Высокие ставки. Рефлекс змеи. Банкир

— Да?

— Угу.

Через несколько шагов она заговорила:

— Я знала, что вы живете где-то неподалеку. Если помните, вы не позволили нам отвезти вас из Аскота до самого дома. Вы сказали, что Хэмпстед слишком далеко.

— Так и есть.

— Не для сэра Галахада той звездной ночью.

Мы подошли к воротам и остановились, чтобы она могла оглянуться. Я был полон до краев и ее беспредельной близостью, и своим подавленным желанием; а она вдруг посмотрела мне прямо в глаза и произнесла:

— Гордон тоже знает, что вы здесь живете.

— А знает он, что я чувствую? — спросил я.

— Не знаю. Он не говорил.

Мне так хотелось пройти эти оставшиеся полмили: такой короткий путь для машины и как далеко он может завести... Мое тело горело... пульсировало от жажды... и я вдруг ощутил, что непроизвольно стискиваю зубы.

— О чем вы думаете? — спросила она.

— Ради Бога... черт возьми, вы прекрасно знаете, о чем я думаю... и мы сию же минуту возвращаемся в Клэфем.

Она вздохнула.

— Да. Наверное, мы должны вернуться.

— Что значит... наверное?

— Ну, я... — Она остановилась. — Я хотела сказать только, что мы должны. Простите... я просто... на минуту... почувствовала искушение.

— Как в Аскоте? — спросил я.

Она кивнула.

— Как в Аскоте.

— Только здесь и сейчас, — сказал я, — у нас есть место, и время, и возможность на что-нибудь решиться.

— Да.

— И что мы собираемся делать... Ничего. — Полувопрос, полуутверждение; полнейшая невозможность.

— Что мы мучаемся? — вдруг вспыхнула она. — Почему мы не можем просто завалиться в вашу кровать и провести приятный часок? Почему надо во все на свете впутывать эту чертову честь?

Мы прошли по дороге туда, где я оставил машину, и я поехал на юг, тщательно соблюдая ритуал остановки у светофора; на всем пути до Клэфема они таращили на меня круглые красные глаза.

— Было очень приятно, — сказала Джудит, когда мы подкатили к крыльцу ее дома.

— Мне тоже.

Мы вошли внутрь, точно расстались, и только когда я увидел, как улыбается ни о чем не подозревающий Гордон, я осознают, что не смог бы вернуться сюда, если бы все обернулось иначе.

В тот же день был обед, и Пен снова вынырнула из своих неотмеренных пилюль. Я рассказал про свой визит к Кальдеру. Пен, как можно было предвидеть, живо заинтересовалась и сказала, что она бы дорого дала, чтобы узнать, какой такой декокт был в холодильнике.

— Что такое декокт? — поинтересовалась Джудит.

— Отвар вещества в воде. Если вы распускаете вещество в спирте, это тинктура.

— Сколько надо прожить, чтоб во всем этом разобраться!

Пен рассмеялась.

— К вопросу о лекарствах: как насчет карминатива, анодина и вермифуга? Они так роскошно перекатываются на языке...

— А что они означают? — вмешался Гордон.

— Избавляет от газов, избавляет от боли, избавляет от глистов.

Гордон рассмеялся вместе со всеми.

— Давайте примем немного тинктуры виноградного анодина. — Он подлил вина в наши стаканы. — Вы серьезно верите, Тим, что Кальдер исцеляет лошадей прикосновением?

— Я уверен, что он в это верит, — задумчиво сказал я. — Не знаю, позволяет ли он наблюдать. И даже если позволит, что можно увидеть? Не думаю, что он говорит лошадям: «Вам нужно побольше спать и гулять на воздухе».

Джудит удивилась:

— Вы говорите так, будто хотели бы, чтоб это было правдой. Да ведь Гордон и Гарри воспитали вас как Фому неверующего!

— Кальдер производит впечатление, — сознался я. — И его поместье тоже. И гонорар, который он берет. Он не мог бы назначать такие высокие цены, если бы не получал реальных результатов.

— Он выписывает травы из-за границы? — спросила Пен.

— Я не спрашивал.

— Почему вы так думаете? — заинтересовался Гордон.

— Ну... — Пен подумала. — Кое-что из того, о чем упоминал Тим, довольно экзотические вещи. Желтокорень — иначе гидрастис, говорят, в прошлом им лечили практически все, что только может прийти в голову, но нынче он в основном используется в микроскопических дозах для глазных капель.

Должно быть, импортируется из Америки. А фо-ти-тьенг — это Hydrocotyle asiatica minor, также называемый эликсиром долголетия, — этот растет, насколько мне известно, в тропических джунглях на Дальнем Востоке. Я вот о чем: по-моему, если лошадей пользуют подобными снадобьями, то это должно широко практиковаться.

Если на меня произвел впечатление Кальдер, то, возможно, еще большее — Пен.

— Не знал, что аптекари так здорово разбираются в травах.

— Я просто интересовалась, изучала их свойства, — возразила она. О старинных снадобьях очень скупо упоминается на официальных фармацевтических курсах, и почему-то даже о дигиталисе и пенициллине мало сведений.

Большинство аптек не торгуют непредписанными лекарственными травами, но я торгую, и, честно говоря, они помогают куче народу.

— А вы сторонница чесночных припарок на детские пятки при судорожном кашле? — спросил Гордон.

Оказалось, что нет. Мы посмеялись.

— Если кто-то верит в Кальдера, — решительно заявила Джудит, пусть верит в него, и в чесночные припарки, и во все вместе взятое.

Мы вчетвером провели вместе приятный день и вечер, и когда Джудит и Гордон отправились спать, я проводил Пен до ее дома, куда она отправлялась каждую ночь, и свежий воздух улицы наполнил мои легкие.

— Вы ведь возвращаетесь домой завтра, так? — спросила она, шаря в поисках ключей.

Я кивнул.

— Утром.

— Мы хорошо позабавились. — Она наконец нашла ключи и вставила один из них в замок. — Не хотите зайти?

— Нет... Немного пройдусь.

Она отперла замок и встала в дверях.

— Спасибо за змея... он так блестел. И давайте распрощаемся, хотя я догадываюсь, что, если Джудит выдержит, я еще вас увижу.

— Выдержит что? — спросил я.

Она поцеловала меня в щеку.

— Спокойной ночи. И верите или нет, но травка, известная под названием «цветок страсти», помогает от бессонницы.

Насмешка повисла в воздухе, как улыбка Чеширского Кота. Пен вошла в дом и закрыла за собой дверь, а я беспомощно остался стоять на крыльце, и мне очень хотелось позвать ее обратно.

Год второй: февраль

Ян Паргеттер был убит первого февраля, примерно в час дня.

Я узнал о его смерти от Кальдера. В тот вечер меня что-то подтолкнуло, и я позвонил ему, чтобы запоздало поблагодарить за прием, пригласить на ответный обед в Лондон и порасспрашивать, как ему понравилось турне по Америке.