Выражение монашеского опыта

Вопрос: Так какова же полнота всех благ и совершенство во всем, чтобы на этом закончить нашу речь?

Ответ: Всех благ полнота и совершенство во всем — это Единый наш Бог и Создатель, Творец всего, Податель благ, Наставник милосердный, милостивый и щедрый, Который только по Своей любви привел к бытию все из ничего, и без Него ничтоже бысть. [246] Лишь Ему одному подобает нам принести всяческое благодарение, славу, любовь, честь и поклонение, тройственно поклоняясь Нерожденному Отцу с Возлюбленным Сыном Его Рожденным, Иисусом Христом, Сладчайшим Спасителем нашим, и Духом Его, Пресвятым, и Благим, и Животворящим, от Отца исходящим, ныне, и присно, и в бесконечные веки нескончаемых веков. Аминь!

246

Ин. 1, 3.

Стихотворение старца Иосифа об Афоне

Богатый пышною листвой, немолодой годами Афон, как прежде, знаменит прекрасными цветами. Его Христос после страстей, креста и воскресения Оставил Матери Своей в законное владение. Прибыв туда на корабле с апостолами вместе, Она просила для Себя у Бога этой чести. Она сказала: «Бог и Сын, возлюбленное Чадо, Позволь Мне сделать этот край Своим любимым садом, Чтоб Я одна его предел цветеньем наполняла, Красой деревьев и цветов словесных одевала. Они дадут словесный плод, и всякий, кто желает, Какое древо предпочтет, к тому да прибегает. Пускай с терпением придет, взыскуя пропитанья, И, без сомнения, его исполнится желанье. И пусть житейские дела его не утруждают, Не то погрязнет средь забот и душу потеряет!» Создатель будет тем словам порукой превосходной, Кормящий птиц, что в небесах, и гадов земнородных. Итак, по образу Его возникшее творенье Ужель заботой обойдет Господь и попеченьем? Но коль свидетельства тебе единственного мало, Тогда послушай, что Сама Владычица сказала: «Кто поселиться здесь решит, Мое возлюбит имя И волю выполнит Мою стараньями своими, Земными благами Сама такого напитаю, Среди болезней и скорбей защиту обещаю. Ему явлюсь на небесах Предстательницей славной, И заступленью Моему не будет силы равной, Ведь на руках носила Я и выкормила грудью Владыку, Бога Моего, Кто дал спасенье людям. Ему со страхом предстоят престолы, херувимы, Небесных ангелов чины, господства, серафимы, Пророки, мучеников лик, апостолы святые И Я, Владычица небес, Пречистая Мария! Итак, послушайся Меня и, не страшась лишений, Свой взявши крест, не преступай Господних повелений. Тогда блаженство обретешь небесного чертога Ты по молитвам всех святых, прославленных у Бога!» Аминь!

ЧАСТЬ 4 ТОЛКОВАНИЕ НА «ДЕСЯТИГЛАСНУЮ ДУХОДВИЖИМУЮ ТРУБУ» монаха Иосифа

ВВЕДЕНИЕ

Много раз ко мне обращались духовные братия и знакомые, желавшие разрешить свои недоумения относительно письменных наставлений нашего приснопамятного старца Иосифа Исихаста, которые он составил еще в период своего пребывания в пустынной келлии святого Василия.

Безусловно, мои способности недостаточны для писательского труда, а мой духовный уровень не дает возможности рассуждать о таких предметах, однако же настойчивость возлюбленных о Господе братии сломила мое сопротивление. Вот почему я, прося молитв нашего святого отца, принимаюсь за этот труд.

Возникающие у нес затруднения связаны со своеобразной рукописью нашего старца, названной им самим «Десятигласная Духодвижимая труба». Имея в виду мою личную связь с нашим отцом, продолжавшуюся в течение ряда лет, когда я имел возможность узнать от самого приснопамятного старца многое из того, чему он учил, я считаю своим долгом разрешить эти затруднения.

Если согласно изречению: никто не знает того, что в человеке, [247] то тем более — того, что в этом духовном человеке, который «судит о всем, а о нем судить никто не может», [248] кроме обитающей в нем Божественной благодати, приводящей в движение и просвещающей его ум и все его существо. Итак, в меру ограниченных и по–человечески ничтожных и недостаточных способностей, откроем это отеческое наставление, небольшое по своему объему, но широкое и богатое по заключающимся в нем мыслям.

247

Ср.: 1 Кор. 2, 11.

248

1 Кор. 2, 15.

Сколько раз я сталкивался с неразрешимыми проблемами, слушая, как старцы общаются на своем особом языке, тогда почти непостижимом для меня! Мне вспоминается рассказ аввы Аммона о том, как он пошел за аввой Антонием, направившимся в пустыню, удаленную от местопребывания других отшельников. Придя на место, авва Антоний обратился к Богу с молитвой: «Боже, пошли мне Моисея, чтобы он меня научил сему слову Писания». «Я услышал голос, говоривший со святым Антонием, — пишет авва Аммон, — но силы слов не постиг».

Насколько отличаются слова старцев от иных речей, особенно речей века сего! Слова отцов, основанные на собственном опыте, являются избранным и благословенным семенем, в то время как внешние рассуждения на духовные темы, идут ли они от природной одаренности или же от воспитания и образования, напоминают, согласно словам великого Григория Нисского, ложное чадотворение дочери фараона. Будучи бесплодной и не имея возможности родить собственное дитя, она похитила честь материнства у другой женщины.

Я не отрицаю, что дар красноречия, а также знакомство с грамматикой и другими благами образования необходимы для точности и ясности выражения. Но если требуется выразить духовные размышления и переживания в их особенном виде, когда речь идет именно о их деятельной и созерцательной основе, то автор, пусть даже несведущий в филологии, но простым языком описывающий собственный духовный опыт, будет несравненно предпочтительнее ораторов и мудрецов века сего, не обладающих опытом подобных таинств и переживаний.

Этим духоносным старцам зачастую свойственна не только простота выражения, которая, возможно, является следствием отсутствия внешней образованности, но и немногословие и лаконичность, связанные со стремлением в немногих словах соединить много мыслей. Должен признать, что в юные годы это причинило мне ущерб, ибо я, не будучи знакомым с этой их манерой, упустил немало благоприятных возможностей получить пользу. Дух кротости и любви к безмолвию сопутствовал жизни этих блаженных старцев, заставляя их следовать лаконичному образу выражения при разговоре на любую тему. Если же я в своей наивности и неопытности не понимал этого, они избегали повторять одно и то же по многу раз, чтобы не вызвать возражений или ропота. Какая деликатность обращения! Они заставляли человека признать, что «блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими» [249] и хотя и не повторяли своей заповеди из чувства деликатности, однако же не отказывались от нее, оставаясь, таким образом, неизменно бескомпромиссными в отношении буквы и смысла духовного закона, без которого не может быть никакой духовной жизни.

249

Мф. 5, 9.

Главная жизненная забота блаженных старцев определялась речением Господа, Который возлагает на монаха, как и на всякого верующего, долг самоотречения. Вступление верующего в Небесное воинство начинается с этой ступени, и не случайно Господь подчеркивает: «Тот, кто не отвергается себя и не возненавидит душу свою, не является Моим учеником». [250] Старцы познали на деле, благодаря как собственному огромному опыту, так и опыту своих старцев, которым они верно служили, что все сооружение «мерзости запустения», которое и является и называется «ветхим человеком», состоит из эгоизма. Такова вся сущность грешной личности, весь состав извращенных и противоестественных стремлений и действий омертвелого и смертного человека. Потому-то они были безжалостны ко всему, в чем содержались и скрывались частички этого «эго», и, осуществляя курс лечения этой болезни, проявляли неотступное самоотречение. Блаженные старцы, будучи подлинными учениками древних отцов, знали, что лишь тот человек, который «отвергается себя» и «ненавидит душу свою», исполняет первую и главную из Господних заповедей. «Любящий душу свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную». [251]

250

Ср.: Лк. 14, 26.

251

Ин. 12, 25.

Через призму этого можно увидеть объяснение тому, почему эти преподобные подвижники сами неослабно соблюдали свой строгий распорядок, не допуская ни малейших уступок, хотя к моим немощам часто проявляли снисхождение. Будучи опытными и проницательными аналитиками, они знали не только глубины сатаны, но и всю глубинную сущность его деятельности, которая является грехом. Это прекрасно сформулировал святитель Иоанн Златоуст, один из трех светильников нашей Церкви, сказавший, что «диавол есть грех». Они знали, что тайным убежищем и укрытием для главного зла является эгоизм, настоящая сущность и имя которого — самолюбие, и потому пытались выставить против него самую крепкую оборону. Подогревая посредством веры жар Божественной ревности, они считали самоотречение своим неизменным долгом, так что все их стремление было направлено к одной главной цели — подчинить все свои помышления «послушанию Христову». [252] В том, что касалось исполнения внешних обязанностей деятельной жизни, они подчиняли себя рамкам предписаний и уставов, которые соблюдали с такою точностью, какая только могла быть достигнута, даже когда это уже становилось навыком и привычкой. Когда я со своей тогдашней юношеской наивностью спрашивал, для чего нужно такое упорство в отношении уставных предписаний, они кротко отвечали, что когда Бог создал разумные существа, то первым, чего Он от них требовал, было точное соблюдение данных им предписаний и заповедей. Они же, пока в точности исполняли все это, сохраняли свое достоинство и пребывали с Богом, но едва преступили заповедь, погибли и все создание увлекли в тление. Поистине, сколько мудрости в духовном опыте и суждениях старцев!

252

Ср.: 2 Кор. 10, 5.