Вынужденная связь

Это кажется тяжелой задачей, словно пробираться сквозь мед или деготь, но я заставляю себя открыть глаза, чтобы снова встретиться с глазами Норта в зеркале. Его бедра тут же начинают двигаться снова, он вбивается в меня в бешеном темпе, отдавая мне все, что у него есть, сразу. Он уверен, что я возьму каждый дюйм его тела так сильно, как только он сможет дать.

Я хочу двигаться, сменить положение, чтобы выгнуться ему навстречу, сделать что-нибудь. Вместо этого я остаюсь там, где он меня поставил, и смотрю, как он владеет мной. И, черт возьми, он знает, как дать мне то, что мне нужно.

Я слышу приглушенные звуки остальных, пришедших домой, громкие звуки Гейба, разбрасывающего инструменты, и топот тяжелых ботинок Грифона по дому. Моя киска сжимается вокруг члена Норта, когда мои узы тянутся к ним без моего разрешения с жаждой обладать ими всеми, и обладать ими сейчас. Почему я не могу извиваться посреди них, пока они поклоняются мне так, как я того заслуживаю и…

«Привязанная, тебе лучше овладеть своими узами, пока мы не испортили Норту ночь, придя туда за тобой».

Я задыхаюсь и стону от голоса Грифона в моей голове, знойные и пропитанные сексом тона толкают меня через край, пока я не прикусываю губу, чтобы заглушить звуки, вкус крови заливает мой рот.

Я снова встречаюсь с глазами Норта в зеркале. Его радужки окольцованы черным, последняя ниточка его самообладания натянута до предела, когда он поднимает руку, чтобы большим пальцем стереть кровь с моей губы. Я восторженно наблюдаю, как его глаза становятся полностью черными, а его узы подносят большой палец к губам, чтобы слизать кровь.

Мои собственные узы давят на мой разум и затопляют меня, пробиваясь на поверхность, и на короткое мгновение я теряю всякое ощущение времени и места, только безмерное чувство удовольствия и удовлетворенности наполняет меня. Что бы ни делали узы, мое тело наслаждается этим. Когда я возвращаюсь в сознание, я обнаруживаю, что стою на коленях, рука на моем затылке прижимает мое лицо к ковру, в то время как узы Норта трахают меня, как будто я всего лишь сосуд для их удовольствия.

Я кончаю снова, мой разум разрывается на части от его грубого обращения, потому что я знаю, что иногда поклонение выглядит как унижение, и, черт возьми, я жажду этого.

Мои узы жаждут этого.

Когда его бедра врезаются в меня в последний раз, его узы кончают с ревом, я разлетаюсь на миллион кусочков прямо там, рядом с ним, с моих губ срывается прерывистый вздох, когда моя киска наполняется его спермой. Он издает рычащий звук, когда приходит в себя и вырывается, что-то определенно не человеческое, а затем я чувствую его пальцы на своих ногах, зачерпывающие его семя и затем проталкивающие его обратно в мое тело.

Мои узы сияют от этого действия.

Я? Я в легком ужасе, но также очень рада, что мы наконец-то разобрались с моей ситуацией с контрацепцией, потому что это очень показательное действие. Норт, может, и хочет, чтобы я была счастлива и не имела детей, но у его уз другие планы.

Заметка для себя: держать узы Норта подальше от моего рецепта.

Его другая рука наконец отпускает мою шею, и узы медленно сползают с меня, довольные тем, насколько хорошо я была востребована здесь. Я медленно сажусь, осторожно, с напряженными и натянутыми мышцами по всему телу. К тому времени, как я оказываюсь на корточках, глаза Норта снова приобретают свой обычный темно-синий оттенок. Его рот сжался, а взгляд мечется по мне, словно он ищет какую-то смертельную рану, которая, как он уверен, у меня есть.

— Олеандр…

Мне не нравится чувство вины в его голосе, и я прерываю его, умоляя: — Не порти все. Я более чем в порядке, и узы чертовски рады, так что просто… позволь нам всем насладиться послевкусием, хорошо?

Он хмыкает, а затем встает, беззастенчиво обнаженный, и поднимает меня на руки, чтобы отнести на кровать. Я позволяю ему возиться со мной, пока он не приведет меня в порядок, мы оба прижимаемся друг к другу и укрываемся толстым пуховым одеялом, которое все еще пахнет его поместьем. Он ждет, пока мои глаза сомкнутся, затем выключает свет, и мы вместе лежим в темноте.

На минуту становится тихо, но даже с декадентским трепетом послеоргазменного кайфа, все еще текущим по моим венам, я не могу позволить себе заснуть.

Я прочищаю горло и хриплю: — Мне кажется неправильным лежать здесь с тобой, чувствуя, что я вот-вот умру от удовольствия, когда Сейдж сидит в камере.

Норт на мгновение замолкает, думая о том, как именно собирается убедить меня, что все в порядке, и, честно говоря, я не ожидаю, что он сможет что-то придумать.

Мне уже следовало бы знать, что не стоит недооценивать Норта Дрейвена.

Его голос грубый и низкий, когда он говорит мне: — Как ты думаешь, что она делала, пока ты торчала в том лагере пыток? Каждую ночь она забиралась в постель к Феликсу и находила в нем утешение. Завтра ты отправишься на поиски Джованны и Райли ради нее. Ты усердно работала с Сойером в поисках зацепок. И мы оба уже знаем, что ты не сможешь помочь ей, если не позаботишься и о себе. Твои узы нуждаются в этом. Я нуждаюсь в этом.

Глава 5

Оли

Я просыпаюсь в три тридцать утра, чтобы принять еще один душ и подготовиться к сегодняшнему дню, к выходу из Убежища и очищению имени моей лучшей подруги.

Мне многое нужно доказать — и себе, и Грифону, и другим моим Связным, и я отказываюсь быть обузой в нашей группе. Итак, я встаю, одеваюсь, собираю сумку и зашнуровываю ботинки к тому времени, когда будильник Норта звучит в четыре. Он стонет, как будто его убивают, затыкает лицо подушкой и драматично ворчит себе под нос, словно замышляет убийство для столь раннего пробуждения. Как только он перебрал весь список людей, которых он хочет, чтобы его тени сожрали за это оскорбление, он протягивает одну руку, словно пытаясь найти меня. Не найдя ничего, он отбрасывает подушку от лица и с угрюмым видом садится.

Я ухмыляюсь и машу ему рукой, немного саркастически, но это приятное чувство — видеть его таким растерянным. Я так привыкла к тому, что из нас двоих у меня полный бардак, что приятно видеть, как он поднимается взъерошенный и ворчливый, как черт.

— Прекрати это. Перестань выглядеть такой самодовольной и иди сюда. Грифон будет здесь с минуты на минуту, и мне нужно еще немного побыть с тобой, прежде чем ты уйдешь. — Его голос — грубый хрип, который очень похож на его пропитанный сексом шепот, и мои бедра сжимаются от этого звука. Неважно, что я провела ночь с ним, и его узы выбили из меня всю жизнь. Мне все еще кажется, что прошло слишком много времени с тех пор, как я чувствовала его руки на своем теле, его язык, прокладывающий путь по моей коже, и его член, входящий в мою мокрую киску.