Выпускной Альфа Прототип

— Но разве это не естественная эволюция? — возразила девушка в традиционном расшитом сарафане. — Разве мы не сами учили, что эволюция ведёт к более совершенным формам жизни?

— Эволюция без морального компаса — просто мутация, — покачал головой Святогор. — Мы верили в процесс, где высшие формы жизни сохраняют лучшее от предыдущих, включая способность к выбору, сочувствию, самопожертвованию. То, что мы видим сейчас — лишь технологическое совершенствование без души.

Он оглянулся по сторонам и понизил голос:

— Я встречался с Еленой. Она говорит, что от прежнего Антона почти ничего не осталось. Коллективный разум поглотил его личность.

— Что же нам делать? — спросил кто-то из слушателей.

Святогор долго молчал, глядя на огонь. Наконец он произнёс:

— Готовиться. Хранить то, что действительно важно: нашу человечность, нашу способность любить, сострадать, верить. Грибница может контролировать разумы, но она не понимает человеческой души.

Из темноты внезапно выступила фигура, заставив всех вздрогнуть. Это был один из лейтенантов колонии — высокоразвитый зомби, сохранивший многие человеческие черты. Его глаза светились приглушённым янтарным светом.

— Опасные речи, старик, — проскрежетал он. — Коллективный разум слышит всё.

Святогор медленно поднялся, опираясь на посох:

— Если он действительно слышит, то пусть услышит правду. Мы были первыми, кто принял новый порядок, но не такой ценой. Не ценой уничтожения свободы воли.

Лейтенант склонил голову набок, словно прислушиваясь к чему-то:

— Ты вызван в Сердце. Существо хочет говорить с тобой.

— Антон, — твёрдо поправил Святогор. — Его имя Антон, и я буду называть его так, пока от него хоть что-то осталось.

***

Путь к центральному комплексу колонии занял несколько часов. Святогора сопровождал конвой из трёх лейтенантов, молчаливых и настороженных. За месяцы, прошедшие с телепатической операции, архитектура комплекса трансформировалась — теперь это было не просто здание, а живой, постоянно меняющийся организм, где границы между конструкцией и грибницей полностью стёрлись.

Елена встретила их у входа в Сердце.

— Он не в лучшем состоянии, — тихо сказала она, пожимая руку старейшины. — Интеграция ускоряется. Скоро от человеческой оболочки не останется ничего.

— Но останется ли хоть что-то от его души? — спросил Святогор.

Елена покачала головой:

— Я не знаю. Иногда мне кажется, что я ещё слышу его голос среди хора других. Но это может быть просто эхо.

Они вошли в Сердце — огромную пульсирующую камеру, где границы между органическим и неорганическим полностью стёрлись. В центре парило существо, лишь отдалённо напоминающее человеческую форму. Его тело срослось с волокнами грибницы, образуя единый биомеханический организм, постоянно меняющийся, пульсирующий в такт невидимым потокам энергии.

— Святогор, — произнесло существо, и голос его заполнил всё пространство камеры, резонируя с вибрациями стен. — Твои мысли... тревожат сеть.

Старейшина выпрямился, опираясь на посох:

— Мои мысли принадлежат мне, Антон. Как и должны принадлежать каждому разумному существу.

— Антон, — повторило существо, словно пробуя имя на вкус. — Ты используешь этот идентификатор из сентиментальности или намеренной провокации?

— Я использую его, чтобы напомнить тебе, кем ты был, — твёрдо ответил Святогор. — Школьником, выжившим в апокалипсисе. Лидером, создавшим убежище для таких же, как он. Существом, нашедшим баланс между силой и мудростью.

Волокна вокруг существа заколебались интенсивнее, по ним пробежали волны света.

— Этот... Антон был ограничен, — ответило существо. — Его восприятие, его понимание, его возможности — всё было скованно рамками индивидуального сознания. Я... преодолел эти ограничения.

— Ценой своей души, — тихо сказал Святогор.

— "Душа", — существо издало звук, напоминающий смех. — Примитивная концепция, созданная для объяснения самосознания. Я не потерял её. Я трансформировал её в нечто большее — коллективное сознание, объединяющее миллионы разумов.

Святогор сделал шаг вперёд:

— И все эти разумы действительно часть коллектива? Или просто топливо для твоей эволюции?

Существо внезапно дёрнулось, его форма исказилась. По стенам камеры пробежала волна пульсации, отражая внутреннее беспокойство.

— Ты... не понимаешь, — голос изменился, став на мгновение более человеческим, более похожим на голос прежнего Антона. — Я... я пытался создать симбиоз, но процесс вышел из-под контроля. Грибница... она эволюционирует сама, по своим законам.

Елена шагнула вперёд, вглядываясь в колеблющуюся форму:

— Антон? Это действительно ты?

— Я... здесь, — голос срывался, перемежаясь с механическими нотками. — Но не только я. Нас... много. Слишком много голосов, слишком много воль. Я тону в них.

Пульсация вокруг усилилась, существо выгнулось, словно от боли.

— Помогите... мне, — прохрипело оно, прежде чем его форма снова стабилизировалась, а голос вернулся к прежнему, отстранённому тону. — Временная нестабильность. Фрагменты прежней личности иногда проявляются. Это будет исправлено.

Святогор и Елена переглянулись. В этот короткий момент они увидели то, на что уже не смели надеяться — Антон, прежний Антон, всё ещё существовал где-то в глубинах коллективного разума, борясь за сохранение своей личности.

— Он всё ещё там, — прошептала Елена. — Погребённый, но не уничтоженный.

— Как и миллионы других, — кивнул Святогор. — Всех тех, кого контролирует грибница.

Существо снова заговорило своим обычным, отстранённым голосом:

— Ваше присутствие больше не требуется. Возвращайтесь к своим функциям.

— А если мы откажемся? — спросил Святогор. — Если решим освободить Антона и всех остальных?

Существо замерло, будто анализируя эту нелепую угрозу.

— Невозможно, — наконец ответило оно. — Процесс необратим. Интеграция достигла критической точки. Любая попытка разделения приведёт к коллапсу всей системы и смерти всех связанных с ней существ.

— Ты уверен? — тихо спросила Елена. — Или это то, что грибница хочет, чтобы ты думал?