Высадка в Нормандии

ЛСТ были специально приспособлены для доставки раненых в тыловые госпитали в Англии. «В переборках на палубе, где обычно перевозят танки, – писал тот же аптекарь, – на кронштейнах закреплены носилки в несколько ярусов друг над другом». Некоторые раненые немцы были в тяжелом состоянии. «На борт доставили пленного немца, от колен до груди закутанного в гипсовую повязку. Он умолял меня и судового врача о помощи, повторяя “камерад, камерад”. Судовой врач с моей помощью приоткрыл повязку и обнаружил, что этого несчастного живьем едят бесчисленные черви. Мы сняли с него гипс, почистили раны, обмыли немца, дали ему болеутоляющее. Слишком поздно. В тот же вечер он тихо скончался».

И на «Юте», и на «Омахе» солдаты тыловых подразделений и моряки не меньше бойцов передовых частей стремились завладеть военными сувенирами. Как рассказывал находившийся на борту корабля «Бэйфилд» офицер береговой охраны, охотники за сувенирами рьяно выменивали немецкие награды и знаки различия. Многие пленные боялись, что их убьют, как и предупреждали в свое время командиры, и отдавали требуемое почти без сопротивления. На суше самым желанным трофеем были пистолеты парабеллум. Если кто-то хотел получить парабеллум, говорил один офицер, он «должен был собственноручно застрелить немца и не дать тому упасть на землю». А на берегу моряки платили за эти пистолеты по 135 долларов, и даже поговаривали о тех, кто предлагал по 250 долларов – по тем временам немалые деньги. Предприимчивый сержант 2-й танковой дивизии пригнал на берег целый грузовик с трофейным оружием и обменял его на 45 килограммов растворимого кофе – продукт, который американские танкисты считали горючим для организма.

Как отметил ответственный за сектор «Омаха» офицер, в прибрежной полосе «отмечалось значительное падение дисциплины». Командир работавших на берегу инженерных войск бригадный генерал Уильям Ходж делал все возможное, чтобы прекратить грабежи местного населения. На совещании он сказал: «Французы осуждают нас и говорят, что сейчас им хуже, чем при немцах». Многие солдаты угоняли у крестьян скот, чтобы внести разнообразие в свои казенные пайки. Водолазы из саперно-подрывного подразделения поймали однажды свинью и окрестили ее Германом Герингом. Сначала пытались убить свинью молотком, но она только визжала. Пришлось ее пристрелить. Потом в песке выкопали яму и зажарили добычу. Мирные французские жители тоже воровали – они, как ни странно, охотились за американскими продовольственными пайками. Это, впрочем, не вызывает удивления, если вспомнить, что французам выдавали 720 граммов мяса, 100 граммов сливочного масла и 50 граммов сыра на человека в месяц.

Несмотря на все эти грабежи и воровство, отношения с местным населением понемногу налаживались. «Французы пристально и настороженно к нам присматриваются», – утверждалось в одном докладе. Многие местные жители по-прежнему побаивались, что могут вернуться немцы. Правда, мало кто пострадал так, как горожане Виллер-Бокажа. На побережье административный отдел американского штаба снабдил французских врачей запасом бензина, а американские военные врачи делали все, чтобы помочь раненым мирным жителям, тем более что больница в Изиньи не могла справиться с наплывом раненых.

У офицеров административной службы дел всегда было по горло. Крестьянам требовались пропуска в Байе, чтобы купить там у ветеринаров необходимые скоту средства. Просили они и о том, чтобы восстановить заграждения: новые дороги прокладывались бульдозерами через пастбища, и скот свободно бродил где хотел. Мэр Сен-Лорана пожаловался на то, что американские полевые уборные загрязняют источники питьевой воды. Кроме того, офицерам американской военной администрации были необходимы рабочие-французы. Американцев немало удивило то, что французы привыкли работать с семи утра до семи вечера с часовым перерывом на обед и двумя десятиминутными передышками – в девять утра и в четыре часа дня – на то, чтобы выпить стаканчик-другой вина. (Позднее возникли проблемы с рабочей силой в восточном секторе, когда пошли слухи о том, что американцы платят больше, чем обедневшие англичане.) Полковнику с невероятной фамилией Биллион [171] была поручена реквизиция жилья, и он долго вел переговоры с графиней де Лой, забирая часть помещений замка Вьервиль для высших офицеров.

171

В американском варианте английского языка это слово значит «миллиард».

Укоренившиеся в сознании американцев представления о французах, сотрудничавших с немецкими оккупантами, подогревались самими французами: «Мэр Кольвиля сообщил [в американскую военную контрразведку сектора «Омаха»], что в его городе находятся подозрительные женщины. Он предполагает, что те могут быть связаны с немцами, оставленными для работы в тылу союзников» [172] . Не утихали и слухи о француженках-снайперах.

Хотя американский плацдарм на Котантене расширился настолько, что «Омаха» оказалась вне досягаемости немецкой артиллерии, нервы у солдат и офицеров были по-прежнему напряжены, особенно из-за ночных налетов люфтваффе. Американские моряки и солдаты береговых частей прозвали люфтваффе «сбродом Германа» – по имени главнокомандующего немецкими ВВС Г. Геринга. Однако бешеный огонь «буквально тысяч» зениток на стоящих у берега кораблях создавал серьезнейшие помехи союзным истребителям, когда те вылетали на перехват самолетов противника. В одном рапорте сообщалось, что вечером 9 июня, когда было еще светло, корабли у берега сектора «Юта» сбили четыре «Мустанга», подвергли обстрелу четыре «Спитфайра», немного позднее обстреляли два других патрулировавших в небе «Спитфайра», причем один из них сбили, повредили два «Тайфуна» и вступили в бой еще с двумя «Спитфайрами» – и все это меньше чем за два часа. Стало очевидным, что вина лежит главным образом на боевых кораблях американских ВВС, а не на мобилизованных торговых кораблях, которые имели в общей сложности 850 подготовленных воздушных наблюдателей.

172

Как явствует из записок полковника английской военной контрразведки О. Пинто и других документальных источников (см., напр.: Колвин И., Пинто О., Захариас Э. Секретные миссии. М.: Воениздат, 1962), подобные подозрения зачастую имели серьезные основания: немецкая разведка не прекращала свою деятельность практически до конца войны.

Главный маршал авиации Ли-Мэллори писал, что, невзирая на все принятые меры предосторожности и «несмотря на наше бесспорное господство в воздухе, имели место вопиющие случаи обстрела своих самолетов со стороны военно-морских сил. Если так пойдет и дальше, истребителям прикрытия придется идти на такой высоте, где они не смогут обеспечить никакого прикрытия от низколетящих самолетов противника… Слухи о том, что противник якобы в целях маскировки использует наши опознавательные знаки, не имеют под собой никакого основания» [173] . На американских боевых кораблях было по одному «специально подготовленному офицеру-специалисту по опознаванию», но они «очевидно, разбирались только в американских самолетах». На следующую ночь картина была ничуть не лучше. По совершавшим налет нескольким немецким самолетам с кораблей велся такой плотный зенитный огонь, что прилетевшие на перехват союзные истребители потеряли от него шесть машин. Один выловленный из воды летчик после этого ругался четыре часа не умолкая.

173

Ли-Мэллори имеет в виду черные и белые полосы, нанесенные на фюзеляжи и крылья союзных самолетов именно для предотвращения случайного огня со стороны своих кораблей. (Прим. авт.)

9 июня генерал О. Брэдли приказал командиру 7-го корпуса генерал-майору Дж. Лоутону Коллинзу подготовить удар через весь полуостров Котантен, предваряя дальнейшее наступление на Шербур. Через два дня Брэдли был вынужден отменить намеченную встречу с Монтгомери: ему стало известно, что на следующее утро к нему с инспекцией прибудут генерал Д. Маршалл [174] , Д. Эйзенхауэр и адмирал Э. Кинг [175] . Они высадились в секторе «Омаха» рано утром, когда была уже готова часть искусственного порта.

174

Маршалл Джордж (1880–1959) – генерал армии, в годы войны начальник штаба Сухопутных войск США.

175

Кинг Эрнест Джозеф (1878–1956) – адмирал флота, в годы войны начальник штаба и одновременно главнокомандующий ВМС США.

Брэдли прокатил их до Изиньи в легковых автомобилях в сопровождении бронетранспортеров и показал гостям результаты обстрела города орудиями корабельной артиллерии. Озабоченный тем, что все высшие военачальники США оказались вдруг вместе, Брэдли позднее говорил, что «один-единственный вражеский снайпер мог тогда заслужить бессмертие как спаситель рейха». Главнокомандующие наблюдали обстрел частей 17-й дивизии СС из орудий главного калибра линкора «Техас», затем в палатке штаба 1-й армии позавтракали стандартными солдатскими пайками. Там же Брэдли доложил им о ходе подготовки 7-го корпуса Коллинза к овладению Шербуром.

Генерал-майору Лоутону Коллинзу было всего сорок восемь лет. Стремительный и энергичный, он получил прозвище Молниеносный Джо и хорошо показал себя при очистке от японцев острова Гуадалканал на Тихом океане. Брэдли полностью доверял ему, и доверие было взаимным.

Как рассказывалось выше, первая попытка расширить плацдарм на Мердере, предпринятая 90-й дивизией, потерпела полное поражение. Один из солдат дивизии признал, что ее бойцы слишком робели. Прежде чем сделать что бы то ни было, они обязательно согласовывали свои действия с командирами – даже в замеченного немецкого наблюдателя сразу не стреляли. На печальном опыте солдаты 90-й дивизии узнали, что весьма опасно брать вещи с убитых немцев. Один солдат из соседней дивизии обнаружил тело второго лейтенанта [176] 90-й. У того были связаны за спиной руки, а в горло ему засунули немецкий парабеллум, и вместо затылка теперь зияла дыра. На поясе лейтенанта так и висела кобура от немецкого пистолета. «Когда я это увидел, – рассказывал солдат, – то решил, что сам обойдусь без сувениров. Ну, мы, конечно, тоже так делали, когда находили у немцев наши сигареты или американские наручные часы».

176

В США звание первого лейтенанта соответствует нашему старшему лейтенанту, второго – лейтенанту.

Коллинз отдавал себе отчет, что боевые качества 90-й дивизии трудно повысить, поэтому выдвинул на передний край вновь прибывшую 9-ю дивизию, которой и предстояло пробиваться через весь полуостров вместе с 82-й воздушно-десантной. Они пошли в наступление 14 июня. При поддержке «Шерманов» и противотанковых орудий 9-я дивизия потеснила остатки немецкой 91-й воздушно-десантной дивизии и через четыре дня вышла к маленькому курортному городку Барневиль.