Выше максимума
Шрифт:
– Твои проблемы, - хмыкнул Лебединский. Я коснулась пальцами его лба, печально вздохнула и, не удержав своего порыва, дала ему подзатыльник. Нет, чем он вообще думал, когда оставлял окно открытым? Явно не головой.
Выбравшись из стальной хватки, я встала, сложив руки на груди и гордо задрав подбородок. И чего это он так смотрит на меня? Извинений ждет? Да ни за что, я ни капли не виновата в случившемся, не надо было меня вообще домой к себе приводить, а то вон, чего удумал...
– Градусник есть?
– деловым тоном поинтересовалась я.
– Откуда?
– издал невнятный скептический звук Кир, мрачно взирая на меня. Кажется, он был чем-то недоволен. Интересно, чем именно?..
– Жаропонижающее?
– Нет.
– Другое лекарство?
–
– Мёд?
– Нет.
– Травки?
– Извини, коноплю не развожу. Но могу дать телефончик одного знакомого...
Я хмуро взглянула на ухмыляющегося Кирилла и поняла, что еще немного - и я сама убью его, и все мне за это будут только благодарны.
– Я в магазин, - дернула я плечом, уже в который раз направляясь в комнату. Вот чего мне уж точно не хотелось, так это исчезновения своего самого талантливого соперника. Если его не будет на командных соревнованиях, то не будет просто совершенно никакого смысла катать идеально: зачем, если остальных мы и так сможем победить без особых усилий? Мы с Ланой побеждали год за годом, но в этот раз все было гораздо сложнее. Я знала Лебединского близко - ближе, чем хотела - и хотела показать ему, что я лучше, ведь его слова, сгоряча сказанные при нашей первой встрече, до сих пор не давали покоя.
Наконец, одевшись, я вышла из комнаты, натягивая на спину рюкзак и автоматически скользя взглядом по горизонтальным поверхностям. И где я оставила телефон? Очень удивительно, что мне еще никто не позвонил.
– Сбегаешь, - поморщился Кир, лениво приоткрывая один глаз. Рука лежала тыльной стороной ладони на лбу, пряча усталые глаза от света. Во мне зародились небольшие сомнения по поводу его "спокойного" сна этой ночью. Он вообще хотя бы глаза закрывал сегодня?
– От тебя, лебедь умирающий, грех не сбежать, - прикусила я губу, пальцами расчесывая запутавшиеся волосы.
– Я же сказала, что в аптеку.
– Конечно, - с сарказмом протянул Лебединский, поднимая взгляд на меня. Да уж, учитывая все наше предыдущее общение, я бы даже сама себе не поверила.
– Я более чем на сто процентов уверен, что ты не вернешься.
– Вот теперь точно вернусь. Из принципа, - фыркнула я. Впервые голос Кирилла мне не понравился - болезненно хриплый, как у алкоголика с сорокалетним стажем. Кажется, он реально не слабо заболел, а учитывая, что соревнования были уже через три дня, его надо было быстро и упорно лечить, чтобы он не распугал всех на площадке своих бешеным кашлем. Черт, и как теперь тренироваться будет?.. Хотя я более чем уверена, что он превосходен и без тренировок.
Ааа, Леонтьева, хватит нахваливать своего врага!
Измотанный Кирилл только хмыкнул, сонно прикрывая глаза, а я озадаченно огляделась, думая, как мне теперь выходить, если я даже не представляла, где находятся ключи.
– Лебединский. Лебединский, черт возьми!
– убедившись, что простыми окликами парня не растрясти, я бесцеремонно тряханула его за плечо. На меня уставились злые зеленые глаза.
– Мне квартиру открытой оставить?
– Да, только постарайся не попасть под машину.
Я хотела было огрызнуться, но неожиданно мягкая улыбка заставила меня обессиленно вздохнуть и молча направиться в коридор - обуваться. Вслед мне раздался тихий смех.
– Катя? Ты что делаешь в России?
– я удивленно вытаращила глаза, когда из машины с привычными "шашечками" на крыше выскочила девушка, которая приблизительно полгода назад изменила мою жизнь, заставив притворяться собой же. Сейчас она выглядела все так же замечательно, хотя какие-то ошалелые покрасневшие глаза без малейшего намека на макияж немного вселяли в меня сомнение в то, что у нее все так же чудесно, как и прежде.
Во мне прочно закрепилось чувство дежавю - когда-то Павлова точно так же выскочила из машины и предложила мне стать Катриной Риск.
– Женька пропал, до него никто не может дозвониться, - она утомленно потерла переносицу, и я только сейчас заметила под карими глазами темные тени от недосыпа.
– То есть "пропал"?
–
– Черт, Лебединский!
– прорычала я, раздраженно топнув ногой. Какого черта он поднял трубку? Мог хотя бы разбудить меня!
– Он позвонил мне, мы разболтались, я пригласила его к себе на свадьбу, а он кинул трубку и больше не поднимал её, - смотря, как я слушаю длинные гудки при звонке Жене, девушка махнула рукой таксисту, спрашивающему, может ли он ехать, и попросила еще минутку ожидания.
– Катя, пожалуйста, поехали в студию, он там с Дианой ведет эфир, но трубку упорно не берет. Он со мной не захочет разговаривать сразу, ты его хоть подготовишь!
– Стой!
– я подняла руки в защитном жесте, когда девушка рванула меня в машину.
– Я все правильно понимаю? Ты буквально сбежала от своего жениха и прилетела в Россию, стоило только Жене перестать брать трубку? А Пьер...
– Плевать на Пьера вместе с этой гребаной свадьбой и Францией!
– едва ли не прокричала Павлова, у которой глаза уже точно были на мокром месте.
– Я Пьера меньше года знаю, а с Женькой мы с детства знакомы, я не хочу его терять.
Я невольно улыбнулась, залезая в машину. Какие же они все-таки идиоты.
– Так какого черта ты сбежала от него? Ты не видела, как он страдал тут без тебя, первые недели вообще выглядел прямо как ты сейчас - брал и ночные, и дневные эфиры, не спал целыми сутками, - машина тронулась с места, а Катя молчала, попеременно сжимая и разжимая тонкие нервные пальцы. Я автоматически повторила её жест, в очередной раз подмечая, что у нас даже руки были практически идентичны. Надо спросить маму, не приемный ли я ребенок.
– Ты вроде не глупая, могла бы и понять, что он в тебя влюблен до невозможности, - Павлова вздрогнула, а я невольно громко расхохоталась, на этот раз заставив вздрогнуть водителя от такого громкого звука.
– Серьезно? Не замечала? Да ведь это же очевидно! Сейчас ты уедешь, преспокойненько выйдешь замуж за этого Пьера, а Камышову придется страдать от не взаимных чувств... Хотя кто сказал, что не взаимных?
– я хмыкнула, снисходительно улыбнулась, обласкав Катю совершенно неласковым взглядом, и жестко припечатала: - Вдвоем страдать будете: ты во Франции, а он тут.
На некоторое время в салоне автомобиля повисла тишина: я наслаждалась произведенным фурором, Катя мучилась от угрызений совести и волнения за диджея, а таксист просто продолжал вести машину, ловко объезжая дворами многочисленные пробки. Причем ехал он подозрительно ровно, да еще и самым коротким путем, из-за чего у меня появилось подозрение в том, что Павлова дала ему, по меньшей мере, столько денег, сколько он не зарабатывает и за целый день.
– Я не поеду обратно, - внезапно заявила девушка уверенным голосом. Я хмыкнула, показывая свое недоверие к подобному решению. Почему-то не верилось, что она сможет так резко изменить все за какие-то несколько секунд размышлений. Я бы не смогла. Сначала долго бы мучилась в сомнениях, по сто раз перебирая все минусы и совершенно не обращая внимания на все плюсы, которых было гораздо больше, а после просто бы пришла к выводу, что легче просто не рисковать и отказаться от своей затеи: слишком уж она бы изменила все, выбив меня из привычного размеренного течения. Так я и жила: несмотря на занятия скейтбордингом, я привыкла оставаться в одном темпе, боясь сделать лишний прыжок в сторону.
...Но, судя по всему, Екатерина Павлова была гораздо лучше меня - Катерины Леонтьевой, больше всего на свете боящейся принимать важные решения и делать шаги первой. Наверное, мне стоило многому поучиться у настоящей Катрины Риск, прежде чем называть себя этим именем.
Мы зашли в студию вместе и синхронно замерли под удивленными взглядами Дианы и Андрея - сменщика Жени.
– Сегодня же смена Женьки, - побледнела Катя, неосознанно вцепившись мне в плечо, чтобы не упасть. Я тоже почувствовала, как у меня подкашиваются коленки и становится страшно. Вдруг с ним что-то случилось?