Высадка в Нормандии

Глава 18 Решающее сражение за Сен-Ло

6 июля, когда генеральное наступление американцев на Сен-Ло все еще вязло в болотах, во Францию прибыл генерал Джордж С. Паттон. Ему предстояло вступить в командование 3-й армией, как только это объединение будет официально утверждено приказом Д. Д. Эйзенхауэра.

Просидевший в Англии целый месяц с самого начала вторжения, Паттон «просто рвался в бой». «Это сущая пытка – сидеть в стороне и смотреть, как слава обходит меня стороной», – писал он своей жене в день «Д». Он стал носить наплечную кобуру, «чтобы чувствовать дух битвы», и начал готовиться к отбытию во Францию, хотя его туда еще никто не вызывал. На тот момент Паттон был вынужден играть роль командующего несуществующей «1-й армейской группой» – одного из главных элементов плана «Фортитьюд». Немцы все еще были убеждены, что именно он возглавит вторую высадку в районе Па-де-Кале.

Паттон был благодарен Эйзенхауэру за то, что тот дважды выручил его в трудных ситуациях. В первый раз это случилось, когда Паттон на Сицилии ударил страдавшего от боевой усталости солдата, а во второй – когда во время своей речи на территории Англии допустил высказывание о том, что американцам и англичанам на роду написано править миром. Но он никогда не уважал Айка «как солдата». Когда Паттон сопровождал верховного командующего в поездке по расположениям дивизий в Юго-Западной Англии, он охарактеризовал его панибратскую манеру общения с солдатами как «приличествующую кандидату на выборную должность, а не военачальнику». «Его теория заключалась в том, что такими методами можно достичь взаимопонимания с людьми, встать с ними на один уровень. Но командир не может командовать, находясь со своими подчиненными на одном уровне. По крайней мере, с моей точки зрения. Я пытаюсь поднять боевой дух – а он пытается завоевать их голоса – и ради чего? Впрочем, ко мне он всегда относился очень хорошо».

Паттон презирал и Монтгомери, которого прозвал «мартышкой». Однако он стал испытывать по отношению к тому определенную благодарность, после того как 1 июня, буквально накануне вторжения, Монтгомери дважды повторил Брэдли, что «Паттона следует привлечь к бретонской операции и, возможно, к реннской». На следующее утро Паттон записал в дневнике: «Я стал думать о Монти лучше, чем раньше». Следивший за событиями в Нормандии со всевозрастающим чувством разочарования, он понимал, что избранная Брэдли тактика наступления широким фронтом была ошибочной. Постоянные бои местного значения за каждый клочок земли, с его точки зрения, приводили к гораздо большим потерям, чем массированное наступление в узкой полосе.

В этом с ним соглашалось и немецкое командование. «Я не могу понять, – писал командир 3-й парашютно-десантной дивизии генерал-лейтенант Шимпф, – почему считается, будто подобная тактика помогает избежать лишних потерь, как сказал мне пленный американский офицер. Непосредственно в день атаки потери действительно могут быть относительно низкими, но общие потери в боях местного значения на протяжении длительного периода времени вне всяких сомнений превысят те, которые имели бы место в случае массированного удара». В другой записи он так сказал об американских атаках силами до батальона: «Для наших войск оборона от подобных частых атак стала отличной школой боевой подготовки, благодаря которой они привыкали к тактике противника». 2 июля Паттон проявил впечатляющую дальновидность, написав, что наступать следует вдоль западного побережья в направлении Авранша с использованием «одной-двух танковых дивизий, идущих единым эшелоном», и при поддержке с воздуха.

Штаб 3-й армии Паттона стал грузиться на корабли 4 июля. Cи-47 самого генерала приземлился на взлетно-посадочной полосе близ сектора «Омаха» через два дня. Его сопровождали четыре истребителя-бомбардировщика П-47 «Тандерболт». Впоследствии такие самолеты сыграют важную роль в его ошеломляющем наступлении во Франции. Ступив на французскую землю, Паттон тут же с жаром взялся за дело. Весть о его прибытии сразу же облетела все наземные части и корабли в секторе «Омаха». Прибытие Паттона должно было держаться в строжайшем секрете, но все носились вокруг него с фотоаппаратами так, словно он был кинозвездой. Паттон поднялся с сиденья присланного за ним джипа и обратился к собравшимся в своем неподражаемом стиле: «Я горжусь тем, что могу быть здесь и сражаться плечом к плечу с вами. Теперь – вперед, выпустим кишки этим колбасникам и вихрем пронесемся до самого Берлина. А когда войдем в Берлин, я лично пристрелю этого прохвоста, этого сукина сына, как змею». Слушателям это понравилась, они радостно кричали и свистели. Паттон и Эйзенхауэр действительно были не похожи друг на друга.

На следующий день Паттон обедал вместе с Брэдли, Монтгомери и его начальником штаба, обаятельным генералом Фредди де Гингандом. «После обеда мы с Монтгомери и Брэдли пошли в штабную палатку, – писал Паттон в дневнике. – Там Монтгомери долго объяснял, почему англичане ничего до сих пор не добились». Несмотря на свою недавнюю поддержку Паттона, Монтгомери не хотел, чтобы 3-я армия начала действовать до взятия Авранша. Американцы подозревали, что это было попыткой подольше удержать Брэдли в составе 21-й армейской группы. Брэдли разумно промолчал. С началом боевых действий 3-й армии Паттона он фактически становился независимым от Монтгомери, поскольку должен был возглавить американскую 12-ю армейскую группу, в которую войдут армии Ходжеса и Паттона.

Брэдли со своим штабом начал разрабатывать план операции «Кобра», которая впоследствии привела к решительному прорыву на Авранш и в Бретань. Пока же Брэдли настаивал на продолжении широкомасштабного наступления с целью овладеть Сен-Ло и оседлать шоссе западнее Перьера. Пролегавшее за топями и бокажем Котантена и Бессена шоссе Сен-Ло – Перьер должно было стать исходной позицией для «Кобры». Но на пути к ней еще лежали долгие кровопролитные бои.

В то же самое время, когда Учебная танковая дивизия начинала наступление на рассвете 11 июля, 5-й и 9-й парашютно-десантные полки немцев восточнее реки Вир атаковали 29-ю и соседнюю с ней 2-ю дивизии. Но если атака Учебной танковой смогла сорвать подготовку 30-й дивизии к наступлению на Сен-Ло, 35, 29 и 2-я пехотные дивизии все же смогли начать свою операцию в 06:00.

В целом план американцев сводился к наступлению на широком фронте. 19-й корпус наступал в южном направлении силами 30, 35 и 29-й дивизий, а 5-й корпус восточнее должен был оказать ему поддержку, направив 2-ю пехотную дивизию к высоте 192, господствующей над протяженной грядой холмов вдоль дороги Сен-Ло – Байе. Рельеф этой местности с ее небольшими полями и фруктовыми садами, перемежающимися непроходимыми зарослями и лежащими между насыпями дорогами, был печально известен всем, кроме бойцов пополнения и вновь прибывшей 35-й дивизии.

Особенно неприятной была работа похоронных команд. Некий лейтенант сообщал, что в одной роще найдено семьдесят трупов. «Я видел мертвых американских солдат, тела которых немцы заминировали, – рассказывал он. – Они клали мины-ловушки между лопатками убитых. В таких случаях приходилось совершать подрыв. Это уродовало тела, но все еще можно было опознать». Иногда немцы прикрепляли растяжки к жетонам, так что любой, кто брал их в руки, чтобы прочитать данные погибшего, подрывался на гранате.

Из-за жары трупы раздувались. Солдат одной из похоронных команд 4-й дивизии рассказывал, что «из тел нужно было выпускать газ». Для этого их приходилось сгибать пополам и надавливать коленом на середину спины. «В таких условиях желудок быстро становится крепким», – заметил он. Другой отмечал, что «отвратительное зловоние смерти» было особенно невыносимым для поваров, которым приходилось собирать трупы, а затем возвращаться на кухню и готовить мясо. Но самой ужасной работой, вероятно, было извлечение не подлежащих опознанию останков из сгоревших танков. «Как бы страшно это ни звучало, вытаскивать их оттуда приходилось при помощи чашек и ложек из солдатских столовых».

Влажное, как в Англии, лето воспринималось как привычное. Большую часть времени было облачно, часто моросил дождь, иногда случались и сильные ливни. Из-за них было невозможно вызвать авиацию, трудно было и корректировать огонь артиллерии. Но 29-я дивизия после медленного начала все же сумела набрать темп. В авангарде шел батальон 116-го пехотного полка, поддерживаемый танками, – он-то и обнаружил брешь в оборонительных позициях немецкого 9-го парашютно-десантного полка и сумел выйти к деревне Сент-Андре-де-л’Эпин. Но на правом фланге 115-й пехотный полк двигался по дороге на Изиньи, отставая от графика, а затем и вовсе наткнулся на хорошо укрепленные позиции, обойти которые не представлялось возможным. Командир дивизии генерал-майор Герхардт в тот вечер предупредил командира 19-го корпуса генерала Корлетта, что «впереди немцы засели крепко». Но 116-й все-таки вышел к Мартенвильской гряде, а в это время техасцы из соседней 2-й дивизии в ожесточенном бою сумели овладеть высотой 192. Это существенно облегчило положение американцев: с высоты 192 немцы просматривали тылы 5-го корпуса и весь правый фланг до английских позиций.