Высадка в Нормандии

Клюге предупредил, что отвод танковых дивизий может привести к краху всего фронта, включая английский участок. Он предложил вместо этого отвести немецкие войска за Сену, полностью оставив Западную Францию. Танковые дивизии могли прикрыть отступление оставшейся без транспорта пехоты. Гитлер в гневе отверг это предложение, заявив, что в результате выполнения его приказов будет достигнута «решительная победа». Клюге понимал, что это – катастрофическое решение, но ничего не мог сделать. Гитлер, помешанный на топографических картах, но не имевший ни малейшего представления о реальных боевых действиях, начал планировать операцию «Люттих», масштабное контрнаступление из Мортена на Авранш. Но враг уже вырвался на оперативный простор. К полудню американская 4-я танковая дивизия форсировала Селюн и находилась «в двух шагах от Бретани».

На левом фланге американцы столкнулись с гораздо более ожесточенным сопротивлением. Особенно тяжелыми бои были вокруг Перси и Вильдье – населенных пунктов, которые 3-я танковая дивизия обошла. 4-я пехотная дивизия запросила артподготовку по немецким позициям. 155-мм «Длинные Томы» пропели всего три «серенады» – наиболее интенсивных обстрела, – после чего немецкие орудия замолчали. Во второй половине дня разведбатальон 4-й дивизии вошел в Вильдье.

Тесси был захвачен после ожесточенных боев в тот же день. Отступавшие немцы проявляли жестокость, как на Восточном фронте. По словам подполковника Тига, командира 3-го батальона 22-го пехотного полка, «один из наших грузовиков (санитарный) был отправлен с перевязочного пункта близ Ла-Тиландьер по дороге на север к Вильбодону. Атаковавшие в направлении шоссе фрицы захватили грузовик, пристрелили шестерых раненых, а машину использовали как заграждение».

Передовые части относились к огромному количеству захваченных пленных крайне безалаберно. 8-й корпус Мидлтона всего за три дня захватил 7000, а вся 1-я армия в целом за шесть дней – 20 000 человек. Когда один из батальонов 8-й пехотной дивизии захватил пару сотен немцев, их отправили в тыл всего с одним конвоиром. Иногда они возвращали оружие сражавшимся в вермахте полякам и русским, приказывая им конвоировать немцев, из-за чего часто не всем немцам удавалось добраться до лагеря живыми. Для транспортировки пленных использовали возвращавшиеся в расположение главных сил грузовики, возившие боеприпасы. «Мы проехали мимо колонны пленных, двигавшихся пешком и на грузовиках, но все были под охраной, – писал офицер 29-й пехотной дивизии в районе Перси. – Солдаты постарше выглядели угрюмыми. Вызывающе держались лишь молодые». Тем временем по немецким частям пошли чересчур оптимистичные слухи о том, что планируется отвести их за Сену.

2 августа бои в южной части Вильдье продолжались, однако большая часть города уже была очищена от немцев. Американские танки загнали группу немецких пехотинцев с фаустпатронами в здание вокзала. «Шерманы» стреляли по зданию 75-мм снарядами – своими основными боеприпасами – до тех пор, пока оно не рухнуло на головы засевших в здании вражеских солдат.

На высотах по обе стороны дороги к лесу Сен-Север, где переформировывались многие немецкие части, продолжались тяжелые бои. Особенно ожесточенный характер они приняли на высоте 213. Подполковник Джонсон вел свой батальон вдоль склона, стремясь обойти с фланга расположившихся на вершине немцев. «Когда мы поднялись на вершину и увидели дорогу, я протер глаза, – писал он. – Показалось, что мы спутали направление. Вся дорога была забита машинами 3-й танковой дивизии. Танки, грузовики, джипы и санитарные машины стояли друг к другу буквально вплотную. Я осмотрел пейзаж, простиравшийся за дорогой, и увидел медицинский пункт». Похоже, никто не осознавал, что менее чем в полукилометре оттуда идет большой бой. Как заметил один из офицеров 12-го пехотного, полк был «настолько измотан, что едва ли смог бы просто подняться на высоту, не говоря уже о том, чтобы взять ее штурмом». Огонь немецкой артиллерии из леса Сен-Север был очень плотным и наносил американцам большие потери. Помноженный на ночные налеты люфтваффе, он приводил к тому, что люди были как на иголках, и многих приходилось отправлять в госпиталь с диагнозом «боевая усталость».

Тогда как некоторые отступавшие немцы дрались безжалостно, были и такие, кто уважал законы войны. Капитан Уэр, батальонный врач, сообщил о том, что не удалось отыскать двух солдат, раненных в дозоре. Четверо санитаров во главе с капралом Бейлором отправились на их поиски на джипе с флагом Красного Креста. «Один солдат стоял на капоте, держа флаг так, чтобы его нельзя было не заметить. Джип повернул, и мы обнаружили первого из тех, кого искали. Он был мертв. Пока санитар его осматривал, немцы открыли огонь из пулемета, попав капралу Бейлору в грудь. Остальные, оставив джип и двоих убитых, поползли назад, волоча за собой раненого». Капитан Уэр решил отказаться от попыток найти пропавших. «Но как только об этом решении стало известно, из-за поворота появился немец с повязкой Красного Креста и белым флагом. Его сразу взяли на мушку. Все американское оружие было нацелено на него, но, к счастью, никто не выстрелил. Когда немец приблизился, мы заметили, как сильно он вспотел. Но шел решительно. Он вручил мне записку, которую никто не мог прочесть. Тогда к нам прислали солдата противотанкового взвода, который говорил по-немецки. Немец сказал, что лейтенант направил его извиниться за то, что их солдаты открыли огонь по американским санитарам. Немец продолжал потеть и все время приподнимал каску, чтобы вытереть лоб. Он сказал, что сам вызвался на это задание. Он также сообщил, что оба американца убиты. В записке, объяснил он далее, лейтенант заверяет: мы можем вернуться и забрать убитых, а также джип; немцы не будут стрелять. Мы спросили немца, не хочет ли он остаться с нами теперь, раз уж пересек линию фронта. Он рассмеялся и сказал, что теперь уже, по всей вероятности, не важно, по какую сторону линии фронта он находится, но заметил, что, если он останется, это может создать трудности для американцев, ибо немцы решат, что его удержали силой».

Американское наступление по-прежнему тормозили заторы на узких проселках и нападения групп отставших немцев. «Горстки немцев причиняли нам неприятности, никак не вязавшиеся с их численностью, – вспоминали офицеры штаба 4-й пехотной дивизии. – Хотя, вероятно, это было частью плана – оставить врага у нас на левом фланге, а потом окружить его».

Подобная оценка планов Эйзенхауэра и Брэдли была преждевременной, но довольно точной. Исходный план заключался в том, чтобы прорваться через авраншскую брешь и захватить порты Бретани с целью ускорения поставок для союзных войск, наступавших в направлении Сены. А теперь обширная брешь зияла между немецкой 7-й армией и рекой Луарой. 3 августа американская 4-я танковая дивизия генерал-майора Джона Вуда, обойдя Ренн с запада, двинулась на юг. Топливо и боеприпасы доставлялись медленно, поэтому Вуд не мог взять город, но он отрезал немцев от всего полуострова Бретань. Он понимал, что на востоке у вермахта не осталось резервов, чтобы воспрепятствовать наступлению на Париж. Эйзенхауэр и Брэдли пришли к тому же выводу. Во время войны редко выпадали такие возможности. Немецких генералов начинал охватывать ужас. Как писал Байерляйн, эффект от новости о том, что американские танковые дивизии достигли Ренна, «был опустошительным, подобным разорвавшейся бомбе».

Глава 23 Бретань и операция «Блюкоут»

Союзники знали, что Бретань – один из главных центров Сопротивления во Франции. Именно поэтому одной из первых частей союзников, заброшенных во Францию в ночь на 6 июня, был французский 2-й парашютный стрелковый полк. К концу июня Сопротивление, состоявшее из голлистских ВФВ и возглавляемых коммунистами ФТП, насчитывало уже 19 500 человек. К концу июля их численность выросла до 31 500, причем 13 750 имели оружие.

4 июля генерал Кениг, который командовал ВФВ из Лондона, вызвал в свою штаб-квартиру на Аппер-Гровенор-стрит полковника Эона. Ему предстояло возглавить силы Сопротивления в Бретани. Его заместителем назначался руководитель разведки де Голля Андре Деваврен, известный под псевдонимом полковник Пасси. Под их начало поступали двадцать офицеров, а также три команды из трех человек каждая, действовавшие в рамках операции «Джедборо». В задачу последних входила подготовка и координация действий сил Сопротивления. Предусматривалась поставка оружия для 30 000 человек. Но из-за очевидного застоя как на американском, так и на английском участках фронта с выброской оружия не торопились.

Захват американцами Авранша 1 августа стал для Лондона неожиданностью. Два дня спустя в 18:00 «Би-би-си» передала условное сообщение – приказ о развертывании партизанской войны по всей Бретани. Утром 4 августа Кениг отвел Эона в сторону и спросил, согласен ли тот, чтобы всю его штабную группу десантировали на парашютах – всех вместе, независимо от уровня парашютной подготовки каждого. Эон, ни разу до этого не прыгавший с парашютом, согласился. Согласились и остальные офицеры и солдаты, не прыгавшие до того ни разу. Тем не менее британские власти настояли на том, чтобы по пути на аэродром Эон подписал «письменное заявление о том, что он принимает на себя всю ответственность за прыжок с парашютом без подготовки». К счастью, не раскрылись парашюты только на контейнерах с оружием, так что группа приземлилась без потерь. В одном из контейнеров находились деньги, девять миллионов франков. Когда его нашли в 3 км от запланированного района выброски, одного миллиона уже недоставало.

Генерал Брэдли, поддерживавший через ВШ СЭС контакт с оставшимся в Англии Кенигом, издал приказ, в соответствии с которым все группы Сопротивления в Бретани поступали в распоряжение 3-й армии генерала Паттона. В их задачу входили защита железной дороги вдоль северного побережья Бретани, захват высот к северу от Ванна, предоставление проводников для американских войск и «наращивание по всей Бретани партизанской деятельности, за исключением прямых боестолкновений с регулярными частями противника». К моменту высадки Эона и его группы 6000 членов ВФВ уже заняли район к северу от Ванна и захватили железную дорогу. А ночью 4 августа усиленная рота в составе 150 французских парашютистов-спецназовцев 3-го парашютного стрелкового полка была заброшена в немецкий тыл с задачей прикрытия железных дорог к востоку от Бреста в северной части полуострова. В результате ВФВ и ФТП сумели сделать гораздо больше, чем хотел от них Брэдли.

Вторжение в Бретань 6-й и 4-й танковых дивизий армии Паттона вскоре стало проходить довольно бестолково, если даже не хаотично. Частично причиной тому была плохая связь. Рации просто не были достаточно мощными для передачи сигнала на нужное расстояние, а тактика Паттона и командира 8-го корпуса Мидлтона очень различалась. Паттон, дерзкий, но в душе весьма чувствительный кавалерист, был сторонником решительного наступления с немедленным использованием всех открывающихся возможностей. Мидлтон зарекомендовал себя как отличный командир корпуса, но он был пехотинцем. В его понимании любое наступление должно быть тщательно спланировано, и он был не готов к паттоновскому стилю ведения войны.

Взгляды Паттона разделял и генерал Джон Вуд, командир 4-й танковой дивизии, которого один офицер 8-й пехотной дивизии назвал «вторым Паттоном». «Крепко сбитый и жизнерадостный» Вуд был столь же далек от нерешительности. От Понтобо он двинулся на юг, стремясь взять Ренн, столицу Бретани. Город оказался слишком хорошо укреплен, чтобы взять его без пехоты, поэтому уже к 3 августа Вуд обошел его с юга, ожидая подкреплений и горючего. Его интуиция подсказывала двигаться в направлении Анже, а затем и Парижа, но он знал, что это встревожит Мидлтона.