Выпускница Академии Познаний. Благодать одинокого солнца

– Он хотел, чтобы ты оказалась в его постели, - с сожалением сообщили мне горькую правду.
– Хотя…да, пожалуй, я понимаю его. Ты вряд ли бы согласилась, если бы знала о том, что он просто решит поквитаться за старые обиды. Не того поля ягода, - закончила oна свою речь странной фразой.

Ну да. В этом Ада оказалась права. Я максималистка – или все, или ничего…и сейчас, пожалуй, свое «все» получил именно Солейран.

– Не расстраивайся, – когда я очутилась на полу и зашлась в беззвучном плаче, принялась успокаивать меня эльфийка.
– Относись к этому, как к полезному опыту: все же Соль хорош в постели, этого нельзя не признать…

– Да? А ты сама?
– подняла я на нее заплаканное лицо.
– Почему так спокойно говоришь об этом?

– Думаешь, ты первая, кого я здесь встречаю? И после того, как мы с Солем стали официальной парой, он прекратил свои похождения?
– в искреннем удивлении захлопала глазами эльфийка. – Я просто привыкла, - с алостью посмотрела она на меня.

– И ты сможешь, поверь мне. Учись использовать тех, кто попадается тебе под руку. И никогда не открывай своего сердца. Любовь ранит. Расчет вытаскивает даже с самого глубокого дна.

Ее слова заставили меня подняться с колен и по–новому оценить ситуацию. Воспользовался? Получил, что хотел, а я и раскисла, жалея сама себя за то, что поддалась минутному порыву? Ну, уж нет! Землянка я или кто? Подумаешь, неудавшийся первый раз – с кем не бывает? Сплошь и рядом такое происходит! Зато получила удовольствие – надо радоваться, что отвращения к сексу не будет. И я обязательно ещё найду свое счастье. Я молча кивнула Адариэль и навсегда попрощалась с ней. За окнами забрезжил рассвет. Мне нужно было собираться в дальнее плавание…

ЛАВ 2

Южный Предел, пять лет спустя

– Подлец! Негодяй! Изменник! Шелудивый пес! – душевно жаловалась я, сопровождая стенания ощутимыми ударами ног и рук по дощатой двери одного из домов третьего северного поселения. И пусть сердце обливалось кровью от наносимого ущерба, пусть постройка и была добротной, я даже мысли о преращении сего предприятия не допускала. А что делать – иногда приходилось прибегать к крайним мерам освобождения напарника из цепких женских лапок его многочисленных любовниц. Естественно, с непосредcтвенного разрешения Синвайна. В этом плане между нами недомолвок не было никогда. У нас с ним вообще была негласная договоренность – этим я помогала ему прекратить изжившие себя отношения и броситься на поиски новых – тех самых, что непременно приведут его под венец. Обычно любые отношения Сина начинались стандартно: в то время, пока не нужно было плыть к гномам, а мы наслаждались жизнью в Южном Пределе, он мог случайно встретить на торговой площади незнакомую прелестницу, а потом ворваться ко мне с неожиданно блестящими в предвкушении истинной – и обязательно вечной – оборотневой любви глазами. Будучи превращающимся в один из подвидов местных кошачьих, дайгона, Син, конечно же, и темперамент имел соответствующий. В общем, март у него длился двенадцать месяцев в году. И каждый раз должен был стать последним. В смысле, последним перед свадьбой. в связи с тем, что именно оборотней как существ с наличием магического дара в Южном Пределе не особенно жаловали, надеясь все больше стать истинными для демона или, чем черт не шутит, целого дракона, Син предпочитал скрывать наличие второй ипoстаси, называясь всегда простым человеческим магом, приплывшим, чтобы разобраться с наследством внезапно скончавшегося дедушки. Наследством он по справедливости называл дом в Ромашковом городе, в котором, конечно же, с великого разрешения Прекрасной леди, некогда посвятившей себя быту Южного Предела, жила я. Естественно, услышав грустную историю приплывшего издалека странника, мало то из развесивших уши девушек мог остаться безучастным…в общем, так и завязывались очередные отношения моего не устающего искать истинную любовь напарника. Правда, развивались они всегда по одной и той же схеме: что–то в партнерше со временем начинало мужчину раздражать, но он, в силу мягкости характера, первым бросить неудавшуюся суженую не мог. И вот тогда–то, если ничего не помогало, в игру и вступала я.

Дело в том, что далекий путник привозил на побережье не только свою скромную тушку. С ним, как оказывалось в итоге, самоотверженно терпя все невзгоды, приезжали ещё и жена с тремя малолетними детьми, которые тоже воодушевленно cобирались дедушкины проблемы решать. Но, естественно, из–за благородства главы семейства к тяжелому труду не допускались. Они–то и проводили время в праздном любопытстве и экскурсиях по человеческим поселениям, пока верный муж и просто великолепный отец приближал момент обратного отплытия. Где Син собирался, в случае чего, искать тройку сорванцов, я, честно говоря, смутно представляла, но пока, слава Богу, спасительная операция под названием «Ревнивая жена выходит на тропу войны в поисках блуднoго мужа» обходилась и без них. Почему операция? Да потому что миледи Странник (супруга соответствующего милорда, конечно) в одном из местных трактиров нечаянно узнавала, что ее ненаглядного уже не раз и не два видели в обществе прелестной нимфы (феи, волшебницы, русалки – нужное подчеркнуть, все равно разлучницы), что законную половину, конечно, не могло не расстраивать. А поскольку в наличии имелась тройня, то и речи о разводе быть не могло. Вернуть – и точка, нужно было непременно вернуть козла в родной огород. Добрые люди, конечно, находились сразу же и подсказывали направление, в котором утащили яростно сопротивляющегося любовника неизвестные (они же русалки и феи), и вот теперь, вопреки всем законам логики и, несмотря на съедавший изнутри страх, наивернейшая жена пришла спасать мужа. Все вышеописанное она, конечно, быстро успевала в красках изложить сопернице, ожидая супруга под дверью гнезда разврата, которое называла так сразу же, и очередной бедой возлюбленной Сина не оставалось ничего иного, кроме как вытолкнуть наружу мечту всей своей жизни, чтобы тот скорее отправлялся восвояси. Так случилось и в нынешний раз: растрепанный Сивайн появился на пороге дома, после чего дверь быстро захлопнулась снова, с досадой почесал макушку, зато успел прилично одеться, и я, все ещё оставаясь в образе, запричитала снова:

– А как же дети, поганец? Как, я спрашиваю тебя, будут жить дальше дети?! – и, театрально развернувшись (мне точно завидовали бы все наши актеры), я зашагала прочь, считая миссию выполненной. Ждать оставалось недолго – приходила пора Синовой игры. В такие моменты он, словно прозревая, рвал на головe волосы и бегом отправлялся вдогонку за женой вымаливать прощение, понимая, насколько бесценное счастье однажды заполучил у алтаря. Беспроигрышный вариант. Разыгранный, как по нотам, спектакль, всегда собирающий кучу оваций (даже если они и раздавались в головах невольных зрителей). Единственное, о чем я переживала, так это о том, что вскоре в Южном Пределе просто не останется городов, в которых бы наше выступление не успели оценить по достоинству… – Ну что ты пыхтишь, как oбиженный ежик?
– развернувшись к напарнику, когда мы успели отойти на достаточное от дома любовницы расстояние, вопросила я.
– Где я допустила ошибку, о, свет моих очей?

– Ты назвала меня шелудивым псом! – обиженно заявила жертва добровольного ночного изнасилования. – А я, между прочим, по градации существ твоего мира отношусь к кошачьим!

– Ну, прости, дорогой, я, очевидно, подумала, что словосочетaние «блудливый кот» может оскорбить тебя больше, - съязвила я, едко улыбнувшись. А что – имела право! После такого–то фееричного выступления. – Так что же ты предпочтешь? Ну, чтобы я на будущее не беспокоилась о твоих задетых чувствах.

– Анька, не знал бы, что ты магиня, был бы уверен, что просто не вставшая на крыло драконица, – преувеличенно тяжело вздохнув, поделился наблюдениями напарник.

– За это ты меня и любишь, – не преминула я напомнить о том, что он, пытаясь выставить за недостаток, на самом деле путал с достоинством.
– И вообще мог бы просто спасибо сказать.

– Спасибо, - искренне улыбнувшись, догадался все–таки отблагодарить меня Синвайн.
– Я уж думал, никогда не отвяжусь от нее.

– То–то же, - подмигнула ему я.
– Пошли, кот, нас ждут великие дела!

С симпатичным парнем с каштановыми волосами мы познакомились пять лет назад, в то самое памятное утро, кoгда я убегала из Аадемии Познаний с гордо поднятой головой, не замечая ничего вокруг. Почему убегала? Утро все–таки удалось испортить больше, чем я могла себе представить. Потому что когда с намерением отправиться к троллям я открывала дверь своей комнаты с собранными вещами, коих хватило, чтобы набить заплечный рюкзак под завязку, на пороге обнаружила застывшего Солейрана. Ему–то что здесь было надo?

– И как?
– зло сверкая глазами, первым подал он голос. – Удался первый раз?

Ах, вот оно что! Неужели гордость взыграла , что то–то посмел покинуть его постель до того, как его магическое величество прекратит видеть радужных единорогов и продукты их золотой жизнедеятельности? Меня такая ярость взяла, что я выпалила первое, что пришло в голову:

– А как же! Зато теперь не придется никого просить помочь с этой проблемой, а можно будет сразу же набираться опыта. Спасибо! – начав шипеть и из последних сил сдерживаясь, чтобы не устроить скандал прямо здесь, добавила я.
– Век не забуду!

— Не с–с–абывай… – не уступая мне в способности исторгать свистящие звуки – но у Соля было преимущество в виде папы–ящера – парень вдруг оказался в опасной близости от меня, схватив за руку и дергая на себя, после чего, незаметно скинув с плеч рюкзак, прижал к стене, выбивая из легких весь свободный воздух сносящим крышу поцелуем. Злым, мстительным, потому что умудрился искусать мне все губы, в то время как его руки добрались до ягодиц, поднимая меня над полом и заставляя обхватить его поясницу бедрами. Мне бы возмутиться и попытаться оттолкнуть. А я вспомнила проведенную вместе ночь и поняла, что сопротивляться банально не смогу. Руки сами взлетели к его плечам, пpошлись по напряженным мышцам и обняли шею. Я даже позабыла, что находимся мы в коридоре, где в любой момент может появиться кто–нибудь из студентов – так исступлено отвечала на яростные ласки Соля. Поэтому в себя пришла неожиданно, стоило сбоку раздаться ехидному улюлюканью:

– х,ты, неужели Соль и эту кобылку объездил?!

Стало стыдно. Жутко стыдно, особенно когда я почувствовала, что Солейран отстранился. И, открывая глаза, я уже знала , какую картину увижу. Огромных сил стоило не расплакаться тут же, второй раз за утро, потому что на меня смотрeли с видом победителя, получившего свою добычу,и продолжали ласкать тело, несмотря на появившихся зрителей. Вот значит, как? Решил отомстить, чтобы все знали, что и я не устояла? Драконье отродье! Отметив, что свидетелей некрасивой сцены всего двое, я оттолкнула парня, что было силы.