Выражение монашеского опыта

Это небольшое уклонение от своего предмета я счел необходимым, чтобы с большей ясностью разобрать вопрос о том, почему приснопамятный старец поместил прелесть на этой ступени как некоторую часть духовной лестницы.

Итак, неудивительно, что когда подвижник достигнет духовных дарований, то и враг наш использует соответствующие способы противодействия. Благодать утешает ум своим материнским промышлением. Но и враг пытается приблизиться к человеку посредством такого же обращения и таким образом обмануть его ум. Это явление по справедливости называется «прелестью». Согласно мудрому изречению, «не сыщешь чина среди бесчинных», а Моисей говорит: «Врази же наши неразумливи». [364] Однако в борьбе против нас лукавейшие бесы бывают последовательны, хотя беспорядочность и свойственна им. Мрачный лабиринт прелести непостижим, однако можно указать два основных пути, ведущих туда. Эти пути не обозначаются как первый и второй, поскольку здесь не существует последовательности. Выглядят они следующим образом. Подвизающиеся в умном делании, то есть преимущественно посредством ума и внутреннего сосредоточения, получают благодатное утешение в области созерцания. Для извещения их к ним приближается взыскуемая Божественная благодать — скорее всего во время молитвы, в состоянии тонкого сна или же каким-либо иным способом. Точно такого же момента поджидает и дух прелести. Этот последний, в особенности если ум не обладает достаточным опытом, чтобы точно определить качество явления, иногда приближается к человеку, находящемуся в указанном состоянии, пытаясь тем самым привлечь его внимание к себе. Таков один из видов прелести. Тем, кто идет проторенным путем подчинения и смирения, это зло едва ли способно причинить вред. По большей части, оно поражает людей, живущих отдельно по своей воле, полагающих, что внешний образ подвижничества и вообще человеческие усилия могут принести плод сами по себе. В этом состоянии, которое является вводным, прелесть с такою тонкостью и искусством принимает на себя образ благодати и истины, что ею могут быть поколеблены даже опытные. Послушание считается здесь необходимым. В этом месте старец настаивает на том, что никому не следует принимать какого бы то ни было рода чувство, явление или видение, не обращаясь за советом к людям опытным и полагаясь лишь на собственное суждение.

364

Втор. 32, 31.

Укажем несколько частных способов действия прелести или образов, которые она чаще всего принимает для введения в заблуждение подвижников. Бывает, что во время молитвы, когда они стяжают некоторый успех в ней, им начинает представляться в виде мимолетного мечтания некое сияние, которое, если два–три раза отнестись к нему внимательно, принимает образ какого-либо лица или предмета, в соответствии с тем, что было в уме, когда он принял его. Если такие подвижники прибегают к совету старца, оно слабеет и отступает. Но если они поверят, что заслужили этого своей добродетелью, и станут ожидать его нового появления, прикрываясь при этом видом некоего благоговения, тогда присутствие лукавого усиливается и преобразуется во вполне определенные видения.

Все эти ложные ощущения в действительности не имеют ничего общего с теми признаками, которыми удостоверяется присутствие Божественной благодати. Напротив, они несут с собою смущение и к тому же возбуждают низменные плотские страсти. Ум прельщенного помрачается и неспособен к рассуждению, поскольку он не имеет ни опыта восприятия истинной благодати, ни смирения, которое позволило бы усомниться в правильности своего суждения. На ранних стадиях прелести, если увлеченный ею придет в себя по милости Божией и взыщет исцеление, еще есть надежда, что благодаря содействию Церкви он будет исцелен. Однако если прелесть проникнет глубже, так что, согласно словам старца, «уже наступило отравление мысленной крови, становится сие, по большей части, трудным». В таком случае прелесть, по справедливости, считается почти неисцелимой болезнью.

Бывает и так, что подвижник ощущает нечто вроде благоухания. Вообще, к какой бы слабости ни склонялся ум, дух прелести сразу же примет соответствующий образ. Для воображающих почести начальств и властей, то есть для тех, в ком еще живы страсти любоначалия и тщеславия, даже если они некоторое время и боролись с ними, дух прелести представляет именно это. Таким он показывает во сне, как их избирают вождями, пастырями и духовными отцами, от которых зависит спасение мира. Это один из способов действия духа прелести в его первоначальной форме. Однако он не перестает нападать и на достигших преуспеяния, стоит только ему заметить неосторожность подвижника и склонность того к какой-либо страсти. Тем, кто преуспел в созерцании, он представляется светлым Ангелом, принимает образы святых и Самого Спасителя Христа, в зависимости от состояния, в котором находится человек Божий. Другой же вид прелести подстерегает подвижника главным образом в области деятельного благочестия, с которого человек обычно начинает свое покаяние. Чтобы яснее изобразить обе разновидности прелести, следует сказать вот что. Первая из них, описанная мною, имеет целью смутить тех, кто уже положил хорошее начало, и помешать их дальнейшему продвижению. Другая, о которой речь пойдет далее, стремится не позволить войти в область духовной жизни тем, кто спешит сделать это. Результат же бывает всегда один — вред для подвижника.

Мы не отрицаем деятельное подвижничество, которое, как уже было сказано, является порождением Божественной ревности. Соблюдение внешних добродетелей является необходимым предварительным условием всякого подвижничества. Это показал и Господь после Своего Крещения во Иордане и удаления на гору. [365] Сюда относятся пост, бдение, молитва, нестяжание, целомудренный образ жизни, смирение и вообще те средства, которые укрощают наши греховные склонности. Однако и здесь прелесть находит для себя пути и укрепляется, прикрываясь следующим предлогом. Каждый человек, в силу ли своей привычки или характера, обладает каким-либо качеством, выделяющим его среди других. Когда он приступает к духовной жизни, это качество помогает ему в каком-либо виде подвижничества, в какой-либо добродетели. Божественная ревность, будучи первым споспешником кающегося, соединяется с его собственным преимуществом, каково бы оно ни было, и дает возможность в короткий срок достичь преуспеяния в этом подвиге, этой, можно сказать, добродетели. Тогда человек, удовлетворенный тем, что ему удается с легкостью, ограничивается лишь этим и не заботится об иных видах подвижничества, полагая, что этим одним приносит совершенное покаяние. Конечно, он может ссылаться и на пример прежних отцов, писавших о данной добродетели.

365

См.: Мф. 3, 17; 4, 4.

Приведу дословно высказывание старца об односторонности именно этого рода: «В наше время точно так же, как это бывало и в древности, многие из монашествующих отцов и братии упражняются лишь в одной добродетели, например, в безмолвии, и только ею наполняют свои паруса, не разбираясь в том, получают ли они от этого пользу или вред… А есть и такие, которые попросту ограничиваются самым суровым постом, не допускающим ни масла, ни приготовленной на огне пищи, и тем самым лишают себя свободы, поскольку довольствуются лишь одним…». Если человек полностью или частично оторвался от действительности, то в этом уже присутствует прелесть, препятствующая ему достичь своей цели. Те, над кем берет верх прелесть этого рода, так что они придерживаются одностороннего подвижничества и не хотят отказаться от своей точки зрения, естественно, становятся жертвами тщеславия из-за своей самоуверенности. Тогда они терпят еще больший ущерб.

Далее старец упоминает и иные подвиги: бдение, нестяжание, даже и слезы, из-за которых человек, если его подвижничество остается односторонним и он уповает лишь на них, впадает в прелесть и ставит под угрозу свое спасение. Напротив, «если же кто разумно и рассудительно упражняется в одинаковой степени во всех добродетелях, то… добродетели, правильно возделываемые, являются единственным необходимым средством, без которого невозможно взойти к совершенству». Здесь приснопамятный старец помещает примечание, в котором говорит об иерархической последовательности добродетелей и о том, почему непременно следует подвизаться неопустительно во всех добродетелях, чтобы Божественная благодать посетила человека и поселилась в нем. Однако, поскольку об этом говорилось выше, повторение показалось мне обременительным.

Впрочем, кроме лицемерного заискивания, которым духи прелести пытаются привлечь подвижников, они не останавливаются и перед угрозою, когда хотят напугать неопытных в монашеском делании и таким образом воспрепятствовать их благому произволению. Этот способ обычно используется ими, когда кающиеся начинают предаваться деятельному подвижничеству. Тогда враг пытается запугать их, вызывая робость и страх, которые заставили бы отступить желающего подвизаться. Иногда враг устрашает подвижника, когда тот собирается молиться или заниматься иным духовным деланием, через его органы чувств, с помощью ударов, землетрясений и другого подобного, хотя явления эти не истинны, поскольку их ощущает лишь сам подвижник, те же, кто находится рядом с ним, не слышат и не видят ничего. Кроме того, дух прелести может показывать хорошо различимые силуэты, находящиеся на самом близком расстоянии, причем и это лишь призраки, не существующие в действительности. Они возникают в воображении самого человека, подобно сновидениям, однако вызывают страх и смущение. В других случаях враг во сне, а часто и наяву сдавливает и душит человека, пресекая его дыхание, так что когда тот хочет закричать или пошевелиться, то не может сделать этого и не понимает, что с ним происходит. Бесчисленные рассказы о подобных этим и иных, еще более ужасных, явлениях содержатся в жизнеописаниях святых отцов, которые, взяв свой крест, подвергались жестоким нападениям бесов. Этим отцам лукавые духи являлись не в виде призраков, но в своем действительном образе и, насколько попускал Бог, причиняли различные беды и напасти, полагая, что таким образом воспрепятствуют им вести богоугодную жизнь. Бывает и так, что бесы, если только попустит Бог, прибегают к трудноразличимому лукавству, так что лишь Божественная благодать может спасти несчастного человека от их злодейств. Одна часть этих лукавых бесов принимает угрожающий вид и пытается, насколько возможно, причинить зло. Затем появляются другие, в светлом образе, которые укоряют и прогоняют первых, будто бы ангелы, посланные Богом, чтобы помочь терпящему искушение и спасти его. Главная их цель — увлечь того тщеславием как видящего особое Божие промышление о себе. Здесь следует молиться словами святого апостола Павла, чтобы Бог сокрушил их под ногами подвижников вскоре. [366] Впрочем, чтобы перечислить все мрачные пути и тропинки этого невыносимого зла, следовало бы произнести слова пророка Давида: «Изочту их, и паче песка умножатся». [367] По справедливости, в Писании говорится: «Всяцем хранением блюди твое сердце» [368] и «Аще дух владеющаго взыдет на тя, места твоего не остави». [369]

366

Ср.: Рим. 16, 20.

367

Пс. 138, 18.

368

Притч. 4, 23.

369

Еккл. 10, 4.

Распознание всех этих явлений, спасение и избавление от них, как и само преуспеяние и совершенствование во Христе, совершается благодаря содействию Божественной благодати. Итак, если Господь наш, согласно Писанию, «смиренным дает благодать», [370] то придите все к блаженному смирению, чтобы с ним превозмочь все по благодати Христовой. Аминь.

2. О прелести в более общих чертах

Поскольку в этом небольшом разделе идет речь о прелести, я не уклонюсь от своего предмета, если скажу и о ее главном диавольском содержании, поражающем человеческое естество. Прелестью по сущности и онтологически является сам диавол, поскольку своими ложными и эгоистичными мыслями и решениями он отлучил сам себя от действительной Истины, Бога, от Которого получил по причастию благобытие и все нормальное действие своей личности. Сам диавол сделался прелестью, как мыслящий и действующий неправо и не по истине. Более того, обратившись в сторону этого совершенного извращения, он восстал сперва в себе самом, а затем поднял возмущение и среди тех, кого привлек, непрестанно распространяя и передавая им свою собственную развращенность. Если, как утверждают святые отцы, одно только благо обладает местом и личностью, тогда то, что не является благим, лишается и того и другого. Это неизбежно должно было случиться и с сатаной. Однако когда сатана пытается приобрести место и личность, которых лишен по природе своей, он лживо изображает их. Это и есть прелесть. Конечно, диавол обладает индивидуальным существованием, ибо хотя он и умер для Бога, как и для всякой благой цели и для жизни в Боге, однако в своей развращенной сущности существует как тело смерти. Однако он не является в этом своем ничтожестве, но крадет — лживо и лукаво — внешние признаки доброго, благого, полезного, благодетельного и этим обманывает тех, кто ему повинуется. Чтобы привлечь человеческое естество, полностью или частично, к этому состоянию собственного мятежа и падения, он непрестанно ведет против нас брань. Эта-то деятельность является и называется прелестью.

370

Иак. 4, 6.

При первом же явлении Божественного Откровения показала свое лицо и прелесть, сатанинский обман. Всеобъемлющий Промысл Создателя обо всех Его творениях выражается, помимо Его творческой деятельности, и в промысле о сохранении сущего. Это — образ непрекращающегося участия Бога в делах твари. Диавол, не имея сил разрушить творческое действие Бога в отношении Его творения, которое совершается неизреченным и непостижимым актом Божественного Всесилия, коварно вмешивается в постоянно продолжающееся Божественное попечение о сохранении сущего, в особенности существ разумных. Первая его атака, направленная против первозданных людей, извратила в их глазах промыслительные определения, установленные Богом ради их сохранения и достижения ими своей конечной цели и предназначения.

После этого успеха диавол сделал своим постоянным занятием исполнение этого бесовского правила и определение закона извращения — лживо побуждать всех к мятежу против всякой истины и разума, хвалясь достигнутым результатом, который препятствует осуществлению Божественного замысла обо всех существах и цели, определенной каждому из них Божественной волей. Изучая на основании Священного Писания историю человечества, начиная с создания человека, мы встречаемся с полным единообразием диавольской враждебности, всегда имеющей одну и ту же цель — отвлечь человека от познания Бога, на какой бы стадии развития человек ни находился. И само олицетворение диавола как божества, на протяжении веков прельщавшее человека, преследовало главным образом следующую цель — не дать человеку начать искать или, вернее, открыть Истинного Бога и тем самым обрести свое спасение. Посредством Своего Воплощения Бог Слово нанес смертельную рану обоготворению лукавого, открыв подлинное богопознание и призвав людей к Истине. Однако неутомимый диавол принял иной образ, укрепившись против человека под оболочкой прелести. До этого времени борьба находилась на первой стадии — не допустить человека к познанию Бога, Истины. Это, как я уже подчеркнул, один из видов общей сатанинской брани.