Высеченная из камня

– Я не это имел ввиду, - сказал Уилл, удивлённый и обиженный её интерпретацией его самоконтроля. – Послушай – мы можем поговорить об этом сегодня вечером? Я знаю, что вскоре ты должна пойти на работу.

Джессика встала, схватила свои кроссовки, подошла к креслу и начала их одевать.

– Нет. Мы не можем поговорить сегодня вечером. У меня есть планы на вечер.

– У тебя есть что-то важнее, чем обсудить это? – спросил Уилл, сильно стараясь не обидится на её отказ.

– Да. У меня встреча с мужчиной, который ничего обо мне не знает, кроме того, что я кажусь забавной женщиной. И это куда лучше, чем видеть жалость в твоих глазах, - честно сказала она.

–  У тебя свидание? – спросил Уилл, не веря своим ушам. – После того, как ты пришла сюда и забралась ко мне в постель, а затем призналась, что я тебе интересен, ты вечером идёшь на свидание? Что ты сделала? Назначила свидание ещё до того, как вчера сюда пришла?

– Да. Именно это я и сделала, - сказал Джессика, дразня его. – И планирую ходить на свидания, следующие две недели, пока все эти дела с тобой не утихнут. У меня нет времени или желания разбираться с твоими мужскими комплексами вины в надежде, что в конечном итоге у нас получатся какие-то нормальные отношения. Несмотря на мои опасения – а это чертовски длинный список – я две минуты назад предложила тебе себя, а ты от предложения отказался. И для меня это все упрощает, Уилл.

– А если бы я принял твоё предложение? Что, если бы из-за меня ты опоздала на работу? Если бы я сделал то, чем хотел с тобой заняться? Ты бы всё равно сегодня вечером пошла на свидание? – спросил Уилл, не в силах сдержать воинственный тон.

– Думаю, что мы никогда не узнаем, - призналась Джессика, неожиданно тихим и грустным голосом. – Я не собиралась здесь засыпать или позволять тебе целовать меня утром. Я не хотела, чтобы ты узнал обо мне правду, и я чертовски уверенна, что не хочу жалости, которую ты ко мне сейчас испытываешь. Я оправилась после изнасилования, Уилл. И была сексуально близка со множеством хороших мужчин, которые хорошо ко мне относились, и хороший секс продолжался, пока они не узнавали о том, что случилось. Потом, они останавливались, как ты и в конечном итоге напоминали мне о прошлом, что возвращало назад стыд, словно это произошло вчера. Секс и стыд плохо сочетаются.

– Ты не собираешься дать мне передышку, да? – спросил Уилл, злясь на неё настолько, чтобы наговорить гадостей. Достаточно злясь, чтобы бросить Джессику обратно на кровать и продемонстрировать ей, как сильно он хотел то, что она ему предлагала.

Речь не шла о том, что он её не хотел. Просто они оба должны были делать правильные вещи. И это не помогало его и так острым эмоциям понять, что он был достаточно зол, чтобы продемонстрировать свою версию собственнического насилия. Этим утром он не был уверен, что сможет удержаться в рамках. Он не был уверен в этом три дня. И как он должен был покончить со всем этим за одну ночь, находясь в её объятиях?

Чёрт. Сегодня он даже не хотел отпускать её из виду. И он совершенно уверен, что пока не мог быть рациональным в своих действиях.

– Я хочу тебя, и ты мне не безразлична, - сказал Уилл, сев в кровати и смотря на неё сердито.

– Ну, очевидно не настолько, насколько я хочу тебя, Уилл, - кричала Джессика, выходя из спальни и шагая по коридору. – Если бы меня не изнасиловали, а подстрелили, ты бы был во мне несколько минут назад, даже не задумавшись об этом дважды. Так что перестань меня опекать. Ты сейчас остановился потому, что меня изнасиловали. Это не у меня проблемы – у тебя. Потому что ещё не знаешь, что ты об этом чувствуешь.

Уилл вскочил на ноги и пошёл за ней к передней двери.

– Я остановился по многим причинам, и ни одна из них не имеет никакого отношения к тому, что я, якобы, тебя не хочу. Если ты будешь спать с мужчинами, с которыми встречаешься, то ты будешь вести себя нечестно по отношению ко мне – к нам, Джессика. И те, другие мужчины, будут всего лишь заменителями, - предупредил Уилл.

– Ты до сих пор не понял. Мне всё равно, если другие мужчины заменители, - сказала Джессика, положив руку на дверную ручку, чтобы быть уверенной, что она сможет сбежать. – Знаешь какова вероятность на успешные отношения, когда женщина была изнасилована, Уилл? Меньше десяти процентов. И это означает, что девяносто процентов всех отношений изнасилованной женщины за всю её жизнь, скорее всего, разобьются из-за проблем с посттравматическим синдромом. Я должна встречаться со множеством мужчин, чтобы найти свои десять процентов отношений, которые смогли бы реально работать. И я отказываюсь чувствовать вину за то, что ищу.

– Джессика, - сказал Уилл, желая, чтобы она хоть немного его услышала, поверила ему, когда он сказал, что он чувствовал. – Ты можешь перестать искать. Я подходящий для тебя мужчина. Клянусь в этом. Я тот, которого ты искала и, который поймёт всё это. Мне просто нужно привести мысли в порядок. Ты должна дать мне немного времени.

– Если бы ты был подходящим мужчиной, - сказала Джессика, уставшим голосом, её тело всё ещё по нему тосковало. – Ты был бы благодарен за то, что я хотела отдаться тебе сегодня утром. И совершенно точно не отверг бы меня, когда я, наконец, была готова рискнуть. Ты хороший человек, Эверетт Уильямс, но ты только что доказал, что не подходящий для меня.

–  Нет. Я тебе подхожу, - прошипел Уилл, когда ему хотелось ругаться и кричать, пока она его не услышит. – Я чертовски подходящий мужчина.

Уилл хлопнул по входной двери, чтобы закрыть её и не дать ей сбежать. Потом одной дрожащей рукой развернул удивлённую Джессику и, как можно мягче, прижал её спину к двери. Его убивало то, что приходилось использовать силу, чтобы её удержать, но он должен был убедиться, что она его выслушает. Он совершенно не мог позволить ей выйти за дверь и убежать, пока он до неё не достучится.

– Послушай меня, чертовски упрямая женщина, - резко сказал он. – Ты сказала, что я напомнил тебе мужа. Знаешь почему? Потому что меня это задело точно так же, как задело бы Натана Дэниелса, если бы он был жив и узнал, что его жену жестоко изнасиловали. Почему ты, хотя бы на минуту, не можешь посмотреть на это моими глазами?

– Нет. Я не хочу знать, что ты чувствуешь о моём, тридцатилетней давности, прошлом. Отпусти меня, Уилл, - приказала Джессика.

– Я не могу тебя отпустить. Ты нужна мне в моей жизни, Джессика. Если ты прямо сейчас не можешь меня простить, дай мне, по крайней мере, две недели, - жёстко потребовал Уилл, даже несмотря на то, что она качала головой из стороны в сторону. – Пообещай мне – пообещай мне не спать с кем-то ещё в течение двух недель. Это не долго. Если я не смогу убедить тебя в своих чувствах за две недели или мы всё ещё будем об этом спорить, я оставлю тебя в покое, и ты сможешь делать всё, что захочешь. Ты даже сможешь забрать супер-большую коробку презервативов, которую я купил, потому что я чертовски уверен, что не буду их использовать без тебя.

– Прекрати надо мной смеяться, - громко сказала Джессика, стукнув Уилла в плечо. – Если ты считаешь себя благородным, то меня это не волнует. Я отказываюсь извиняться за свою жизнь и мою привычку с кем-то встречаться, не зависимо от того - понимаешь ты их или нет.

Уилл видел в её взгляде, что она не хотела его обижать, но, вероятно, не стоило ожидать, что она в этом признается, когда была так расстроена.

– Я не хочу извинений или проклятых оправданий. Всё, что я хочу, это две недели, Джессика, - сказал он, подавляя желание вздохнуть от облегчения, когда увидел, как она закрыла глаза и уронила голову на грудь. Джессика никогда не найдёт мужчину, который хотел бы её так, как он.