Вышедшие из мрака

– А..., - замялась она, глядя в сторону.
– Я слышала, арестована Алла Андреевна Самарцева... Ее, надеюсь, не обвиняют в убийстве того... как его...

– Веревкина-то? Нет, что вы? Следственный эксперимент доказал, что это не она... Вообще, я пошутил насчет высшей меры. Есть мнение, что он покончил с собой. Я не веду дело, но слышал, что следствие склоняется к такой версии произошедшего... А Алла Андреевна будет отвечать только за то, что совершила - случайно убила своего мужа...

– Хорошо, что она не обвиняется в убийстве того..., - глядя в сторону произнесла Гордеева.
– Очень хорошо. Это меня мучило больше всего...

– И вы готовы были пойти и опровергнуть эту версию?

– Да, была готова, - округлившимися глазами глядя в лицо Игорю, произнесла Гордеева.
– Я не хочу, чтобы она, какой бы она не была, отвечала за чужое преступление...

– Не берите всего этого в голову, Галина Семеновна, - успокоил её Игорь.
– Следствие разобралось, в чем дело...

– Разобралось?!!!
– вздрогнула она.

– Не то следствие, не официальное - другое... Следствие двух старых приятелей Игоряхи и Левки. Оно выложило версию произошедшего следователю Яшину как на блюдечке. А лавры будет пожинать именно он. Но мы не в обиде... А вы..., - понизил голос он.
– Вы не переживать должны, а гордиться...

– Чем гордиться?!!!
– воскликнула Гордеева.

– Своим мужем, талантливым художником Геннадием Ивановичем Гордеевым, вот чем вы должны гордиться... И никакого права на жизнь его убийца подонок Веревкин не имел... Такой как он и за решеткой бы прекрасно себя чувствовал... И вышел бы на свободу как огурчик... А Геннадия Ивановича уже никогда не будет...

– Тогда все нормально!
– встряхнула волосами Галина Семеновна. Тогда все хорошо! Олежек!
– крикнула она, увидев сына.
– Я здесь!

– А я тебя было потерял в этой толчее, - сказал Олег, подходя к ним.
– Здравствуйте...

– Привет, молодой человек, - улыбнулся Игорь, протягивая ему руку. Поздравляю!

– С чем?

– С выставкой отца, разумеется. А твою маму поздравляю, что у неё такой замечательный сын...

– Да, - как-то запальчиво произнесла Гордеева.
– У меня действительно замечательный сын. Сильный и мужественный, настоящий мужчина. И я им очень горжусь...

– Как ваша машина?
– спросил вдруг Игорь.

– Да ездит пока, - пожал плечами Олег.

– Резину-то не сменили?

Гордеева сильно сжала руку сына повыше локтя и округлившимися глазами глядя на Игоря, процедила:

– Сменили. Давно сменили... На нашей машине вполне можно ездить и на отечественной резине.

– Ну и правильно!
– рассмеялся Игорь, ободряюще глядя на нее. Гордеева обменялась быстрым взглядом с сыном.

– Значит, те сапо... ?
– хотела она задать какой-то вопрос, но слова застряли у неё в горле.

– Значит, все в порядке, Галина Семеновна, и не переживайте ни о чем... Все в полном порядке.

– Спасибо вам..., - прошептала Гордеева.

– Не мне, Галина Семеновна, не мне... Льву Константиновичу Порошину... Ладно, все, удачи вам!
– махнул им рукой Игорь и, нагруженный сумками, пошел к выходу...

А Гордеева и Олег остались на месте, многозначительно глядя друг на друга. В их памяти вихрем проносилось то страшное мартовское утро... И обоим казалось одно и то же - все это происходило не с ними, а с кем-то другим... Потому что не могли они все это сделать... Сделали, однако... Как же это все странно, на какие же удивительные поступки способен человек в экстремальной ситуации!...

– Это он, сволочь, быдло проклятое..., - прошептал Олег, глядя на труп отца, лежащий на полу с беспомощно раскинутыми в стороны руками.
– Я убью его... Пригодится, наконец, та игрушка...

– Ты с ума сошел! Возьми себя в руки, Олежек!

– хватала его за рукав куртки мать.

Но его невозможно было остановить. Он выскочил на улицу и увидел, как "Запорожец" Веревкина мчится на большой скорости по проселочной дороге от дома в сторону трассы. Он побежал в дом Веревкина и вскоре вернулся обратно.

– Я все сделаю, как надо сделаю..., - яростно прошептал он матери, заходя обратно в дом и протягивая ей какую-то записку.

– "Я так больше не могу. Степан", - прочитала Гордеева.
– И что там у него дома творится?
– тихим голосом, смертельно бледная, спросила она.

– Следы пиршества. И шлюха его в спальне спит, - так же тихо ответил Олег.

И через некоторое время пошел к Самарцевым звонить в милицию...

... Когда работники милиции и прокуратуры уехали, увезя с собой труп Геннадия Ивановича, мать внимательно поглядела на сына и едва заметно кивнула головой.

– Протри рукоятку своей игрушки, - сурово приказала она сыну. И он молча пошел выполнять приказание матери. Надев резиновые перчатки, тщательно протер весь пистолет, который полтора месяца назад купил у старого товарища, и положил его во внутренний карман куртки.

– Пусть поможет нам Бог, - шепнула Гордеева, взяла у сына мобильный телефон и набрала номер Веревкина, который тот дал Геннадию Ивановичу сразу после своего появления в Саблино, ещё до обострения их отношений.

– Степа, - произнесла она, подражая визгливому голосу подруги Веревкина, который неоднократно слышала из-за забора.
– Нам срочно надо встретиться, тут такие дела... Я должна тебя кое о чем предупредить...

– Я не могу вернуться, - пробасил он.
– Говори по телефону.

– Не могу, очень опасно. Милиция неподалеку... Ты где находишься?

– Около трассы, хочешь подходи, только одна. И побыстрее...

Они с сыном обменялись многозначительными взглядами, натянули на руки перчатки и молча пошли к своей машине.

Через несколько минут они были около машины Веревкина. Тот даже не успел отреагировать. Бежать было поздно, Олег поставил машину так, что проехать на узкой дороге было невозможно. С угрожающим видом Веревкин вышел из машины, держа в кармане кнопочный нож, и вразвалочку направился к тем, кого он всего полсуток назад этим самым ножом по пьяной амбиции лишил самого близкого и дорогого человека. Он не раскаивался в содеянном, он не умел этого, а хотел лишь одного - прорваться сквозь кордон преследователей, любым способом прорваться... Во время встречи с незнакомцем на дороге он умудрялся хоть как-то держать себя в руках, теперь же наступала настоящая агония. В голове шумела вчерашняя адская смесь водки, пива, вина, шампанского, нарастала бешеная ярость... Сейчас он их, сейчас, эту вшивоту, вставшую на его пути, как и того...

– Ты убил отца?
– процедил смертельно бледный Олег. Во внутреннем кармане куртки у него лежал пистолет Макарова, в левом кармане - баллончик с нервно-паралитическим газом.

– Я..., - злобно усмехнулся Веревкин.
– Чтобы ручонок своих хилых не распускал... И вас сейчас... Всех бы вас, гадов...
– прошипел он, вытаскивая из кармана нож и нажимая на кнопку.

Олег, понимая, что промедление смерти подобно, быстрым движением вытащил из кармана баллончик и мгновенно прыснул из него в лицо Веревкину... Тот негромко охнул, схватился за лицо руками и стал оседать на снег. Олег подобрал вывалившийся из его рук нож и молча показал его матери. Та слегка покачнулась, видя орудие убийства её мужа, но взяла себя в руки.