Высота одиночества
Шрифт:
— Не за что, — сказал Владимир и вновь повернулся к Ринате.
О том, чтобы Артём летел с ними одним рейсом, попросила его именно она. После их с Игорем триумфа на Олимпиаде, Новикову предложили постоянную работу хореографом в Штатах. Там же, в Сан-Франциско. И в этот раз Владимир был совершенно ни при чем. Николас сам вышел на молодого талантливого хореографа и, пока того не перехватил кто-нибудь из коллег, предложил ему место в своей группе. Упускать такой шанс Артём не собирался. Несмотря на всё еще ноющую после расставания с Лерой душевную рану, он был счастлив. Работа с фигуристами открыла для него новые горизонты, новую жизнь, о которой он когда-то не смел и мечтать. И он понимал: все это случилось лишь благодаря соседству с девушкой, будто сошедшей с кадров диснеевского мультика.
— Все хорошо? — спросил Владимир.
Рината, рисуя солнце с лучиками, провела пальцем
В душе её который день шел проливной дождь, но она была уверена, что однажды, в солнечном Сан-Франциско на берегу Тихого океана, в синем небе взойдет её собственное солнце и разгонит тяжелые серые тучи. Потому что она стала выше, стала крепче, стала сильнее. И потому что теперь она больше никогда не будет одна…
Бонус
«Мы продолжаем биться за свои мечты,
даже если больше не вдвоем…» (с)
Южная Корея, Пхёнчхан, февраль 2018 года
Она стояла на пьедестале в лучах софитов и, гордо расправив плечи, слушала гимн своей страны. Её черные как смоль волосы шелковым водопадом прикрывали руки, в которых она сжимала маленький букет красных роз, а на груди у неё блестела золотая медаль. Это был момент её триумфа, момент истины, момент, к которому она шла четыре года. Долгие четыре года. Она начинала все заново, падала, падала, разбивала локти и колени и снова падала. Падала, чтобы однажды подняться до тех высот, где уже никто не смог бы усомниться в ней, и никто… никто не смог помешать ей стоять на пьедестале и, победно улыбаясь, наслаждаться мигом заслуженной славы. Чтобы на «Медалс плаза» этим самым вечером прозвучало: «Золото в одиночном катании на коньках среди женщин завоевала Рината Бердникова. Россия».
Помедлив лишь мгновение, она, улыбнувшись, осмотрела собравшихся зрителей, пришедших на награждение для того, чтобы поздравить её, и взошла на пьедестал. Она олимпийская чемпионка. К сочинским медалям она прибавила две медали из корейского Пхенчхана. И если в Сочи на зрителей смотрела потерянная девочка, то теперь… теперь с высшей ступени подиума на них взирала женщина, точно знающая, что ей нужно, как этого добиться и через какие трудности необходимо пройти… Победа — это всего лишь миг, миг, ради которого она поднялась тогда, когда казалось, что это невозможно. Она должна быть гордой, должна быть сильной, должна быть смелой, выше и сильнее, чем вчера. Она уже не та девочка, коей была когда-то… Давно уже не та.
Выдавив улыбку, Рината проводила взглядом одного из чиновников. Она определенно знала этого мужчину, только вот совершенно не помнила, кто он и что делает на вечеринке, посвященной её победе в личном старте среди женщин-одиночниц. В Русском доме, где и проходило чествование сборной России, поздравлять завоевавших олимпийские медали спортсменов стало доброй традицией. Пару дней назад они с матерью заходили сюда, и тогда на небольшом возвышении стояла четверка биатлонистов, принимающая поздравления с серебряной медалью в эстафете. Сегодня же главной звездой была она. И Рината больше всего на свете мечтала сбежать. Однако стоявший по левую руку от неё Николас, довольно улыбаясь, протянул ей бокал шампанского со словами:
— Ты сегодня королева, Рината.
— Только сегодня? — хитро прищурившись, уточнила Рина, обхватывая стеклянную ножку тонкими пальцами.
— Всегда, — улыбнулся Ник в ответ краешками губ и, положив руку на её талию, прижал к себе.
Рина покорно прильнула к нему и сделала маленький глоток шампанского, а затем подняла взгляд. Николас смотрел на одного из спортсменов, прибившегося к группе «по интересам» и не видел этого. Или просто делал вид, что не видит. На самом деле он видел слишком много, чувствовал её так, как никто. Она казалась самой себе пластилином в его руках, мягким, податливым, из которого он мог слепить абсолютно любой образ. Поначалу это её пугало, но потом, со временем, она поняла, что это именно то, чего она искала. Николас был именно тем тренером, в котором она нуждалась. Он был жестким и мягким одновременно, в нем с поразительной гармоничностью сочетались абсолютно полярные качества, делающие его именно тем человеком, что как никто другой умел успокоить, приободрить, вселить уверенность, дать мотивацию и вдохновение. Даже когда ей самой казалось, что уже всё, конец, он не терял своей в ней уверенности. И именно в этой его уверенности она черпала силы. Да, это был тяжёлый период для них обоих, но они выстояли. Он — потому, что ни разу не посмел обернуться назад, а она — благодаря ему. Дальше же… дальше
только вверх. С тех самых пор Рината знала, что рядом с ней тот, кому она по-настоящему нужна, тот, на кого она может опереться в трудный момент, тот, кто верит и ценит её: как друг, как тренер, как мужчина.— Ты нервничаешь. — Не вопрос — утверждение. Его рука крепче стиснула её талию.
Вздохнув, Рина выпрямила спину. Красное платье, доходя практически до колен, подчеркивало длинные стройные ноги, черные туфли на высоком каблуке делали её выше. Правда на Николаса она всё равно смотрела снизу вверх. Конечно же она нервничала, но показывать это Нику было нельзя. Поэтому, снова сделав глоток игристого вина, она улыбнулась и произнесла:
— Я просто устала. Сегодня был тяжелый день. Полночи я просидела на допинг-контроле, а с самого утра меня начали на кусочки разрывать журналисты, я побывала на трех интервью. Снялась в двух репортажах, вечером была церемония награждения, а сразу после — ты. — Она красноречиво приподняла брови. — Ты сказал, что мне нужно быть тут, потому что я — олимпийская чемпионка и все к этому прилагающееся…
Бокал в её руках ходил ходуном, она все же не смогла скрыть охватившую её нервозность. На самом деле ей не хотелось быть тут, не хотелось, чтобы её как фарфоровую статуэтку ставили на подиум и рассматривали со всех сторон. Все, кто был ей дорог, поздравили её еще вчера, а остальные…
Взгляд Ринаты устремился к входной двери, куда секунду назад вошел новоиспеченный президент федерации фигурного катания России. Она крепче стиснула бокал. Заметив это, Николас коснулся её кисти и, мягко разжав пальцы, забрал шампанское. Поставил на фуршетный стол и развернул Рину к себе. Тяжело сглотнув, она повиновалась его воле и посмотрела ему в глаза. Серые, полные уверенности глаза.
— Если ты хочешь, мы можем уйти, — склонившись к ней, тихо произнес Ник.
Рината чувствовала устремленный ей в спину прямо меж лопаток обжигающий, раскаленный взгляд и с трудом сдерживалась от того, чтобы согласно кивнуть. Первым порывом было бежать. Бежать без оглядки, бежать, бежать, бежать… Но она понимала — это проявление слабости. А слабость для неё — непозволительная роскошь. Поэтому она лишь мотнула головой и снова повернулась в ту сторону, где несколькими секундами ранее стоял Крылов. Но его там уже не было. Будто бы не заметив её присутствия, он прошел в другой конец зала и похлопал по плечу одного из спортсменов сборной России. Рината же смотрела на него, словно бы вокруг не было больше ни души. Будто бы не было здесь никого кроме них, будто бы люди застыли в принятых позах, будто бы все они являлись лишь каменными изваяниями, молчаливыми и не имеющими никакого значения декорациями к сцене их встречи… Чёрный костюм и чёрная рубашка, коротко остриженные волосы зачёсаны назад. Так любимые ею когда-то мальчишеские кудряшки он остриг буквально сразу после Олимпиады в Сочи. В те редкие моменты, когда они разговаривали без посторонних глаз, она могла бы сказать ему… Она могла бы много чего сказать ему, но предпочитала молчать. Кем они стали друг другу? Врагами? Вряд ли, ибо ненависти к нему она не чувствовала. Она к нему больше ничего не чувствовала. Ни-че-го…
— Мне нужно на свежий воздух, — сипло выговорила Рина.
— Я могу пойти с тобой?
— Нет, я… — Она покачала головой и подняла на Николаса благодарный взгляд. — Можно я побуду одна? Я… мне нужно.
Он согласно кивнул, и рука его, покоящаяся на её талии, покорно опустилась.
На ходу подхватив со стола новый бокал шампанского, Рината поспешила к выходу. Взяла в гардеробе свою серую куртку с орнаментом в цветах олимпийской сборной России и, не надевая, вышла на улицу. Легкий морозец тут же прошелся по её ногам, забрался под платье, и Рина, поежившись, решила, что все же стоит одеться. Осушив залпом бокал, она поставила его на ближайшую скамейку и натянула пуховик. Посмотрела вниз, на свои лаковые туфли, усмехнулась и покачала головой. Ноги у неё, без сомнений, замёрзнут уже через несколько минут прогулки, ну да ладно. Так, может быть, даже лучше. Холод, по крайней мере, отвлечёт её от бестолковых мыслей.
Рината выдохнула, выпуская в морозный воздух облачко пара, и неспешно направилась к своему корпусу. Но уйти далеко ей не удалось — где-то на середине дороги позади неё раздался до ужаса знакомый, только теперь более жесткий голос:
— Куда же ты так спешишь, чемпионка? — Обладатель голоса схватил её за руку, и Рината вынуждена была остановиться.
— Что тебе от меня нужно? — Она обернулась на стоящего в нескольких сантиметрах от неё Крылова.
— Банкет устроен в твою честь, а ты сбежала… — Он откровенно разглядывал её, не стесняясь и не отпуская её руки. — Нехорошо.