Выпускной Альфа Прототип

— Ваш... ритуал одобрен, — ответил дисгармоничный хор голосов, слившихся в один. — Продолжайте.

Святогор кивнул и начал церемонию. Его движения были размеренными, голос — певучим, произносимые слова — древними и странными, смесью славянских корней и новых терминов, описывающих эволюцию и трансформацию.

Елена, Левченко и Карманов следовали за ним, повторяя жесты и фразы, стараясь не выдавать своего напряжения. Каждый знал, что малейший признак нестандартного поведения может быть замечен коллективным разумом.

Ритуал продолжался, становясь всё более сложным. Святогор двигался по спирали, приближаясь к центру камеры, где парило существо. За ним следовали остальные, создавая своеобразную живую цепь.

— Великий цикл продолжается, — нараспев произносил старейшина. — От простого к сложному, от индивидуального к коллективному, от разделения к единству.

Он достиг последнего круга спирали, оказавшись прямо под парящим существом.

— И в этом единстве мы приносим подношение, — Святогор поднял чашу с тёмно-синей жидкостью. — Священные воды, символ жизни, трансформации и вечного обновления.

Существо не двигалось, не реагировало. Его внимание, казалось, было сосредоточено на ритуале, но одновременно рассеяно по всей телепатической сети, управляющей колонией.

Святогор медленно, соблюдая все ритуальные жесты, поднёс чашу выше, почти касаясь нижних волокон грибницы, соединённых с телом существа.

— Прими дар нашей преданности, — произнёс он. — Прими символ нашего единства.

И в этот момент, следуя древнейшему ритуалу жертвоприношения, он выплеснул жидкость вверх, орошая центральный узел грибницы нейрохимическим катализатором.

Эффект был мгновенным и драматическим. Волокна грибницы, соприкоснувшиеся с жидкостью, сначала посинели, затем начали пульсировать с невероятной частотой. По всей камере пробежала волна вибрации, стены задрожали, свет замигал.

Существо выгнулось, будто от боли. Из его искажённого рта вырвался нечеловеческий крик — звук, в котором смешались миллионы голосов, внезапно осознавших себя отдельными сущностями.

— Что... что вы сделали? — прошипел дисгармоничный хор, теперь распадающийся на отдельные нотки.

Затем произошло невероятное: форма существа начала меняться, колебаться, будто внутри шла борьба за контроль. Волокна грибницы дёргались, отсоединялись и снова подключались, создавая хаотичные узоры.

— Я... выбираюсь, — прозвучал вдруг одиночный голос среди хора. — Я... Антон... я возвращаюсь.

Святогор сделал шаг вперёд, глядя вверх на трансформирующееся существо:

— Борись, Антон! Вспомни, кто ты! Вспомни всё, что было важно для тебя!

Вся камера теперь дрожала, будто во время землетрясения. По стенам пробегали волны света, отражая конфликт в самом сердце коллективного разума.

— Всё рушится, — встревоженно сказал Левченко. — Телепатическая сеть становится нестабильной.

— Только не сейчас, — Елена шагнула ближе к существу. — Антон! Мы здесь, чтобы помочь тебе! Вернись к нам!

Внезапно двери в Сердце распахнулись. На пороге стояли лейтенанты высшего ранга — их глаза ярко светились янтарным светом, тела напряжены, готовые к атаке.

— Измена, — произнесли они хором. — Атака на коллективный разум.

Карманов мгновенно занял оборонительную позицию, закрывая остальных:

— Продолжайте ритуал! Я их задержу!

Лейтенанты бросились вперёд, но полковник встретил их с неожиданной для человека силой и скоростью. Годы военной подготовки, усиленные частичной интеграцией с грибницей, делали его грозным противником даже для эволюционировавших зомби.

Тем временем в центре камеры продолжалась удивительная трансформация. Аморфная масса, бывшая центральным узлом грибницы, постепенно приобретала более определённые, человекоподобные черты. Волокна, соединявшие её с системой, отсоединялись одно за другим, вызывая каскадные сбои по всей телепатической сети.

— Это работает, — прошептал Левченко, наблюдая за показаниями своего самодельного анализатора. — Коллективный контроль ослабевает. Индивидуальные сознания начинают восстанавливать автономию.

Снаружи донеслись звуки хаоса — крики, беспорядочное движение, столкновения. Весь комплекс погрузился в состояние нестабильности, отражая конфликт в его сердце.

— Слишком быстро, — встревоженно сказал профессор. — Если процесс не стабилизируется, произойдёт полный коллапс системы.

Елена посмотрела на трансформирующееся существо, в котором всё яснее проступали человеческие черты:

— Антон! Ты должен восстановить контроль! Не разрушить систему, а перестроить её!

— Я... пытаюсь, — голос был слабым, но уже определённо принадлежал одной личности, не хору. — Слишком... много связей. Слишком много... зависимых.

Глава 17

Святогор внезапно понял, что должен делать. Он шагнул прямо под парящее существо, подняв руки в древнем жесте благословения.

— Антон, — произнес он громко и чётко, — ты не один в этой борьбе. Все мы, все порабощённые разумы, боремся вместе с тобой. Используй нас не как топливо, а как опору!

Слова старейшины, казалось, достигли чего-то важного внутри трансформирующегося существа. Волокна грибницы, беспорядочно извивавшиеся вокруг, внезапно обрели более упорядоченный рисунок. Борьба продолжалась, но теперь в ней появился смысл, направление.

У входа Карманов отчаянно сдерживал натиск лейтенантов. Их было слишком много, и постепенно они теснили его назад, к центру камеры. Один особенно мощный удар отбросил полковника в сторону, и он упал, прижимая руку к окровавленному боку.

— Не отвлекайтесь! — крикнул он, поднимаясь на одно колено. — Сосредоточьтесь на Антоне! Я справлюсь!

Левченко бросился к своему анализатору, отчаянно корректируя настройки:

— Нужно стабилизировать процесс! На молекулярном уровне грибница всё ещё пытается восстановить коллективный контроль!

— Как? — Елена повернулась к профессору. — У нас больше нет катализатора!

— Есть другой способ, — Левченко посмотрел на неё значительно. — Синхронизация. Если разумы, сохранившие частичную автономию, синхронизируются с Антоном, они могут усилить его влияние на систему.