо того чтобы добиться его наказания - ещё и вышла за него замуж. Что же за любовь эта такая необычная потерпевшей к своему насильнику?

Умалчивала об этом и не меньше Ольги переживала за это и мать Дмитрия, Дарья Ивановна Ильина. Оля, выйдя замуж, поспешила взять фамилию Димы. Она также переоформила документы на сына с другой фамилией. Но мальчик всё-таки однажды спросил её об этом. Не зная как вывираться, Ольга заверила своё чадо, что была допущена ошибка с прежними документами, а они с папой потом всё исправили.

Но сын подрастал, и его любопытство не знало границ. Он уже сравнивал внешность Дмитрия со своей, а учителя в школе и многие, кто с ним учился, в открытую заявляли, что он и его "отец" совсем непохожи и совершенно разные люди. Это всё больше настораживало мальчишку.

Дмитрий, чтобы снять грех с души, продолжал с любовью и верностью относиться к своей семье - ни о каких левых похождениях не могло быть и речи. Но однажды Илья очень сильно повздорил с бабушкой, допытываясь у неё всей правды. С пожилым человеком сразу стало плохо, и Дарью Ивановну увезла реанимационная машина скорой помощи. Через два дня женщина умерла, не приходя в сознание.

Потеря матери для Дмитрия стала страшным ударом, ведь мама для него была самое святое; даже когда он безбожно пил и удовлетворялся грязными потаскухами, Колба даже голоса не смел, приходя домой, повысить на Дарью Ивановну. Даже будучи опущенным в СИЗО, избитый сокамерниками и ментами Ильин чувствовал себя виноватым не перед изнасилованной им девушкой, которая потом вытащит его из этого ада, а перед своей матерью.