Вынужденное признание

— Насколько я знаю, нет, — сказал Лобанов. — Матвей Иванович — хороший мужик и настоящий профессионал.

— Тем более — из бывших диссидентов, — заметил Кусков.

Лобанов нахмурился.

— Конечно, шли мы с Матвеем разными путями, — медленно проговорил он, — но цель у нас всегда была одна — поставить Россию на ноги. И сейчас наступило время, когда пути наши должны пересечься… Черт… — Лобанов рассеянно улыбнулся: — я, кажется, как поэт заговорил — метафорами. Вот что значит пообщаться с интеллигентным человеком.

— Ты мне льстишь, — негромко отозвался Кусков. Лицо его стало серьезным и задумчивым, толстый лоб прорезали три глубокие морщины.

«К чему он клонит? — с тревогой думал Антон Сергеевич, глядя, как Лобанов ловко подхватывает на вилку огурчик-корнишон и отправляет его в рот. — И при чем тут Матвей Кожухов? Черт бы побрал эту вашу привычку заходить к любому делу издалека, господа политики. Никаких нервов с вами не хватит».

Несмотря на разрывающие его вопросы, несмотря на ярость и злость, внешне Антон Сергеевич выглядел совершенно спокойным.

Тем временем Лобанов дожевал корнишон и продолжил своим красивым, ровным, густым баритоном, который одинаково обезоруживающе действовал и на женщин, и на избирателей:

— «МТБ-плюс» хорошая компания, Антон, и я не хочу, чтобы она прогорела. Но своими силами она на ноги не встанет, даже если ей очень сильно в этом помочь. Нужно менять команду, Антон Сергеевич, нужно менять принципы работы.

Кусков облизнул губы языком и нетерпеливо сказал:

— Алексей Петрович, давай ближе к делу. Ну что ты со мной, как с маленьким ребенком? Ты говоришь о реорганизации компании, правильно я понимаю?

— Правильно, Антон Сергеевич. Будем говорить прямо: я хочу, чтобы «МТБ-плюс» и «Российские известия» объединились в один концерн. Это единственный шанс для твоей компании избежать банкротства.

— Хм… Но тебе-то это зачем? Какую выгоду с этого дела будешь иметь ты?

— Выборы, Антоша. Выборы!

— Вон в чем дело… — Кусков вздохнул. — Но зачем тебе концерн? Ребята из нашего братства и так повсюду. Гоша Полянин — министр печати. Да и вся коллегия министерства состоит из наших. Неужели они тебе не помогут? Или тебе мало этого ресурса?

— Мне нужно собрать всех в один кулак. — Лобанов выставил перед собой ладонь и медленно сжал пальцы в кулак. Кулак у премьера был увесистый. — Вот так, — коротко пробасил он.

— Обычно пальцы собирают в кулак для решающего удара, — заметил Кусков.

Лобанов усмехнулся:

— Соображаешь. Сразу видно — человек из масс-медиа. Да, Антон, кулак мне нужен для решающего удара.

Антон Сергеевич немного подумал, потом сказал:

— Кулак сжать несложно, но хватит ли сил?

Ответ последовал не сразу. Сперва премьер налил себе водки, нанизал на вилку кусок соленого. груздя, взял рюмку и, резко выдохнув, опрокинул водку в раскрытый рот. Зажевал груздем, улыбнулся и сказал:

— Мы давно знакомы, Антон Сергеевич. Ты знаешь, что я никогда не действую скоропалительно и всегда взвешиваю все «за» и «против», прежде чем что-то предпринять. Ведь так?

— До сих пор было так, — согласился Кусков.

— А значит, и дальше так будет. Давай-ка, налей себе.

Кусков наполнил свою рюмку, размышляя о том, что же такое задумал премьер и для чего ему понадобился этот дурацкий концерн. Вывод напрашивался лишь один.

Антон Сергеевич поставил бутылку, кашлянул пару раз в кулак, прочищая горло, и сказал:

— Алексей Петрович, что касается решительного удара… Если я правильно тебя понял, ты замыслил… э-э… слив компромата?

— Ты правильно меня понял, — спокойно ответил премьер.

— И какая же роль отведена в этом действии мне?

— Одна из ключевых. Если все выйдет так, как мы задумали, в твоих руках будет новая, обновленная компания. В будущем не исключен и министерский портфель. Ты доволен?

Кусков угрюмо усмехнулся:

— Доволен я буду потом, если вся эта история не выйдет мне боком. Президент силен. Тягаться с ним — это все равно что лезть башкою в петлю. Если бы мне кто-нибудь другой сказал о том, что хочет перешибить хребет Президенту, я бы просто рассмеялся ему в лицо. Но ты… Ты, пожалуй, и впрямь можешь.

Лобанов облегченно рассмеялся. Кусков тоже кисло улыбнулся, на душе у него, однако, скребли кошки.

— Так, значит, согласен? — спросил премьер.

— М-м…

— Вот и молодец.

Лобанов протянул руку и дружески потрепал Антона Сергеевича по плечу.

«Куда я лезу?» — с тоскою подумал Антон Сергеевич, но отступить уже не было никакой возможности, и он принял свою участь как неизбежность.

Игра началась.

9

Все эти годы члены «Университетского проспекта» не теряли связи друг с другом. Хорошо ли, плохо ли, по собственной ли охоте или повинуясь чувству долга, они помогали друг другу — некоторые бескорыстно, некоторые — преследуя свои корыстные цели. Так или иначе, но даже те, кто помогал бывшим «соратникам» бескорыстно, со временем извлекали из своего протежирования заметную пользу, так как облагодетельствованные ими товарищи никогда не забывали о своих покровителях, повинуясь все тому же священному чувству долга.

Все эти люди постоянно общались друг с другом, они встречались на светских раутах, на спектаклях и концертах, на юбилеях и банкетах. Некоторые вместе проводили свои отпуска и выходные, объединяясь семьями, чтобы снять шикарную виллу на берегу Средиземного моря или корпус подмосковного пансионата, к которому прилагались непременные атрибуты русского отдыха — баня, охота и шашлыки.

Многие из членов «Университетского проспекта» дружили с юности и пронесли свою дружбу через годы и десятилетия. А, как известно, старая дружба крепче новой.